— Но мама никогда не думала ни о какой-то благодарности. Она просто очень любила отца; Любила таким, каким он был. Ей не нужны были его успехи в бизнесе.

— Я все это знаю, дорогая. Но горе ломает людей. Порой заставляет их меняться не в лучшую сторону. У Алекса это проявилось в том, что он стал жаждать мести за смерть жены. Мести всем тем, кто отказался от твоей матери, когда та вышла замуж за человека бедного и не знатного, каким был когда-то Алекс. Я боюсь, что он бессознательно хотел использовать вас как своего рода орудие мщения.

— Частично это моя вина, Том! Я слишком старалась ему во всем потакать. Не противоречила ни в чем. А должна была! Фактически единственный человек, к голосу которого отец в какой-то степени прислушивался, был Ларри. Мне всегда казалось, что брат на моей стороне. Но после смерти отца он…

— Ларри в тот момент оказался в очень трудном положении, милая. Вспомните, сколько сил ему стоило сохранить отцовский бизнес на прежнем уровне. Когда Алекс умер, город охватила настоящая паника. Ведь очень многие горожане работали на предприятиях его компании. Тысячи людей боялись, что дело рухнет. Вы понимаете, чем это грозило сотням рабочих, служащих, специалистов, занятых на предприятиях отца? За время, прошедшее после смерти Алекса, Ларри сумел всем доказать, с каким изумительным искусством он может решать сложнейшие деловые проблемы. Ваш брат — достойный преемник вашего отца. Алекс это знал заранее. Он очень высоко ценил Ларри. Вы знаете это.

— Да, знаю, — подтвердила Сьюзен. — Помню, что еще подростком я иногда даже ревновала Ларри к отцу. Мне казалось, что он стал совершенно необходим для Алекса. Почти все дела они решали вместе. Я понимала, что не способна на это. И боялась, что отец будет меньше любить меня. Мне даже иногда казалось, что отец хотел бы видеть Ларри своим родным сыном, а не пасынком.

— Да. Думаю, что вы правы. Хотя это ни в коей мере не значило, что Алекс меньше любил свою родную дочь. Вы всегда были предметом его особой гордости, Сьюзен! Алекс безумно любил вас. А в Ларри видел самого себя в молодые годы. Но не таким резким и даже грубым. Ларри любил вашего отца не меньше. Поверьте, Сьюзен, что и вас — тоже.

— Предположим, — энергично проговорила Сьюзен. — Но если дело обстоит так, почему он не женился на мне после смерти отца? Он даже не попытался это сделать! Ларри предпочел Милдред! Хорошо, Том, Милдред так Милдред! Почему ни отец ни сводный брат и не подумали устроить все так, чтобы я чувствовала себя, равноправным членом их семьи? Почему отец не позаботился о том, чтобы никто не посмел выгнать меня из родного дома? Почему они оба оказались столь недальновидны и так жестоки ко мне?

Том снова тяжело вздохнул. Слишком много горечи звучало в голосе Сьюзен.

— Милая, постарайтесь все же понять, — сказал он. — Взгляните на эту проблему немного иначе. Ведь вы и Ларри после смерти отца остались жить вдвоем в одном доме. Да, я знаю: вы сейчас скажете, что он ваш сводный брат. Но… Но, тем не менее, вы не кровные родственники. А это непременно должно было вызвать в округе сплетни. Причем очень грязные. Тем более что высокое положение Ларри в деловом мире постоянно вызывало у многих желание вымазать в грязи его имя. Уничтожить его репутацию, личную и деловую. Эти люди полагали, что Ларри хочет жениться на вас и тем самым присвоить себе все наследство вашего отца.

— Но в то время мне было всего семнадцать лет.

— А Ларри был намного вас старше. Сейчас, глядя в прошлое трудно не признать правильность его женитьбы в те годы на ком угодно. Даже на Милдред. Он сделал вас компаньонкой в управлении отцовским имением. И этим сразу пресек все грязные слухи.

— Милдред не могла дождаться дня, когда вышвырнет меня из родительского дома, — горько рассмеялась Сьюзен. — Она даже обвинила меня, будто я сама хочу завладеть Ларри.

Па лицу ее пробежала тень.

— Я привыкла к ее мерзкому поведению, но это было уже слишком. Лишь теперь я поняла, что если сама когда-нибудь и выйду замуж, то по большой любви. Не иначе. Такой любви, что другого выхода, нежели замужество, у меня просто небудет.

— Мне очень приятно это слышать, Сьюзен. Не смейте даже думать выйти замуж за человека, которого отец посчитал бы этого достойным. Кстати, люди тоже меняются и приспосабливаются к реальной жизни. Кто бы сейчас осмелился утверждать, что ваш отец с течением времени не изменил бы своих взглядов? Я убежден, что он всем сердцем желал видеть вас счастливой. Это желание бесспорно, было сильнее жажды мести. Он бы опомнился со временем. Он никогда не пожелал бы вам выйти замуж только затем, чтобы исполнить его волю. Потому что сам испытал великое счастье взаимной любви с вашей матерью. Вы не должны об этом никогда забывать!

— Я не забуду. Не забуду никогда, — сказала Сьюзен, вставая со стула и целуя адвоката в щеку. — Огромное вам спасибо за то, что выслушали меня! Я, правда, не думаю, что теперь скоро выйду замуж.

Сьюзен слегка сдвинула брови. — По крайней мере, Ларри. обрадуется, узнав, что мое обручение не состоится. Он с самого начала не одобрял эту идею. Не знаю почему. Тем более что еще совсем недавно сам всеми силами старался поскорее выдать меня замуж,

— Может быть, вам стоит попытаться спросить его об этом? Ведь задающие вопросы обычно получают на них ответы.

— Не сейчас. Пока у Ларри при разговоре со мной только портится настроение. Он будет рад промолчать в ответ на любые мои вопросы; Я даже не понимаю, почему мои чувства к нему, несмотря ни на что, остаются прежними? Не знай; насколько глубоко он любил Милдред. Наверное, очень любил. Иначе она сбежала бы от него значительно раньше. Но если была такая страстная любовь, почему они развелись?

— Не думайте слишком мйого об этом, Сьюзен. Все в нашем мире имеет свойство устраиваться само собой. Не надо только этому мешать.

— Может, вы и правы. В конце концов, я не могу похвастаться какими-нибудь сногсшибательными успехами, которыми была бы обязана самой себе. Может, и впрямь Провидение решает все за нас.

— До свидания, Том.

Распрощавшись с Томом, Сьюзен отправилась в парикмахерскую, которую частенько посещала и раньше. Молоденькая хозяйка поспешила ей навстречу и усадила в кресло перед зеркалом, уверяя, что быстро превратит ее голову в настоящее произведение искусства.

— Я же всегда говорила, что вы редкостная естественная блондинка, — сказала она, намыливая голову Сьюзен шампунем. — И с необкновенным золотым оттенком волос. Вы хотите причесаться для какого-то особого случая?

— Я приглашена сегодня на званый ужин. Хочу прилично выглядеть.

— Гмм.. Понятно. Где же состоится этот званый ужин? В каком-нибудь из местных ресторанов?

— Почти что так. Правда, до него надо еще проехать с полсотни миль.

— Ясно…

Они проболтали часа полтора. Все это время пальцы хозяйки парикмахерской священнодействовали над головкой Сьюзен. Когда она встала, то нашла себя неотразимо элегантной. Домой Сьюзен приехала минут за десять до появления Ларри и Уэлша. Она увидела их из окон своей спальни, когда оба поднимались по ступенькам парадного крыльца. Заметив, что Ларри, скорее всего, машинально поднял голову и посмотрел на ее окно; Сьюзен отскочила в глубь комнаты. И все же успела заметить выражение гнева на лице брата. Это означало, что предстоявший ужин обещал мало приятного. Во всяком случае, для нее. Сьюзен спустилась вниз и быстро приготовила обоим чай. Ларри по этому поводу заметил, что хотел бы ввести в свой обиход столь модное у англичан “пятичасовое чаепитие”.

— Скажу откровенно, Ларри, — улыбнулся Хью, — что если бы эта женщина уже не была вашей женой, я уговорил бы Сьюзен уехать со мной! Она совершенно в моем вкусе. Говорю вам об этом совершенно серьезно!

— Было бы неплохо! — процедил Ларри сквозь зубы.

Сьюзен стоило большого труда не расплакаться от такого ответа. Пусть он не любит ее. Но зачем же постоянно демонстрировать враждебность? Зачем грубить? Чем, когда она заслужила с его стороны такое отношение? Или все дело в том, что она не Милдред? В шесть часов Сьюзен извинилась и, сказав, что должна переодеться, поднялась к себе. Еще на лестнице она решила, что наденет черное, облегающее фигуру платье с легкой накидкой. Оно ей очень шло. Правда, воротничок резал шею, а длинные рукава сковывали движения. Но зато это был строгий, лишенный всякой сексуальности наряд. Однако, несмотря на скромность, он таил в себе некую загадочность. Сьюзен спустилась через час. Ларри уже дожидался в гостиной.