– Всем добрый вечер, – сказала она сильным, звучным голосом. – Рада вас всех видеть. А тех, кто пришел в первый раз – особенно.

Тут женщина со значением поглядела на Степана, и тот ощутил, что краснеет. Почувствовал, что все смотрят на него, и опустил взгляд.

– Сегодня нас не так много, – продолжила тем временем женщина. – И хотелось бы…

Окончание фразы потонуло в грохоте, с которым распахнулась дверь. В помещении возник самый странный тип, которого Степану приходилось видеть – седые волосы торчали так, что делали голову вошедшего похожей на одуванчик, на мятом лице яростно сверкали глаза, а одет он был в драное пальто поверх легкомысленно-голубой пижамы. На ногах пришельца болтались галоши.

"Безумный Отшельник!" – пронесся по рядам удивленный шепот.

Гость в пижаме тем временем шагнул вперед, и по комнате раскатился удивительно сильный голос:

– О, я вижу! – возопил человек-одуванчик и вскинул руки к потолку. – И падет тьма! И придут те, кому живые – что грязь под ногами!

К удивлению Степана, никто не вскочил, не стал звонить в психбольницу, не попытался остановить вопящего старика.

– Смерть сотрет всю силу вашу с лица земли! – крикнул тот после небольшой паузы, рухнув на колени. – И все станет чистым, чистым!

Голос крикуна стал под конец пронзительным, он безжалостным сверлом ввинчивался в уши, не давая пошевелиться. Когда стало тихо, Степан вздохнул с облегчением, и не он один.

Кричавший молча поднялся к колен, и пошатываясь, вышел.

Некоторое время висела тишина. Степан ощущал, что маги ошеломлены и напуганы. Спас положение тот самый смутно знакомый Виктор. Он встал и сказал резко:

– Предсказания Безумного Отшельника всегда сбываются, это мы знаем! И сегодняшнее пророчество было мрачным. Но мы – по-прежнему клан, и пока мы живы, должны действовать. Мы знаем, что смерть всегда рядом, но из этого знания должны черпать мужество для встречи с чем угодно!

Виктор сел, и тут заговорили все разом.

Воспользовавшись сумятицей, Степан наклонился к уху учителя и прошептал:

– Кто это был?

– Этот дед? – голос Сергея звучал спокойно, на губах блуждала рассеянная улыбка. – Это Безумный Отшельник. Он не то, чтобы маг, и точно не принадлежит ни к одному из кланов. Изредка появляется то там, то здесь, и в предсказаниях он ни разу не ошибся…

Явление пророка, что было бы уместно в библейские времена в Иудее, но никак не в конце двадцатого века в советской стране, выбило собравшихся из колеи. Некоторое время наблюдался беспорядок, собрание разбилось на отдельные группки, затем удалось организовать связную беседу.

Речь шла о вещах, для Степана понятных лишь отчасти. Обсудили пророчество, сойдясь на том, что это "Выдумки выжившего из ума старика!". Большинство из магов говорили о том, что клан очень силен и готов отразить какую угодно атаку.

Затем перешли к разговору о каких-то ареалах ответственности, долго и нудно рассуждали о том, что делать со здоровенной геопатогенной зоной, что вызывает болезни и несчастные случаи как минимум в трех десятках домов.

Степан совсем заскучал, и встрепенулся лишь в тот момент, когда объявили начало общей медитации.[3]

– Расслабься, – шепнул Сергей ученику. – И закрой глаза. Не пугайся тому, что увидишь. Ты первый раз в группе, и могут быть сюрпризы…

Степан послушно опустил веки. Под ними оказался сумрак, такой же как обычно. Кожу почти сразу начало покалывать. Словно тысячи маленьких теплых иголочек одновременно прикоснулись ко всему телу…

И в тот же миг серый занавес перед глазами ушел в сторону, словно кто-то отодвинул кусок материи, закрывающий обзор. Впереди обнаружилась бездонное иссиня-черное пространство, полное огоньков – белых, желтых, оранжевых, зеленых…

"Космос?" – только и успел подумать Степан, как картинка сменилась. Он оказался висящим среди желто-оранжевой пустоты, а над головой вращался огромный серебристо-матовый диск. На миг показалось, что от него к Степану тянется тонкая белая ниточка, протыкает его темя, а затем картинка вновь сменилась…

– Все, выходи, – сказал над ухом знакомый голос, и Степан осознал, что совершенно забыл о времени. В последние мгновения пришло сильное ощущение сопричастности чему-то огромному, живому. Он почувствовал себя частью, клеткой исполинского организма. Это было приятно, и возвращаться из теплого единства в обыденную жизнь, превращаться в одинокий атом, оторванный от собратьев, до боли не хотелось…

Но цепкие пальцы потрясли за плечо, и Степан с невольным стоном открыл глаза. Зрение не сразу удалось сфокусировать, и лицо наставника он видел словно сквозь туман.

– Сейчас-сейчас, – разлепил юноша непослушные губы. – Я встану.

– Поторопись, – серьезно ответил Сергей. – Наше время здесь закончилось, надо уходить.

С неимоверным трудом воздел Степан тело на ноги, и потащился за учителем. Когда вышли на улицу, там уже было темно, и свежий ветер гонял запахи ночного города, словно заигравшийся кот – мячик.

– Сейчас пойдем в гости, – сказал Сергей ученику, который моргал, пытаясь приспособиться к сумраку.

– К кому? – спросил Степан.

– К Жанне, – отозвался Сергей. – Она, кстати, предпочитает называть себя «ведьмой». Посидим небольшой компанией, чаю попьем. Тут недалеко.

Двинулись. Ботинки шуршали по асфальту, уличные фонари сияли тусклыми желтыми лунами.

Степан сначала шел последним, затем догнал наставника, пристроился рядом. Спросил шепотом, недоверчиво буравя спины спутников:

– А те, кто был на встрече – это весь клан?

– Что ты, нет, – ответил Сергей. – Во всем клане человек гораздо больше.

– А сколько всего кланов? – не унимался любопытный ученик.

– Не знаю, – наставник равнодушно пожал плечами. – Мне думается, что около сотни. На столь огромный город, как наш, это немного. Восемь миллионов жителей – это не шутки.

Идти на самом деле оказалось недалеко. Свернули в арку, выдающую дом еще сталинской постройки. Прошли по двору, начисто лишенному какого-либо освещения. Под ногами что-то чавкало, и когда вошли в подъезд, то на обуви обнаружились потеки грязи.

Дверь с латунной семеркой гостеприимно распахнулась.

– Заходите, – сказала хозяйка, зажигая в прихожей свет.

В квартире пахло непривычно, какими-то благовониями, все пространство полов, исключая прихожую, покрывали толстые мягкие ковры. Гости по ним, один за другим, прошли на кухню.

Степан втиснулся в самый угол, к окну, и принялся украдкой рассматривать соседей. По дороге так и не смог понять, в какой же компании оказался. Хозяйка хлопотала у плиты, волосы ее в свете низко висящей старой лампы с зеленым абажуром отливали золотом. Рядом с учеником примостился Сергей, севший так, чтобы быть в полумраке. Напротив него, через узкий стол – Виктор, запомнившийся еще на общей встрече. Между ним и Степаном – Майя, с мягкой улыбкой на полных губах. На другом конце стола – высокий, мрачного вида мужчина с пронзительными голубыми глазами и неопределенного возраста женщина, подвижная, словно ртуть.

– Да, как хорошо… чтомы собрались, чтовы думаете обэтом… ну, сегодня? – заговорила она, едва усевшись.

Из ее скороговорки трудно было что-то понять, но Сергей, похоже, давно с этой женщиной общался и привык ее понимать. С мягкой улыбкой он прервал торопливую речь:

– Диана, не спеши. Давай хоть чаю выпьем. Потом побеседуем о серьезном.

Пока расставляли чашки и пиалы с вареньем, Сергей поведал про встречу в троллейбусе. Рассказ вызвал веселое оживление.

– Ох, уж Евгений Николаевич, – сказала Диана, хохоча. – Сколько лет его знаю, а он все так же забавляется!

– Да, силен старик, – согласился Виктор, прихлебывая обжигающий напиток.

Чай пах травами, и от первого же глотка свежо и легко становилось в голове.

– Пейте, – радушно сказала хозяйка, зажигая сигарету. – А я пока подымлю.