Девушка так реально увидела перед собой события последних двух лет, что казалось, будто все это было вчера.

– Анжела, девочка моя, неужели ты не можешь найти себе более порядочного молодого человека? Что это за друг такой, который с утра до вечера гоняет на своем мотоцикле и больше ничем не занимается? – отчитывал свою дочь Валерий Николаевич. – Никогда не думал, что моей дочери могут нравиться бездельники.

– Пап, неужели ты не понимаешь, что мне с ним просто интересно? И потом, почему ты решил, что он бездельник? Он прекрасно разбирается в компьютерах, и даже что-то там изобрел. Он очень умный, и это сильный аргумент, тем более для меня. Ты посмотри на этих современных денди, которые вращаются в нашем кругу. Павлины, да и только, хоть бы одну извилину у них найти! Интеллектуальный уровень ниже плинтуса, а ведут себя так, что противно смотреть. Наличие денег у родителей – это еще не причина для того, чтобы любая девушка, на которую ты положил глаз, падала к твоим ногам, как перезревшая груша. Может, конечно, и есть такие девицы, но лично я не из той категории. Ты же прекрасно знаешь, что меня привлекают только умные и сильные парни, – отстаивала свою правоту Анжелика.

– Наподобие твоего рокера? – усмехнулся Горин.

– Мотоцикл – это его хобби, а так он очень умный и порядочный парень, – упрямо повторила девушка, защищая своего друга. – Он говорит, что скоро будет очень богатым благодаря своему изобретению. Правда, пока он не имеет столько денег, чтобы купить себе «Мерседес-СК» или джип «Патрол», но это дело времени, зато с ним есть о чем поговорить.

– Имей в виду, моя дорогая, что, как бы он ни был умен, присутствия в своем доме сего индивидуума я не потерплю, – отрезал отец Лики и строго посмотрел на дочь.

– Это почему? – задохнулась от возмущения девушка.

– Это потому. Ты только посмотри на него повнимательнее! Татуировки на всех открытых частях тела, длинные волосы, хоть косичку заплетай, постоянно двигающиеся челюсти. На кожаной куртке нет живого места, все в каких-то заклепках, цепях и черепах. Ты это считаешь эталоном мужского ума и силы? Если это так, то я немало удивлен. Я всегда считал свою дочь на десять порядков выше, – железобетонным голосом отчитывал он Анжелику. – В кого ты сама превратилась, общаясь с этим парнем? На голове не волосы, а метла, выкрашенная в три цвета, ходишь в этих ужасных кожаных штанах. Я совершенно не узнаю тебя, Анжела. Да, ты никогда не была подарком – со своим бунтарским характером, но не до такой же вульгарной степени? Ты же умная, образованная девушка, – во всяком случае, я всегда считал тебя таковой. Сейчас же мне просто неприятно смотреть на тебя, свою дочь, и я откровенно разочарован этим. Неужели тебе самой нравится твой сегодняшний внешний вид? Ты всегда была независимой личностью и никогда никому не подражала. В чем дело, Анжела, ты мне можешь вразумительно объяснить?

– Вид как вид, – пожала девушка плечами. – Мне лично нравится. Алексей говорит, что таким образом подчеркивается индивидуальность.

– Индивидуальность, моя дорогая, обычно подчеркивается не кожаными штанами и наколками по всему телу, а умом, – постучал себя пальцем по лбу мужчина. – И если твой Алексей говорит о своих металлических побрякушках как о выражении индивидуальности, то мне все про него понятно, – повысив голос, проговорил Валерий Николаевич и строго посмотрел на дочь.

– Нет, папа, он очень умный, – не сдалась Анжелика. – Разве дураки становятся изобретателями?

– Сказочек про баснословные деньги, получаемые благодаря каким-то там изобретениям, я на своем веку наслышался предостаточно, – махнул Валерий Николаевич рукой. – Непризнанные «гении», как правило, так и остаются непризнанными до самой старости и умирают совершенно голозадыми. Только единицам удается чего-то добиться в жизни. А судя по тому, какую жизнь ведет твой рокер, то его изобретение так и останется в стадии недоразвитости. Я устал спорить с тобой, Анжела, и доказывать тебе, что я прав, я больше не намерен. Ты сама в этом убедишься, и надеюсь, что очень скоро. В общем, ты мое решение слышала: в доме я его не потерплю. Будь любезна больше не приглашать его сюда, мне это неприятно, – строго повторил отец Анжелики, и его взгляд говорил о том, что с этой точки зрения его не удастся сдвинуть даже ей, его единственной и бесконечно любимой дочери.

– Ах так? – подбоченилась Лика.

– Да, так, и никак иначе.

– Тогда и я уйду, – топнув ногой, твердо проговорила девушка и посмотрела на отца упрямым взглядом.

– А это на здоровье, – усмехнулся тот. – Только имей в виду, что с милым рай в шалаше только тогда, когда этот шалаш находится в раю. Все остальное не для тебя, моя дорогая. Что может дать тебе твой рокер? Что он умеет, кроме гонок на своем мотоцикле? Если бы он действительно хотел чего-то добиться, он бы сейчас учился, а не ждал манны небесной. Что он может тебе дать? – повторил он. – Любовь? Любовь слишком быстро умирает, когда в желудке пусто. Очень скоро ты поймешь, что не можешь жить, считая копейки. Не приучена ты к ведению домашнего хозяйства. Экономить от зарплаты до зарплаты – это не для тебя, – развел руками Валерий Николаевич и добавил: – Но я не буду тебе мешать, флаг тебе в руки, чадо мое. Может, после того как ты испытаешь все прелести самостоятельной жизни, которую сейчас отстаиваешь с таким оптимизмом, ты немного поумнеешь? – покачал головой мужчина и посмотрел на дочь насмешливыми глазами.

Та демонстративно фыркнула, резко развернулась и выскочила из кабинета отца со скоростью выпущенной торпеды. Валерий Николаевич проводил ее взглядом и, пожав плечами, усмехнулся:

– Ох, уж эта мне молодежь! Ничего, проветрится немного, поостынет, а потом поймет, что как ни крути, а отец прав. Она у меня умная девочка. А это состояние жажды самовыражения, думаю, я сумею пережить, как стихийное бедствие. Такова доля родителей, – вздохнул он и снова улыбнулся. – Она все равно у меня лучше всех!

Валерий Николаевич был достаточно современный мужчина и прекрасно понимал, что применять силу совершенно бесполезно – будет еще хуже. Он мог бы, конечно, запереть дочь, никуда не пускать ее и все такое прочее. Но он разумно решил предоставить ей право выбора и был уверен на все сто процентов, что пройдет совсем немного времени, и его дочь образумится. Дух противоречия у молодежи всегда превалирует над всем остальным, и он прекрасно понимал это. Он не стал ей рассказывать, что, прежде чем начать этот разговор, он все узнал про Алексея. Бездельник и шалопай. Но пусть она сама убедится в этом. Чтобы не потерять дочь, Валерий Николаевич принял правильное решение. «Пусть все решит сама. Я дал ей информацию к размышлению и очень надеюсь, что посеял зерно, которое даст хорошие плоды», – думал он, глядя на дверь, в которую только что выскочила Анжелика.

Вечером девушка вернулась домой и сделала вид, что раскаивается в том, что перечила отцу и поссорилась с ним. Но прощения просить не стала, для этого она была слишком горда и независима. Она, придя в столовую, прежде чем сесть к столу, подошла к отцу и поцеловала его в щеку. Валерий Николаевич улыбнулся, но тоже, проявив корректность, не стал ничего говорить дочери и упрекать ее за непочтительное отношение к нему. На следующий день Лика перекрасила волосы в свой натуральный цвет, запихнула свою кожаную куртку, утыканную всевозможными заклепками и лейблами, подальше в шкаф, туда же отправились и кожаные брюки. Из ушей и носа она вытащила многочисленные колечки, вдела в мочки ушей сережки, которые ей подарил отец на Рождество. Ногти из ярко-фиолетовых опять перекрасились в нежно-перламутровый цвет, а макияж лишь слегка подчеркивал ее индивидуальность.

– Ба, знакомые все лица, – восхитился утром отец, увидя свою дочь прежней милой девушкой. – Я уж думал, что так и умру, не увидев свою дочь такой, какой я ее создал – первой красавицей нашего района.

Мать, сидящая здесь же, за столом, улыбнулась и посмотрела на Анжелику одобряющим и нежным взглядом.