Рон легко взбежал по лестнице, а мадам Моруа взяла девочку за руку и повела в столовую.

– Надеюсь, ты любишь круассаны, – произнесла она, прислушиваясь к тому, что происходит на втором этаже, и ставя перед малышкой стакан молока.

Элизабет тут же придвинула к себе тарелку с вкусностями и доверительно сообщила:

– Папа обещал, что женится на Софи. Значит, она станет моей мамой, и это здорово. А Мадлен на свадьбу не позовут, ни за что! Ой, какой вкусный джем...

Но мадам Моруа не слышала последнюю фразу. Она судорожно вспоминала, где в данный момент лежат успокоительные таблетки. Похоже, сегодня они понадобятся...

Рон тихонько вошел в комнату Софи и увидел, что любимая лежит, свернувшись клубочком. Совсем как котенок, маленький и беззащитный.

Он присел рядом с ней и несколько секунд наслаждался тем, что наконец-то она так близко. Черные волосы по-новому подстрижены, длинные ресницы еле заметно подрагивают.

– Софи, я так тебя люблю...

Она открыла глаза, нахмурилась и отвернулась. Подумала, что Рон вновь снится, чтобы истязать ее сердце. Но что-то в этом сне настораживало, что-то было не так. Все четко, ясно, словно... реально. Реально?

Молодая женщина вскочила и в мгновение ока оказалась в дальнем углу комнаты.

– Что ты здесь делаешь? – Сон как рукой сняло, она гневно смотрела на своего мучителя.

Мистер Дайвери встал, неспешно подошел к ней, пригладил растрепавшиеся волосы и произнес:

– Я все объясню. Только прошу, не перебивай, пока не закончу, и помни, что я люблю тебя и всегда буду любить.

И она молчала, а он говорил.

Софи слушала, и в ее душе недоверие потихоньку уступало место любви. Она слушала и удивлялась, насколько подлыми и завистливыми могут быть люди. А потом ужаснулась, представив, что правда могла бы так и не открыться и они никогда бы не встретились, уверенные, что стали жертвами обмана друг друга.

– Прости, что думала о тебе плохо, – прошептала молодая женщина, прижавшись к груди мужчины и чувствуя, как бьется его влюбленное сердце. – Я должна была дождаться тебя, все выяснить...

– Это уже не важно, мы же все-таки вместе, – ответил тот. – Но чтобы ты была во мне уверена, позволь кое-что сделать...

Он на секунду отстранился, и в его руке оказалась маленькая бархатная коробочка. Софи открыла ее, и – о боже! – на атласной подушечке лежало кольцо с бриллиантом.

– Софи Моруа, согласна ли ты стать моей невестой, чтобы в дальнейшем выйти за меня замуж и никогда больше не исчезать бесследно?

Она смотрела на него глазами, полными счастья, убеждая себя, что это происходит в действительности.

– Да, Рон Дайвери, я согласна. Обещаю любить тебя в горе и в радости и никогда не поддаваться на уловки недоброжелателей.

Молодая женщина наконец-то улыбнулась, и от этой улыбки на душе у Рона стало спокойно и хорошо. Он надел кольцо на безымянный палец левой руки возлюбленной и припал к ее губам в долгом и страстном поцелуе.

– Папа, ну можно мне наконец обнять Софи? – раздался детский голос.

Влюбленная пара обернулась и увидела в дверях комнаты Элизабет и мадам Моруа.

– Мы просто переживали, сумеете ли вы поладить, – словно в оправдание произнесла последняя. – Вот и решили посмотреть, что тут происходит.

– Малышка, ты тоже здесь? Ах, как я по тебе скучала! – воскликнула Софи, подхватывая девочку.

А в следующий миг их обеих обнял Рон.

– Пресвятая Дева Мария, слава Тебе! – вознесла руки к небу мадам Моруа. – Кажется, все довольны. Пойду сварю кофе. В Лос-Анджелесе наверняка такого не пробовали.

И она направилась в кухню, оставив дочь и американских гостей общаться после вроде бы недолгой, но такой мучительной разлуки. Теперь за них можно было не волноваться. Ведь, судя по тому, что на левой руке Софи блеснуло кольцо, счастливые перемены в жизни ее, Рона и конечно же Элизабет только начинались.