Покружив над лагерем на стометровой высоте, Ивор направил полет к ацтекскому городу, строения которого были освещены еще не все, и опустился на вершину самой высокой пятиступенчатой пирамиды со срезанной вершиной, которая была сложена из пористых каменных плит и пока не восстановлена полностью. Привлекло молодого поэта и будущего квистора то, что пирамида была не освещена и вокруг нее не возились строители и архитекторы. Обойдя верхнюю площадку пирамиды, Ивор запрокинул голову и долго смотрел в небо, на звезды, проглядывающие сквозь эфемерную световую вуаль реклам, хотел было спуститься на нижнюю ступень пирамиды, и в этот момент зенит проколол пронзительно-голубой луч света, вырос в поток смарагдового пламени, и в центр площади напротив пирамиды, на которой стоял Ивор, вонзился сияющий огненный кулак. Раздался чудовищный грохот, взрыв, во все стороны полетели ручьи огня, осколки каменных плит и черные рваные хлопья, насквозь пробивающие стены зданий. Один из таких рваных иззубренных обломков упавшего с неба объекта пронзил пирамиду Ивора, второй пролетел мимо буквально в метре, и лишь тогда молодой человек наконец вспомнил об антиграве и прыгнул с покосившейся плиты верхушки пирамиды в небо.
Грохот стих. Огонь втянулся в корпус необычного летающего аппарата, косо воткнувшегося в поверхность площади, окруженного торчком вставшими плитами. Дым и пыль осели, и взору ошеломленного происшествием Ивора предстала утыканная черными колючками деревянная дубина километровой длины.
Именно это сравнение первым пришло в голову. Затем стометровые колючки-шипы начали отваливаться от бугристого, пористого, обуглившегося корпуса «дубины» и распадаться в черную пыль. На глазах пораженного свидетеля катастрофы с поверхности удивительного сооружения за несколько секунд опали все шипы, кроме одного, светящегося изнутри, мутно-прозрачного, как старинное бутылочное стекло. Ивор невольно приблизился к нему, завороженный игрой кружащихся внутри пятигранного шипа зеленых звездочек, и почувствовал пристальный, оценивающий, печальный, слепой взгляд. Вздрогнул, отшатываясь.
«Человек, не уходи! – раздался в голове тихий шуршащий голос, похожий на шелест ветра в ветвях дерева. – Мы тебя не обидим. И у нас кончается запас индивидуальности».
«Кто… вы?» – мысленно спросил Ивор в ответ.
«Мы из тех, кого больше не будет. Мы последние из уходящих. Мы посланы с известием».
С каждой фразой пульсация звезд внутри гигантского остроконечного нароста замедлялась, свечение угасало, звезды тускнели, а «стекло» темнело.
– С каким известием? – спросил Ивор вслух. – Кому?
«Мы прошли семьсот семьдесят шесть Ветвей… – Мысленный шепот существа или существ, живших внутри шипа, стал почти неслышен. – Ваша… Ветвь… последняя… мы ищем… носителей родовой линии человека… по имени Павел Жданов…»
«Это мой отец!»
«Мы его… посланцы…»
«Но он ушел в экспедицию, и на Земле его нет. Где он?!»
«В одной из отмирающих Ветвей… очень глубоко… на пределе… Ты тоже носитель отпечатка… его личности…»
«Я его сын».
«Он в опасности…»
«Что с ним?!»
Шепот почти угас:
«Ветвь становится тенью… виртуальным миром… выхода не… ищи… по запаху… никому не…»
Давление на мозг Ивора прекратилось. Звезды внутри гигантской колючки погасли. Сама она почернела, покрылась сетью трещин и вдруг отделилась от корпуса корабля-матки, упала на одно из восстановленных зданий города и с грохотом раскололась на задымившиеся осколки.
Ивор очнулся, поднялся чуть выше, разглядывая разбившийся негуман-корабль в поисках еще «живых» шипов, ничего не обнаружил и только теперь осознал всю серьезность происшествия и мрачную тайну появления посланцев. Отец оказался в опасной ситуации, и его надо было спасать!
С воем к трубе-«дубине» чужого космического корабля примчалась стая аппаратов, принадлежащих пограничникам, службе общественной безопасности, аварийно-спасательной службе, медикам и аэроинспекции, выбросила десант. Над городом загорелось МК-зеркало, освещая каждую его деталь.
Закипела работа. Эфир заполнился «морским» прибоем оперативных переговоров, команд, сводок, скрипами бланк-сообщений и возбужденными голосами корреспондентов информационных агентств. К зависшему в полукилометре от чужого спейсера Жданову приблизился упавший с неба галеон с эмблемой службы безопасности, откинул колпак блистера.
– Залезайте ко мне, молодой человек, – раздался чей-то глуховатый голос.
Человек на переднем сиденье аппарата повернул к Ивору голову, и тот узнал приятеля отца, комиссара-два Евразийского филиала наземной службы безопасности Федора Полуянова. Ивор не удивился появлению комиссара, лишь подумал, что тот оказался на месте катастрофы наравне с операми своей службы, что говорило о его быстрой реакции и ответственности.
– Какими путями тебя сюда занесло? – продолжал Полуянов, когда Ивор сел рядом с ним.
Пришлось рассказать об отдыхе в компании бывших выпускников университета.
– Они тоже наблюдали падение этой колымаги?
Ивор покачал головой.
– Они все разошлись, и я прилетел сюда ради любопытства. Лагерь находится в трех километрах отсюда. Если хотите, можем долететь до него и расспросить ребят.
– Мы так и сделаем. А ты видел весь процесс падения или только финальную стадию?
– Не знаю, я смотрел в небо… мечтал… – Ивор слегка порозовел. – И вдруг луч света! И появление этой громадины… издали она очень была похожа на дубину с шипами. Но все шипы при ударе о землю отвалились.
Полуянов пристально посмотрел на Жданова.
– Это точно? Все отвалились? Сразу или в какой-то последовательности?
В памяти Ивора всплыл мысленный шепот уцелевшего существа, обитавшего в глубине шипа:
«Ищи по запаху… никому не…»
Что хотел сказать умирающий организм? Кого следовало искать «по запаху»? И что значит «никому не»? Никому не рассказывай?
Пауза затянулась.
– Что молчишь? – добродушно проговорил Полуянов. – Ты все видел? Шипы отваливались не сразу? Некоторые из них были активными?
– Только один, – пробормотал Ивор.
– Ты с ним… контактировал?
– Н-нет, – ответил Ивор быстро. Слишком быстро.
– Не бойся, – усмехнулся Полуянов. – Никто ничего не узнает. Я друг твоего отца и понимаю кое-что в квистории. Тебе дали информацию о его местонахождении?
– Нет, – более уверенно сказал Ивор. – Я понял только, что он находится в какой-то умирающей Ветви и что ему грозит опасность.
О том, что посланник отца предложил искать его «по запаху», Ивор умолчал.
– В какой именно Ветви, ты не знаешь?
– Не знаю. Честно.
– Верю. – Полуянов задумчиво побарабанил пальцами по изогнутому подлокотнику сиденья, глядя на суету тревожных служб вокруг чужого космолета. – Жаль, что они не успели дать тебе точные координаты команды Жданова. Это помогло бы избежать многих неприятных процедур.
– Каких процедур? – не понял Ивор.
– Информация, которую ты получил, крайне важна, и нам необходимо знать малейшие детали. Придется сканировать твою память… если ты сам не вспомнишь все подробности.
– Вы шутите?! – не поверил Ивор.
– К сожалению, мой мальчик, ты не понимаешь всей серьезности происходящего.
– Но я действительно больше ничего не знаю! Тот, кто со мной разговаривал на пси-волне, был почти мертв и успел сообщить только об опасности, грозящей отцу. Кстати, вы должны знать больше, так как вы сами посылали его в эту экспедицию.
– Ты прав, – кивнул Полуянов. – Я готовил экспедицию и должен был участвовать в ней, если бы не… – Комиссар пожевал губами. – Впрочем, это уже не важно. Однако прошу тебя о нашей беседе ни с кем не говорить, этим ты только усугубишь положение отца… да и свое тоже. Если вспомнишь еще что-нибудь существенное о выпадении посланника – позвони.
– Как вы сказали? О выпадении?
Полуянов покосился на лицо сбитого с толку молодого человека.
– Этот негуманский спейсер выпал из «струны» у Юпитера, облетел все планеты Солнечной системы, а потом прыгнул к Земле. Мне очень хотелось бы знать, почему он объявился здесь, в Мексике, хотя мы ждали его в другом месте, и почему именно ты стал свидетелем его выхода.
