Стены рубки, словно сплетенные из бежевого цвета светящихся изнутри жил, нитей и растяжек, создающие впечатление ажурной губчатой массы, расплылись туманом и исчезли. Члены экипажа и гости оказались висящими в черной бездне космоса, проколотой лучами ярких немигающих звезд, среди которых одна была намного крупнее других. Этой звездой было Солнце.

Приглядевшись к «пейзажу», Кузьма стал замечать и другие огни, принадлежащие кораблям земного космофлота, а также увидел чуть в стороне от Солнца узкий серпик Нептуна, куда направлялся «теннисный мяч дьявола». Правда, самого «мяча» видно не было, и, словно угадав мысли гостей, командир спейсера включил дополнительный контур визуального наблюдения, позволявший людям видеть объекты в космосе объемно и в естественном диапазоне цветовосприятия.

«Теннисный мяч дьявола» появился на черном фоне маленьким серебристым пятнышком размером с ноготь. До него было примерно двадцать тысяч километров, и детали «сферозеркала» разглядеть на таком расстоянии не представлялось возможным. Впрочем, никаких деталей «мяч» не имел. Зрители убедились в этом, как только справа от убегающего шарика вариатор вырезал окно увеличения и показал «сферозеркало» почти в натуральную величину – как бы с расстояния в три-четыре километра.

Ничего демонического и опасного в этом шаре, отражающем свет, как металлический экран, не было. Ну, мчится себе эдакое гигантское сферическое зеркало и мчится, то исчезая из поля зрения, то появляясь вновь. Люди видели сооружения посложней и помасштабней. Однако исполинский шар представлял реальную угрозу всему космическому дому человечества, и с этим надо было считаться, тем более, что он, как вулкан, все еще продолжал извергать энергетические фонтаны из того, чем «кормили» его люди на протяжении шести прошедших суток.

Кузьме удалось увидеть один из таких фонтанов: блестящая сфера вдруг исторгла огромную ветвистую фиолетово-голубую молнию, пронзившую пространство на многие сотни километров. Это был импульс кваркового разряда, видимый в результате взаимодействия токовых[13] кварков с вакуумными флуктуациями. Попади он по какому-нибудь земному судну, вряд ли то спасла бы полевая защита.

Налюбовавшись «теннисным мячом дьявола», гости поблагодарили гостеприимных хозяев спейсера и вернулись к залу визинга, где все еще заседали члены «малого совета безопасности», как можно было назвать совещание. Кузьма ждал встречи с Оскаром Мехти, но сынок министра, наверное, уже покинул борт «Мощного», в коридоре его не оказалось, и Кузьма вздохнул с облегчением. Конфликтовать ни с кем он не любил.

Через час совещание наконец закончилось, его участники начали расходиться. Последними из зала наблюдения вышли Ромашины – отец и сын. Изрезанное морщинами, суровое и твердое лицо Филиппа было спокойно, Игнат выглядел задумчивым, но от обоих веяло такой тревогой и холодом, что Кузьма поежился, вдруг замечая, насколько похожи друг на друга его отец и дед. Впрочем, и он мало чем отличался от них, разве что разрезом глаз и ростом: отец был выше его на полголовы, а дед – на целую голову.

Хасид корректно отступил назад, но Филипп остановил его жестом:

– Не уходи, понадобишься.

Они остановились в нише коридора, имеющей выход в систему пронзающих лифтов корабля. Витс охраны, сопровождавший директора УАСС, остался в коридоре.

– Твоя задача усложняется, – продолжал Филипп, разглядывая лицо внука так, словно только что его заметил. – Во-первых, ты присоединяешься к группе специалистов, рассчитывающих эксперимент с локальным изменением метрики пространства. Как ТФ-теоретику, решавшему подобные проблемы, тебе и карты в руки.

– Зачем кому-то понадобилось изменять метрику пространства?

– Не кому-то, а службе безопасности. Мы хотим если не уничтожить, то хотя бы отклонить этот «дьявольский теннисный мяч».

Кузьма скептически покачал головой.

– До столкновения «мяча» с Тритоном осталось всего два дня…

– Все расчеты сделаны, монтируется установка, снижающая мерность до двух, в идеале – до единицы. «Мяч» или схлопнется в точку или отразится от плоскости вырожденного трехмерного пространства. Ты должен проверить расчеты и дать рекомендации, если они будут.

Кузьма посмотрел на отца, и тот на мгновение прижал сына к себе.

– Постарайся, сынок. От этого зависит судьба не только Тритона с «Потрясателем Мироздания», но и многих других планет. «Теннисный мяч» сейчас – что слон в посудной лавке, наделает дел, если не остановим.

– Хорошо, постараюсь, па.

– Это еще не все, – проворчал Филипп. – Теперь главное. Даже если мы убережем «Потрясатель», все равно Наблюдатель найдет способ его уничтожить или повредить. Пока мы будем изо всех сил защищать установку, кто-то должен рассчитать новый «Потрясатель», не менее мощный, но с иными характеристиками, не затрагивающими основы Мироздания, а главное – стопроцентно гарантирующий уничтожение «зеркал».

Стало тихо.

Кузьма некоторое время молчал, взвешивая решение. Он прекрасно понял недосказанное. Наконец проговорил:

– Об этом никто не должен знать, не так ли?

– Так, – одновременно кивнули директор Управления и командор погранслужбы.

– И это задание очень опасно, – добавил Филипп. – Стоит Наблюдателю узнать о расчетах…

– Я понял.

– Поэтому я не настаиваю.

– Я согласен. Но мне потребуется независимый и неконтролируемый выход на Больших Умников.

– Ты получишь консорт-доступ к Стратегу Управления. Знать об этом будут только трое, не считая тебя и Хасида.

– Вы двое и кто еще?

– Советник СЭКОНа Ян Лапарра.

Кузьма с удивлением посмотрел на отца, мимолетно подумав, что случайного ничего в мире не бывает, и его знакомство с внучкой Лапарры лишь предваряет знакомство с ним самим.

– Помнишь, я рассказывал тебе о нем? – понял его взгляд по-своему Игнат. – Это бывший комиссар отдела безопасности.

– Я думал, он погиб… когда вы с ним таранили Спящего Джинна.

– Он жив.

– Сколько же ему лет?

– Девяносто шесть.

– Патриарх, однако.

– В СЭКОНе работает еще один наш давний знакомый, Керри Йос, он когда-то возглавлял службу безопасности, а недавно ему исполнился сто двадцать один год. Тебе неплохо было бы встретиться и с тем, и с другим.

– Зачем?

– Мало ли, может быть, посоветуют что-то дельное. Старики мудрые. Итак, ты берешься?

Кузьма выпрямился под испытующим взглядом Филиппа.

– Берусь!

– Тогда ни пуха ни пера!

Филипп так же на мгновение прижал к себе внука и скрылся за диафрагмой входа в ячейку пронзающего лифта. Витс охраны последовал за ним. Игнат задержался:

– Дома тебе лучше не появляться, чтобы избежать расспросов Алевтины. Будешь жить и работать у Хасида.

Кузьма хотел сказать, что он разошелся с женой, но передумал.

– Хорошо, отец. Значит, на Тритон мне можно не возвращаться?

– Можно. Группа технарей Управления дислоцируется на спейсере «Гиперборей», направляйся сразу туда. Когда эксперимент с остановкой «мячика» закончится, вернешься на Землю и поживешь какое-то время у Хаджи-Курбана. Он уже дал согласие. Удачи тебе!

Командор погранслужбы сжал локоть сына, кивнул Хасиду и удалился вслед за директором УАСС. Друзья проводили его глазами и одновременно вскинули кулаки с прижатыми пальцами. У Кузьмы было прижато три, у Хасида – два.

– Победила дружба, – хладнокровно сказал безопасник.

Кузьма улыбнулся. Хотя думал он в данный момент не о счете пальцев и даже не о задании, а о том, что получил вполне легальное обоснование визита в дом Лапарры. У которого имелась изумительно красивая внучка Екатерина. Катя…

Нептун всего лишь в четыре с половиной раза больше Земли: его экваториальный диаметр[14] равен пятидесяти тысячам двумстам километрам. Тем не менее это настоящая планета-гигант, имеющая протяженную – толщиной в семь тысяч километров – водородно-гелиевую, с примесями метана и аммиака, атмосферу, ледяной слой толщиной около десяти тысяч километров и твердое каменное ядро. Кроме того, вокруг него вращаются восемь спутников и два пылевых пояса.