– Успеем, не суетись.

– Подчиняюсь, но вынужден заметить: никто никогда ничем не довольствуется.

– Это ты к чему? – удивился Артем.

– У вас уже есть коллекция бриллиантид, какой может позавидовать любой музей. Зачем рисковать снова и снова?

– Тебе не понять, знаток изречений, закрепляйся побыстрей.

«Голем» подошел к скале-черепу вплотную, выбросил четыре якоря. Кокон управления вывернулся чулком, выталкивая пилота сквозь мембрану люка наружу, и Артем, обтянутый прозрачной пленкой пакета индивидуальной защиты, называемого косменами «пузырем», оказался в безвоздушном пространстве в двух метрах от сверкающей «лужайки» бриллиантид.

Екнуло сердце, проваливаясь в пятки: внутри «голема» поддерживалось искусственное поле тяготения, здесь же царила невесомость. Артем оттолкнулся от упругой стенки мембраны и подплыл к россыпи «моллюсков космоса».

Форму бриллиантиды принимали самую разную – от пирамидальной до сферической и параболоидной, но чаще всего это были друзы – сростки кристаллов самых удивительных сочетаний и конфигураций, напоминающих и земные кораллы, и раковины, и цветы, и вовсе уж неожиданные предметы, как, например, миниатюрные колеса, шлемы, бокалы, шпаги, мечи, кресты и рога. Попадались и совсем непохожие на что-либо знакомое. Ученые, исследовавшие бриллиантиды, называли такие экземпляры «фрактальными артефактами».

Артем сразу же заметил один из кружевных «артефактов», выросший на тонкой ножке, бережливо снял его с пористого каменного бугра. Затем начал отделять от скалы одну бриллиантиду за другой, укладывая их в специальный контейнер и считая секунды.

Глыба с колонией бриллиантид содрогнулась от удара.

– Все, уходим! – напомнил инк. – До точки стыка всего двадцать секунд!

Артем послушно оттолкнулся от поверхности астероида коленом и вдруг заметил чуть в стороне одинокую друзу. Сердце рванулось в груди, как при выходе в космос. Сказать, что бриллиантида была красивой, значило ничего не сказать. Хотя вряд ли Артем смог бы объяснить себе, почему она показалась ему идеально прекрасной. Три веточки переплетались самым причудливым образом в странную фигурку, которая создавала удивительный эффект живого взгляда. От этой фигурки невозможно было отвести глаз.

Опомнился Артем только после беззвучного содрогания астероида под рукой: скала попала под закрученный спиралью поток обломков, порожденный «сквозняком» – гравитационным резонансом кольца. Он изо всех сил оттолкнулся рукой и ногой от скалы, и в то же мгновение на то место, где он только что находился, обрушился угловатый камень диаметром около метра.

Струей осколков Артема отбросило от «голема» на несколько метров, он завертелся в струе пыли и мелких камешков, ослепленный лучом фонаря, но не потерял ориентации и успел коленом отбить еще один обломок, отбросивший тело по направлению к аппарату. В следующий миг инк высунул «язык» лифтовой системы и одним движением упрятал пилота внутрь «голема»: так хамелеоны выстреливают свой длинный язык, хватая муху на лету.

Получив несколько попаданий, к счастью, не повредивших корпус и следящие системы, «голем» устремился прочь от опасного потока скал, но вынужден был вскоре войти в него как один из астероидов, хотя и обладавший большей свободой маневра. «Сквозняк» гнал его еще четверть часа сквозь слои камней, пока не выбросил к относительно разреженной зоне вблизи внешней границы D-кольца. Таким образом, «голем» по сути пронзил кольцо и вышел из-под него «снизу», преодолев за время рейда около тысячи километров «по горизонтали» и два километра «по вертикали».

Напоследок Артем не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться видом колец под триангалом – когда Солнце освещает их сбоку под углом в тридцать градусов. Все пять колец Сатурна, разделенные где четкими, а где туманными щелями Кассини, сверкали, как платиновые, зернисто-»пушистые» вблизи и «твердые» вдали.

К базе Артем направлялся с чувством сожаления, сопровождаемый ворчанием дежурного, довольного тем, что охота на бриллиантиды закончилась благополучно.

В эллинге базы Артема ждал отец.

– Па, ты? – удивился пограничник, вылезая из «голема» с контейнером. – Вот уж не ожидал тебя увидеть здесь. Что-нибудь случилось?

– Пока еще нет, – ответил Кузьма Ромашин, одетый в уник официала; уже четвертый год он работал заместителем председателя СЭКОНа. – Просто ты долго к нам не заходил, мама волнуется.

– У меня все в порядке, – смутился Артем, чувствуя раскаяние. – Но я обязательно забегу, сегодня же. Пусть не переживает.

– Хорошо, я ей передам, – усмехнулся Ромашин-старший. – Хотя я бы советовал тебе поменьше заниматься такими вещами, как сатурн-дайвинг. Не переболел еще?

Артем покраснел.

– Пап, я же должен держать себя в форме…

– Существуют другие методы. Хотя я ни в коем случае не ограничиваю твоей свободы. У тебя сегодня встреча с дедом…

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, положение обязывает. Так вот, хорошенько подумай, прежде чем соглашаться на его предложение.

– Какое предложение?

– Узнаешь от него. Гены у тебя прадеда Филиппа, тот в молодости тоже любил риск ради его переживания, но обещай мне все тщательно взвесить и оценить.

Артем внимательно посмотрел на твердое волевое лицо отца с двумя морщинками у губ, подошел и обнял.

– Обещаю, папа.

– Тогда иди.

– Разве ты не со мной?

– У меня много других забот, доберешься сам, не маленький. Удачи тебе, гриф.

Артем вскинул вверх руку, сжатую в кулак, и направился в отсек станции метро. Но тут же вернулся и передал отцу контейнер с бриллиантидами.

– Забери с собой, па, выбери себе и всем родственникам. Я нашел очень интересные экземпляры.

Через несколько минут он выходил из кабины метро сто шестой базы УАСС, располагавшейся на небольшом планетоиде диаметром в семьсот километров, который обращался вокруг огромной – втрое больше Юпитера – планеты, в свою очередь обегающей по орбите оранжевую звезду Омикрон-2 Стрельца.

Дед Игнат ждал его в рабочем модуле начальника базы. Кроме комиссара, в небольшом помещении находился еще один человек, с густым ежиком седых волос и коричневым от загара морщинистым лицом, на котором буквально светились прозрачно-голубые глаза.

– Знакомьтесь, – сказал Игнат, кивая внуку. – Это и есть мой внук Артем. Закончил с отличием Академию, два года работал в патруле Системы, год – в наземной службе. Мечтает о конфликтном космосе.

– Наслышан, – кивнул собеседник комиссара, окидывая фигуру Артема заинтересованным взглядом.

Они были очень похожи – дед и внук: высокие, поджарые, ощутимо сильные и легкие в движении, со слегка выдающимися скулами и упрямыми подбородками, что являлось отличительной чертой рода Ромашиных. Только цвет глаз у обоих был разный: желтый, с «тигриным» блеском, у Игната, и зеленовато-серый у Артема. Кроме того, дед полсотни лет назад столкнулся с артефактом по имени Демон, о чем распространяться не любил, долгое время лечился, но здоровье до конца к нему так и не вернулось. А выпавшие волосы он выращивать искусственно не стал, хотя медицина позволяла это сделать без особых проблем. Почему – оставалось загадкой и по сей день, но факт оставался фактом: голова у комиссара была голой как бильярдный шар. Да и возраст сказывался (Игнат недавно отметил семидесятипятилетний юбилей), отчего лицо у него было гораздо менее подвижным, чем у Артема.

– Показывай, – сказал он.

– Что? – не понял Артем.

– Улов.

Артем смущенно покосился на собеседника деда, вспоминая, где он мог его видеть, и вытащил из кармана уника бриллиантиду, которую он назвал «Оком радости».

– Остальные остались у отца.

Игнат повертел в пальцах хрупкую на вид, изумительно тонкой «работы» вещицу, передал гостю. Тот с таким же видом покрутил ее перед глазами, и Артем наконец вспомнил этого человека. У деда в витейр-альбоме хранилась его объемная фотография. Это был Владимир Калаев, командир спейсера, на котором дед вместе с ним и тогдашним начальником отдела безопасности Яном Лапаррой атаковали Демона.