– Ты все прочитал?
– Все, – кивнул Влад.
– Все понял?
– Нет, – честно признался Влад с некоторой заминкой.
– Чего именно ты не понял?
– Зачем Конструктор соорудил вокруг нашей Вселенной Стенки, создал Космориум?
– Во-первых, размеры Космориума гораздо меньше нашего родного метагалактического домена. Во-вторых, надо было читать внимательней. Появление нагуалей не является абсолютным злом, это зло относительное – по человеческим оценкам. Нагуали – это скорее всего попытка изменить наш домен, являющийся клеткой Универсума, исцелить ее, так как она, по мысли кого-то из Игроков, стала функционировать неправильно. Однако нагуали – так сказать, «терапевтическое» вмешательство, и неизвестно, помогло оно нашей Метагалактике или нет, а вот Стенки Космориума это уже «хирургическое» вмешательство. Конструктор просто отрезал от домена пораженный «гангреной» нагуалей участок. Тебе еще придется вплотную изучать эту проблему, и ты все поймешь сам.
– Почему мне придется изучать проблему… э-э, «лечения» домена? – удивился Влад. – Я же не ученый и к тому же занимаюсь полезным делом…
– Искательство – вынужденное и опасное занятие, хотя и интересное, твой потенциал намного выше. Ты личинка файвера, и твоя судьба решается не тобой, не мной и даже не твоими родителями, а Игрой, помни об этом. В скором времени тебе придется осознать такие глобальные проблемы, как тиккун и принципиальное упрощение континуума. Твое семинарское обучение закончилось, с завтрашнего дня я перестаю быть твоим наставником.
– Учитель!..
– Выслушай до конца. Да, ты еще молод и не готов к Пути, это показал и мой контрольный тест с нападением, но дальше тебе придется идти одному.
– Но почему, учитель?!
– Потому что наши дороги расходятся. Я ухожу в… одно место, очень далеко отсюда, я нужен там в качестве советника, у тебя же свой Путь. Но изредка мы будем видеться, обещаю. Учись, тренируйся и жди.
– Чего?
– Тебя позовут. Твое познание Вселенной только начинается, не ортодоксальное – мистическое по большей части, и хотя мистическое познание есть нечто более тонкое и сложное, чем строго научное, дающее парадигму физического мира, но оно не требует отрицания объективного существования познаваемого явления. Я не слишком зануден?
Влад покачал головой:
– Я понял, учитель. Но ты говоришь… ведь тиккун – это процесс, который должен привести Вселенную к совершенству, если я правильно помню Каббалу. А в Книге моего прадеда говорится, что… возврата к прошлому нет…
– Совершенно правильно, отрок. Возврата к прошлому нет и не будет. Закон Перемен не имеет обратного действия, но это не значит, что Вселенную нельзя усовершенствовать. Этим уже занимаются – там, – Дивий поднял глаза к небу, – в горних высях. Где именно, ты скоро узнаешь. Однако и нам предстоит включиться в этот процесс, на нашем уровне возможностей. Мы не свободны. Ни я. – Волхв улыбнулся. – Ни ты. А теперь прощай, мне надо торопиться. Возьми это себе, пригодится.
Старик протянул Владу необычной формы пистолет с длинным игольчатым дулом.
– Что это?
– Нейтрализатор межатомных связей. Старинная штучка, теперь таких не делают.
– Зачем? Я могу обойтись и без…
– Бери и помни, после чего я тебе его подарил. Тест ты почти завалил.
– Но тебе, возможно, оно пригодится больше.
– Мое оружие – Сила. – Дивий вырастил из ладони язычок пламени, дунул на него, и огромный язык желто-оранжевого огня протянулся от губ волхва до ближних скал, разнес их в каменное крошево. – Ты тоже научишься таким вещам, только будь осторожен, демонстрируя свои умения. А чтобы оружие не чесалось у тебя в руке, давай-ка сделаем его неопасным с виду.
Пистолет в руке волхва вдруг стал терять очертания, оплывать, как брусок воска, пока не превратился в зазубренную метательную пластину с утолщением в центре.
– Носи этот сякэн в ножнах на поясе, а когда понадобится стрелять, мысленно представь его прежнюю форму. Материал нейтрализатора достаточно пластичен, я встроил в него память формы.
Влад с сомнением взвесил в руке тяжелую пластину, сунул в карман своей кожаной охотничьей куртки, расшитой бахромой. Старик, прищурясь, окинул взглядом его плечистую высокую фигуру, твердое спокойное лицо с яркими синими глазами, упрямой складкой губ и крутым подбородком, со слегка выступавшими скулами. Длинные темно-русые волосы парня падали на шею, и, чтобы они не мешали, он носил красный поясок на голове. Сказал с некоторым сожалением:
– Подучиться бы тебе еще… Палестру, гимнасию и семинарию ты закончил, но этого мало, надо было бы закончить еще диванарию, а уж потом думать о подвигах Геракла.
– Я не думаю, – пробормотал Влад. – А что такое диванария? Институт, университет?
– Все вместе. Собственно, часть диванарии ты уже одолел, осталось осилить демиургию, теургию и прочие виды управления телом и миром. Но, может быть, тебе еще самолично удастся разбудить родовой резерв и пройти всю лестницу файверского обучения, тем более что учатся творческому приложению Сил всю жизнь.
Старик обнял Влада, ощутив его печаль и растерянность, но добавить к сказанному было нечего, а от испытаний, ждущих молодого файвера впереди, освободить его было невозможно. Да и не нужно.
– Прощай. Береги Книгу.
– Прощай, учитель.
– Мы еще встретимся.
И волхв исчез.
Влад такого делать еще не умел. Конечно, он владел параконтролем окружающей среды, мог даже переносить себя через реки и ущелья, но мгновенно перемещаться в пространстве на большие расстояния, как волхвы, еще не научился.
Он постоял немного на обдуваемой всеми ветрами макушке горы, сдерживая подступившие к горлу слезы, медленно обошел площадку, прислушиваясь к новым ощущениям одиночества и тоски, потом встрепенулся и начал спускаться вниз, к пещере, где он хранил Книгу и кое-какие вещи прадеда, переданные ему учителем. Эту пещеру знали только они двое, здесь Влад тренировался, здесь учился премудростям психотехники, здесь отдыхал. Теперь, после ухода учителя, пещера переставала быть местом поклонения и выхода за пределы обыденного. Делать больше здесь было нечего. Но молодой кладоискатель пробыл в пещере до раннего света[5], заканчивая изучение «Свода истин». Многое из того, что написал в Книге прадед, было ему непонятно, например совет: «Понадобится помощь – позови отца…» Зато Влад понял, куда ушел учитель: то «место», куда его пригласили, было новой родиной человечества, переселившегося во время Катастрофы на другую планету к другой звезде. И на Земле знали об этом, судя по всему, только волхвы, хранители знаний почти исчезнувшей с лица Земли цивилизации.
– Гея… – вслух произнес Влад название планеты.
Дочитав Книгу, он вдруг почувствовал внутреннее беспокойство, прислушался к себе, к миру вокруг и понял, что в деревне что-то происходит, что-то нехорошее. Нарушение пси-фона общины становилось заметным молодому интраморфу даже в том состоянии, в каком он находился после неожиданного прощания с учителем.
Охотничий отряд людей-обезьян он обошел стороной, не желая затевать с ними драку, хотя еще час назад непременно поучаствовал бы в этой увлекательной игре в кошки-мышки со вполне реальной угрозой жизни в условиях, приближенных к боевым. Такой тренинг уже несколько лет входил составной частью боевого оптимайзинга Влада, хотя во время встреч со стаями полуразумных существ типа людей-кошек или обезьян он никого никогда не убивал. Но у него были стычки и совсем иного рода – со стаями людей с ущербной психикой, с кочевниками-отщепенцами, сбивающимися в банды и терроризирующими население деревень по всей земной линзе[6].
Спуск с Единорога занял всего четверть часа. Влад уменьшил вес тела и прыгал с камня на камень не хуже горного козла, пугая птиц и каменных крыс. У подножия горы его ждал Секам, гепардоконь Влада, подаренный ему учителем еще в младенчестве и представлявший собой непарнокопытного потомка гепардов, популяция которых выжила лишь благодаря направленному мутагенезу, которым владели волхвы. Это был огромный, в человеческий рост, мощный, красивый, дымчато-серый зверь с пятнистой лоснящейся шкурой и горящими янтарными глазами. Хищнические наклонности он давно потерял, но зубы в пасти показывал впечатляющие и запросто мог отхватить полруки какому-нибудь обидчику хозяина. К тому же Секам имел довольно высокий интеллект и понимал все, что ему говорили. Мало того, он чувствовал даже мысленный вызов и реагировал на пси-речь Влада мгновенно.
