Больше всего он похож на чужеродное техническое устройство, внедренное в нас на таком глубоком уровне, что мы никогда и никак не сможем от него избавиться. Это вам не рак и не СПИД, который все же можно вылечить – это хуже, он стал обязательной частью нас самих.

Интересно, что ощущает лягушка, которую тискает обезглавленное тело?

Клиентка болтала как заведенная, но он не обращал внимания на ее слова.

Очередная пустоголовая фифочка, пожалавшая исправить форму своей груди.

Конечно, это можно было бы сделать и по дешевке, накачав грудь силиконом, но настоящая генетическая трансформация – это престижно. Существуют огромные каталоги, в основном германские, каталоги правильных грудей, бедер, промежности и всего прочего. Есть и разные стили груди, например грудь в стиле ампир или в стиле модерн. Бывает даже абстракционистская грудь, размазанная по передней поверхноости тела так, что с трудом найдешь. А при желании можно сделать себе прямоугольную или с тремя сосками. Но это изощряются там, в Европе. У нас обычно требуют настоящую, классическую и большую.

У некоторых динозавров было два мозга, причем второй распологался ближе к хвосту, на уровне задних лап. У некоторых женщин – примерно то же самое, только с той разницей, что головным мозгом они совсем не пользуются. Им достаточно того, который на уровне бедер. Сегодняшняя клиентка принадлежала именно к этому типу женщин. Гектор осматривал ее и, как только он касался рукой ее груди или бедра, она вздыхала, закусывала губу и начинала ерзать на кушетке. Это не мешало ей вести беспредметный разговор.

– Мадам, – сказал Гектор, – я всего лишь врач.

– И что?

– Всего лишь врач, а не любовник. Любовника с вашими данными вы можете найти в любом переулке.

– Одно другому не мешает.

– Я должен смотреть на вас глазами эстета, только как на предмет искусства, иначе грудь получится неправильной формы и величины.

– А я не хочу эстетическую грудь, я хочу эротическую.

– Но мы две недели подбирали по каталогу.

– И выбрали эротическую.

– Ничего подобного. Мы выбрали эстетическую, в классическом стиле, с повышенной соблазнительностью и тонким налетом этотизма. Модель М-333. Последнее достижение германского дизайна.

– Вот-вот, с повышенной соблазнительностью. И налетом.

– Но «налет» в данном случае не означет «ограбление банка». Это всего лишь тень, привкус или намек.

– Но все-таки?

– Да, но ваша грудь еще не готова, поэтому не надо соблазнять меня.

– Так вы хотите подождать, пока она будет готова?

И так далее. Гектор уже давно не реагировал на подобые вещи. Как профессионал, он знал очень хорошо, сколько внутренней гнили в таких существах, очень приятных внешне. Избави нас бог познакомиться с ними поближе.

– Простите, мне надо позвонить, – сказал он.

– Женщине?

– Конечно.

– Молодой?

– Изумительно молодой и красивой. Вот простыня, пока прикройтесь, чтобы не мерзнуть.

– Что с вами? – спросила клиентка.

– Да ничего. Просто болит голова. Иногда она болит слишком сильно.

– Надо меньше работать и больше заниматься спортом.

– Я учту это, – ответил Гектор.

Анна взяла трубку после четвертого гудка. Гектор попробовал представить, как выглядит ее комната. Например, неудобная, маленькая, и много мебели, поэтому телефон не под рукой. Или наоборот, очень большая. Или она заканчивала полив очередного трансформированного растения на подоконнике или под негаснущими лучами биоламп? Или ливень залил ее балкон и она занималась уборкой?

– Здравствуй, это я, – сказал он.

– Здравствуй. Хоть мы уже встречались. Я рада, что ты позвонил.

Они перешли на «ты» совершенно просто и безболезненно. Ты – вы. Эта ступенька русского языка торчит в самом неудобном месте между двумя людьми.

Ступенька, о которую не спотыкаются лишь маленькие дети и взрослые негодяи.

– Кажется, я узнал.

– Как? Просто догадался?

– Нет. Мне удалось сделать анализ крови.

– Правда?

– Анализ крови человека, у которого кнопка была нажата. Ты понимаешь?

– Конечно. Где ты его нашел?

– На лестнице. Он попытался на меня напасть. Или она. Скорее всего, оно было женского пола. Очень стертая внешность.

– Оно было сильным?

– Не очень. Как все люди.

– Ты пострадал?

– Нет. Ты хочешь услышать, что я узнал?

– Не знаю. Как ты решишь. Если ты собираешься не говорить никому, то лучше не говори и мне. Людям лучше об этом не знать, так ты сказал?

– Это слишком опасно, чтобы об этом не знать. Эта кнопка, так вот, она включает механизм управления. Человек начинает вести себя как радиоуправляемая игрушка на батарейках. Внешне он кажется живым и настоящим, а на самом деле он только инструмент в чужих руках.

– Или в щупальцах, – заметила Анна. – Потому что человеческие руки пока еще не могут создать такое устройство. Я не знаю, кто пытается нами управлять. Но одно можно сказать точно: это не человек. Я права?

– Абсолютно.

Клиентка села на кушетке и глядела на него затуманенным, почти материнским взглядом. Взглядом, полным снисхождения.

– Боже мой, о чем вы только разговариваете с женщинами! – сказала она.

– Или в щупальцах, – повторила Анна снова и повесила трубку.

Сейчас все это не казалось ей важным. Даже если все мы всего лишь заводные игрушки, которыми управляет нечто невидимое нами; даже если это нечто выращивает нас чисто в кулинарных целях, это все равно неважно. А важно то, что анализ крови дал положительный результат.

Каждый вечер она делала анализ своей крови, и каждый вечер боялась, что это, наконец, случится. И вот, это произошло.

Все началось с того, что полтора года назад Анна заинтересовалась микротанцорами. Микротанцорами называли исключительно вкусные ягоды, изобретенные одним венгерским биоинженером. Название придумал и запатентовал сам инженер: ягоды были странной формы и напоминали танцующих людей. Ягоды были столь вкусны, что человек, попробовавший одну, согласился бы выложить за другую любые деньги. Но сам хозяин патента, казалось, не был заинтересован в астономических прибылях. Он продавал микротанцоров не очень дорого. Перекупщики взвинчивали цены еще раз в двадцать.

Была в этом всем одна странность. Несмотря на доступность ягоды микротанцора, несмотря на обилие современных генных и молекулярных технологий, никто не смог скопировать ягоду, клонировать ее и вырастить самостоятельно. Гены этой странной штуки были зашифрованы. Пока ни один человек на свете не сумел найти ключ к шифру. Видимо, здесь нужен был нестандартный подход.

Анна, которая еще со школьных лет занималась модификацией растений и знала об этом все, решила разгадать загадку. Тогда она и предположить не могла, что ответ окажется столь страшным.

Вначале она шла проторенными путями: строила генную карту удивительной ягоды и прогоняла ее через дешифрующие программы. Она прочла все статьи о микротанцорах (а их было множество) и проверила все подозрительные эксперименты, претендующие на ненулевой результат. Все было просто и в то же время сложно.

Ягода оставалась ягодой, но воспроизводиться не хотела. Академия кулинарной промышленности основала дорогостоящий проект, привлекая к нему всех заинтересованных людей (Анну в том числе); целью проекта было скопировать ягоду микротанцора просто собрав ее целиком из отдельных атомов. Ягоду собрали, но раскрыть ее тайну все равно не смогли. Анна отдала проекту целых четыре месяца.

После неудачи она решила пойти собственным путем.

Она предположила, что микротанцор – вовсе не ягода. Она стала работать над этой идеей, включив все доступные вычислительные ресурсы большой сети. Со временем все программы стали выдавать один и тот же ответ: если микротанцор не ягода, то это оружие.

Оружие – не больше и не меньше.

С этого момента она стала работать с удвоенной энергией. Когда ее статью с нестандартным выводом о природе микротанцора друг за другом отвергли тридцать шесть крупнейших журналов по биотехнологиям и проблемам кулинарии, она лишь ожесточилась. Она хотела доказать – доказать им всем. Пока что она доказала лишь себе самой.