Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Татьяна Гармаш-Роффе

Ведьма для инквизитора

Автор благодарит за консультации Клода Роффе и Натана Заблоцкиса

Все события и действующие лица романа являются вымышленными, любое совпадение с действительностью может быть только случайным.

* * *

…Совершенно непонятно, каким образом, но он забыл дома паспорт. Хорошо, вовремя спохватился, до самолета должен успеть, если гнать. И он гнал, за сто зашкаливало. Ярославка была относительно свободной, и гаишники – давно добрые, щедро подмазанные друзья – только ручкой приветственно делали: проезжай, мол, родной, для тебя все, что хочешь.

Марк притормозил перед воротами своего загородного дома, машину во двор заводить не стал, шоферу и охраннику кивнул: «Я туда и обратно».

– Май! Майчонок! – позвал, войдя в дом.

Но жена не откликнулась, должно быть, была наверху. Марк колебался: дозваться все-таки, чтобы поцеловать еще разок свою золотоволосую девочку, или бежать скорее обратно к машине – утром попрощались, чего уж там, она его не ждет, даже не знает, что он за забытым паспортом примчался…

– Майчонок! – крикнул он снова для верности.

Наверное, в наушниках музыку слушает, она их почти не снимает, все делает в них: читает, хозяйничает, гуляет. Марк даже беспокоился: слух, говорят, от них снижается…

Пойти наверх? Нет, надо торопиться. Марк схватил паспорт – он лежал на виду, на каминной полке, и когда только он его туда положил? – потом листок бумаги и, присев на край стула, черкнул: «Забыл паспорт, заезжал домой, тебя не дозвался, тороплюсь, целую, люблю». И поставил свою красивую, с росчерком подпись.

Тихий звук за спиной привлек его внимание, и Марк хотел было обернуться, но неожиданно почувствовал резкий прострел под лопаткой, словно вступил радикулит, какой-то там шейно-плечевой, о котором он знал только понаслышке. Стало трудно дышать.

«Да что же такое? – удивился Марк, тяжело разворачиваясь от стола. – А вдруг инфаркт? – подумал он. – Вдруг разрыв сердца?»

Поворачиваться было неимоверно больно, он сжался, схватился за грудь и еще больше удивился, когда увидел на своей руке кровь. Марк с трудом встал, опираясь окровавленной ладонью о стол, и понял, что рука испачкалась от рубашки, и он бы удивился этому несравненно сильнее, но не успел: он умер.

От разрыва сердца.

Пулевого.

* * *

– А это обязательно? – поморщился Алексей Кисанов, когда Александра, придирчиво изучив содержимое шкафа, выбрала и подала ему галстук.

– Нет, – сказала она, – но ты мне нравишься в галстуке.

– Ага, без галстука я тебе не нравлюсь, надо понимать? – Алексей внимательно следил в зеркале за своими пальцами, не слишком ловко справлявшимися с узлом.

– Нравишься. И без всего остального тоже.

– Звучит обнадеживающе…

– «Надежды юношей питают…»

– О, меня в юноши зачислили! Ты сегодня необыкновенно любезна. А что питает девушек?

– Юноши. Когда становятся их мужьями и перестают питаться надеждами.

– Смотри-ка, до чего ловко мир устроен! Когда я слушаю твои комментарии, мне кажется, что я смотрю передачу «В мире животных».

– А когда их не слушаешь, то просто в мире животных живешь.

– Ага. – Алексей внимательно изучил плоды своих трудов, развязал галстук и принялся заново мастерить подлый узел под насмешливым взглядом Александры. – Это типа того, что люди едят зверей, а звери едят людей?

– В основном люди едят друг друга. Зверям мало достается.

– Невеселая картина.

– Веселая или нет, но через десять минут ты отправишься прямо в пасть к одному из представителей самых опасных человеческих хищников. Если ты об этом забудешь хоть на минуту – ты проиграешь…

«Человеческий хищник», а именно Аркадий Усачев, известный ведущий, около месяца тому назад пригласил Алексея в свою телепередачу «Автопортреты». Известен же был Усачев своими провокационными вопросами, умением втягивать гостей в полемику и вытаскивать из них информацию, интимную и компрометирующую. Невинное на первый взгляд название «Автопортреты» имело самый что ни на есть издевательский подтекст: это были, по существу, авторазоблачения, нечаянный ментальный стриптиз, в орбиту которого были искусно вовлечены не только приглашенные, но и прочие лица, оставшиеся за кадром. И сыпались в эфир семейно-постельные секреты, выставлялась на всеобщее обозрение подноготная бизнеса, выворачивалась изнанка политических деятелей и их деятельности перед глазами миллионов избирателей…

* * *

… Через некоторое время Майя спустилась вниз, закричала, точнее, завизжала, даже за воротами ее услышали охранник и шофер; они уже мчались к дому, пока не понимая, имеют ли право туда ворваться, беда ли приключилась или просто супруги поссорились. Майя, охваченная истерикой, глядела побелевшими от страха глазами на двоих мужчин, замерших у раскрытого окна в короткой напряженной стойке; под их цепкими, быстрыми взглядами ее крик сошел на нет, превратившись в тихое рыдание – «мамочки, мамочки, ой, мамочки», – и она заметалась между неподвижным телом мужа и пистолетом, черное блестящее тельце которого четко выделялось на фоне бледно-зеленого ковра.

Когда двое за окном поняли, что это не супружеская ссора, и ворвались в дом, Майя, пятясь назад, подхватила с пола пистолет и двумя руками наставила на них:

– Это не я… это не я… не трогайте меня, уйдите!.. Это не я!.. не знаю кто… я не видела…

Мужчины растерянно смотрели то на Майю, то на тело Марка, завалившееся в неуклюжей позе на бок возле стула, не зная, что предпринять.

– Что случилось, Майя Максимовна? – спросил шофер Гоша спокойно и строго. – Что с Марком Семеновичем?

– Его уб-били. – Каждый звук был отбит дробью ее зубов.

Шофер шагнул было в сторону тела со словами:

– Возможно, он только ранен, надо посмотреть, может, его еще можно спасти…

– Стоять! – взвизгнула Майя. – Не двигайтесь! Марк мертв, убит, убит, убит…

Ее душили рыдания без слез, жестокие содрогания горла и лица, растянувшие губы в некрасивой гримасе; пистолет прыгал в руках.

– Майя Максимовна, – ласково произнес шофер Гоша, – положите пистолет, зачем вы его подняли?

– Не з-знаю!.. Вы подумаете, что это я!..

– Лучше будет, если мы его положим туда, где он лежал. Надо срочно вызвать милицию! Зря вы подобрали оружие, теперь на нем будут ваши отпечатки, – увещевал ее шофер. – Он ведь лежал на ковре? Дайте мне его, я его оботру и положу на место, пусть милиция разбирается…

Он не стал подходить к Майе, боясь ее напугать, – просто раскрыл ей навстречу ладонь.

Майя, бледная и замедленная, как загипнотизированная сомнамбула, двинулась к мужчинам, протягивая пистолет…

И вдруг ринулась к выходу мимо них. Они не успели ничего понять, как раздался шум мотора: Майя завела свою машину и, едва не врезавшись в стойку ворот, исчезла из виду.

* * *

Когда частный детектив Алексей Кисанов (для своих просто Кис) получил приглашение на телевидение, его первая реакция была: отказаться. Он сразу учуял: Усачев будет подбивать его на конфликтный разговор о милиции. Но Кис все же решил посоветоваться с Александрой, любимой женщиной, а также известной журналисткой в свободное от его любви время[1].

…В тот день Алексею удалось закончить дела пораньше, он пришел домой первым и успел комфортно развалиться на диване. Откуда он и вещал, заслышав, что Александра, раздевшись в прихожей, направилась прямиком в душ.

– Свет мой Алексанна Кирилна, не изволите ли сначала осчастливить меня поцелуем?

– А вы, сударь, не изволите ли задницу оторвать от дивана и потрудиться передвинуться за причитающимся поцелуем? – донеслось до него.

вернуться

1

См. романы Т.Светловой «Шантаж от Версаче» и «Шалости нечистой силы».

1
{"b":"32880","o":1}