– Как всегда бардак, – критически констатировала она, оглядевшись. – Впрочем, сам выглядишь неплохо. Помолодел как-то. Посвежел.

– Спасибо, мне уже говорили.

– Кто это, интересно? О, а это что?! – круглыми глазами Танька уставилась на Егорову «копейку». – Новая машина?!

– Та же самая, Танюша.

– Ну, ты даёшь! – кума восхищённо всплеснула руками. – Молодец! Неужели начинаешь становиться человеком? Аж не верится.

С появлением кумы работа заспорилась, так что когда начали подходить первые гости, всё было уже практически готово.

Давненько Егор не ощущал себя так хорошо. Последние пару лет любой праздник быстро превращался для него в тяжкое мутное опьянение с убийственным похмельем наутро и последующим трёх-пятидневным запоем. Выпивка перестала приносить радость и стала какой-то невыносимо тоскливой необходимостью.

Но сегодня всё было по-другому.

Всё было так, как много лет назад, когда Егор был молод, и перед ним во всей красе лежал громадный и непознанный мир. Водка пилась легко, еда была вкусной, обильной и необременительной для желудка, а гости – весёлыми и любимейшими людьми. Ну а когда в семь часов десять минут пришла Зоя, Егор понял, что День рождения действительно получился.

– Ну, что нового, – улучив минуту, когда Егор менял кассету в магнитофоне, подошёл к нему Володька. – Как наша «копеечка»?

– Вообще-то это моя «копеечка», – ревниво ответил Егор.

– Ах ты жмот несчастный! – как бы в шутку возмутился Четвертаков. – Как засверкала, так сразу «моя», а как разваливалась на части, так «Володя, почини, пожалуйста»!

– Да ладно тебе… – смутился Егор. – Я… это… улучшил сегодня значительно свои знания английского. Два часа всего поездил и всё уже почти понимаю. Клёво, да?

– Да уж. А вот у меня после вчерашнего дня совершенно прошёл мой гастрит. Как рукой… Представляешь?

– Может, просто время пришло? – предположил Егор. – У тебя он обычно в марте-апреле обостряется, а сейчас уже май.

– В этом году проснулся с опозданием, – объяснил Володька. – Я всю последнюю неделю по два-три пакетика «маолокса» в день глотал, как минимум. А сегодня встал с постели… словно десять лет скинул, честное слово! И спал хорошо. Давно я так хорошо не спал. Хотя всё это можно объяснить и, так сказать, естественными причинами. Ладно, давай-ка лучше выпьем, дружище, за твоё здоровье. Хорошо сегодня у тебя, правильно как-то.

Они выпили коньяку, и Егор поведал другу свою теорию насчёт участия в деле с машиной ФСБ.

Володька терпеливо, но снисходительно выслушал и авторитетно заявил:

– Не верю. Знаю я эту контору. Они по определению ни на что хорошее для человека не способны. Да и не в этом, вообще-то, суть. На самом деле я не верю, что кто-то смог собрать такую машину. Которой практически не нужен бензин. Которая полностью отталкивает от себя пыль и грязь. Которая между делом учит языкам, а заодно, возможно, и лечит. А может и ещё что умеет, о чём мы пока и не догадываемся.

– И что же тогда такое стоит у меня сейчас во дворе? – осведомился Егор, несколько обиженный тем, что друг с порога отверг его, как ему казалось, довольно правдоподобное предположение.

– А хрен его знает! – с беспечностью хорошо выпившего человека развёл своими золотыми руками Володька. – Чудо природы, старик! Баальбекская веранда отдыхает вместо с улёгшимся на неё снежным человеком… О! – он с размаху хлопнул себя по лбу.

– Ты чего? – с надеждой спросил Егор.

– Так вон же Лёнька Назарчук сидит! Попроси его осторожненько – пусть наведёт справки среди своих колдунов, экстрасенсов и прочих контактёров. Может, у них есть сведения о чём-то подобном?

Егор посмотрел в сторону стола. Упомянутый Лёнька Назарчук, полноватый и уже начавший лысеть со лба молодой человек и редактор местной эзотеическо-фантастическо-скандально-жёлтой газеты «Открой!», осторожно держа в левой руке полную рюмку с водкой и отчаянно жестикулируя правой, пытался повесить на очаровательные ушки Зои какую-то свою очередную фантастическую лапшу. Судя по скучающему виду девушки, лапша вешалась плохо.

– Растрезвонит, – убеждённо заключил Егор. – Ему только дай этот… как его… информационный повод.

– М-м… пожалуй, – согласился Володька. – Ладно, сделаем так. Я сам с ним поговорю. Он ведь знает, что я с автомобилями напрямую связан. Скажу, что, мол, в среде автолюбителей появился такой слушок о необычной машине с фантастическими возможностями. А если пристанет, где да откуда, скажу, что сам точно не знаю, поэтому к нему и обращаюсь. Пусть гордится собственной значимостью.

– Он и так ею гордится, – усмехнулся Егор.

– Значит, пусть ещё больше гордится. А ты, давай, Зоенькой вплотную займись, а то, гляди, другие займутся.

– Другие это кто? Уж не ты ли? – с шутливым подозрением осведомился Егор.

– Да я бы и рад, – вздохнул Володька, – но уж больно мне моя жена нравится.

Расходились гости далеко за полночь. С Назарчуком Володьке в этот раз поговорить не удалось, – холостяк-редактор, отвергнутый прекрасной и неприступной Зоей, с горя быстро надрался, что называется, до положения риз, и ещё в одиннадцать часов был положен в такси и отправлен домой.

Егор тоже выпил довольно много, но пьяным себя не чувствовал: весь праздничный вечер он менял гостям тарелки и пепельницы, шутил, смеялся, охотно поддерживал любую беседу, вовремя подносил дамам зажигалку, танцевал и даже пытался петь под гитару, что случалось с ним крайне редко по причине полнейшего отсутствия музыкального слуха.

Ещё он ухаживал за Зоей. То есть, не то, чтобы особенно ухаживал, но уделял ей, скажем так, повышенное внимание. Во-первых, потому что ждал сегодня эту девушку и обрадовался, когда она пришла, а во-вторых, ему хотелось, чтобы Зоя понравилась не только ему и Володьке, но и всем остальным.

Однако оставаться на ночь Зоя отказалась решительно.

– Это было бы слишком просто, Егорушка, – ласково усмехнулась она, когда он с прямотой русского художника-керамиста предложил ей этот вариант. – Проводи меня лучше до такси.

– Какое такси! – возмутился именинник, обрадованный, что не получил по морде. – Я сам тебя отвезу!

– Ты же прилично выпил!

– Ну и что? Я выпивший, чтоб ты знала, вожу гораздо лучше, чем трезвый. А если учесть, что сейчас ночь, и машин на улицах практически не осталось, то тебе, то есть, нам вообще не о чём беспокоиться. Доставлю в лучшем виде.

Видимо от того, что этим вечером Зоя тоже пила не только чай и апельсиновый сок, а может быть из-за свойственной молодости беспечности она поддалась на уговоры и села в машину.

До Зоиного дома добралась без приключений, и Егору даже удалось сорвать на прощанье с прелестных губ один, но очень сладкий поцелуй. Но когда он, проследив как девушка скрылась в подъезде, отъехал на пару сотен метров, пришлось остановиться.

Так бывает. Человек веселиться весь вечер, не считает выпитых рюмок и чувствует себя превосходно, но потом вдруг, скачком, пьянеет. И вот уже перед глазами всё плывёт и качается, в голове мутятся и путаются мысли, а тело неадекватно реагирует на приказы мозга.

Фу ты, чёрт!

Егор приткнулся к обочине в тёмном переулке, потянул вверх ручной тормоз и выключил фары.

Надо немного посидеть и прийти в себя. Что это меня так вдруг растащило, интересно… Всё ж было замечательно. Ф-фу, блин с горохом, голова-то как кружится… Ничего, сейчас чуточку посидим, отдохнём и всё пройдёт. А потом потихоньку-потихоньку…

Проснулся Егор от холода. Он открыл глаза и увидел, во-первых, что уже утро, а во-вторых, что он сидит за рулём своей машины, которая, в свою очередь, мирно стоит перед воротами его дома с выключенным двигателем.

– Вот те на! – вслух сказал Егор и вылез наружу.

Утро только что родилось и было оно, как и любое другое утро на земле, прекрасным и удивительным.

Егору Хорунжему, однако, было не до красот. С одной стороны он всё ещё очень хотел спать, с другой сильно замёрз, а с третьей не мог понять каким образом он вместе с автомобилем оказался возле дома.