Влад справился с заданием намного быстрее меня. Он вошел в комнату, кинул исписанный лист комиссару и снова вышел на лоджию. Моему нервному другу было во сто крат легче. Он отвечал и переживал только за себя и свои амбиции. Судьба Анны, как, впрочем, и моя, была ему глубоко до лампочки.

Я написал почти правду: у нас с собой было некоторое количество денег, все остальное, по предварительному согласованию, осталось у Анны, которая нелегально перевезла деньги в Кито. А мы повезли с собой «куклу» – чемодан, набитый старыми журналами. В целях конспирации последний факт я был вынужден скрывать от Влада. Гонсалес воспользовался нашей тарой и вновь наполнил ее деньгами, по всей видимости для того, чтобы доложить Августино о блестящем завершении операции и представить ему трофей. Чемодан хранился в апартаментах Гонсалеса без всякой охраны и надзора и достался нам на удивление легко. Это можно объяснить тем, что Гонсалес наполнил чемодан фальшивыми купюрами.

В конце изложения я добавил несколько фраз об убийстве Жоржет Дайк-Гарсиа, упомянув о прошедшей ночи, которую мы с Владом провели в обществе некой Элизы Дориа, чей телефон дала нам сотрудница эквадорского посольства в Москве, и намекнул, что молодая леди, по всей видимости, прекрасно понимала русскую речь, из нашего разговора узнала о времени и месте предстоящей встречи с Жоржет и могла без особых затруднений завладеть моим револьвером, чтобы затем передать его убийце.

Под текстом я влепил дату и поставил подпись.

К этому моменту комиссар закончил читать опус Влада и взял в руки мой лист. По его лицу было видно, что показания не сходятся. Я косился глазом на текст Влада, но понять смог только несколько слов: «Kirill», «1 000 000 $» и «Fuck!!». Много бы я отдал за то, чтобы узнать содержание этого труда.

Комиссару не нравилось то, что я написал. Он морщил лоб, часто отвлекался – то закуривая, то делая глоток пива из бокала.

– Где сейчас эти деньги, которые вы называете фальшивыми? – спросил он.

– Я полагаю, что они фальшивые, – ответил я. – А сейчас они лежат на чердаке часовни, в которой убили Жоржет.

– Дайте мне телефон Элизы Дориа.

– Телефон у Влада. Вчера он позвонил ей и пригласил в гостиницу.

– Но вы предложили ей остаться с вами на ночь? – пытливо спросил комиссар.

Влад говнюк! Он повернул события с Элизой таким образом, что я был лично заинтересован в том, чтобы она осталась с нами, а значит, смогла узнать о времени и месте встречи с Жоржет. То, что она взяла именно мой револьвер, чтобы кинуть на меня тень, было единственным и малоубедительным алиби.

– М-м-м… Да, я предложил ей принять душ.

– Если бы вы этого не сделали, то у Элизы не было бы повода заночевать у вас?

– Почему же? Если бы не я предложил ей принять душ, то это сделал бы Влад.

– Где вы хранили пистолет?

– В этой тумбочке, – качнул я ногой.

– Вы показывали его Элизе?

– Нет.

– Вы оставались с ней наедине?

– Не припомню.

– А ваш друг утверждает, что в час ночи он уходил в душевую, где пробыл не меньше двадцати минут.

– Может быть. Я спал и этого не видел.

Комиссар сложил листы и спрятал их в нагрудный карман. Он даже не счел нужным со мной попрощаться, подошел к двери и крикнул:

– Господин Уваров! Проводите меня!

Они вышли. Как только дверь за ними закрылась, я кинулся в ванную и, опустившись на корточки, вытащил из-под поддона душевой кабины завернутый в промасленную тряпку револьвер, который Ромэно подарил Владу.