Наш российский милиционер на это замечание как минимум огрел бы меня дубинкой между лопаток. Эквадорский полисмен промолчал, отошел в сторону, выпуская меня.

В коридоре меня ждал еще один полицейский. Судя по эмблемам на погонах, рангом повыше, чем сфинкс. Мне он сразу понравился. У него было умное лицо, тем не менее он был похож на боксера и неплохо играл.

– Кирилл Вацура? – уточнил он.

Я кивнул. Мы пошли наверх. На выходе, прячась под шиферным козырьком от полуденного солнца, стоял Влад.

– Здорово! – сказал я ему и протянул руку.

Влад был не в духе и на мою клоунаду не отреагировал.

– Куда нас? – спросил он меня сквозь зубы.

– На расстрел, – ответил я. – Разве тебе не огласили приговор?

– Пошел ты со своими шутками!

Нам предложили сесть на заднее сиденье закрытого джипа. Боксер, устроившись рядом с водителем, повернулся к нам.

– Я комиссар полиции Леонардо Маттос, – представился он нам. – Случилось недоразумение. Точнее…

Он не смог подобрать нужного слова или же предпочел не говорить в присутствии водителя.

– В гостиницу! – приказал он ему и, снова повернувшись к нам, закончил свою мысль: – Не возражаете, если мы поговорим у вас в номере?

Лично я не возражал, потому что там, в холодильнике, стояло несколько бутылок ледяного пива. Влад, оскорбленный в лучших чувствах, демонстративно отвернулся к окну. Мы поехали. Декорации пошли в обратном порядке. Скоротечность событий утомляла и раздражала. Не прошло и двух часов, как мы на круге столкнулись с грузовиком, но за это время нас с Владом успели задержать, посадить в следственный изолятор, вынести обвинение и пригрозить пожизненным заключением, из которого я отсидел в общей сложности не больше получаса. Теперь мы мчались в машине комиссара полиции, и я не мог сказать даже приблизительно, как жизнь повернется в ближайшее время, готовый с одинаковым равнодушием воспринять новость о замене пожизненного заключения высшей мерой или о полной реабилитации с принесением извинений от президента страны и финансовой компенсации за моральный ущерб.

На ступеньках перед входом в гостиницу сидел Дик. Когда мы вышли из машины, он встал и вытянулся, как солдат перед генералом.

– Встречай своих друзей! – сказал ему комиссар и первым пошел по лестнице вверх.

– Ну, парни… – начал было выражать свой восторг Дик, но Влад, нахмурив лицо, перебил его:

– Только тебя еще здесь не хватало!

Получив незаслуженный пинок, Дик застыл на лестнице с приподнятыми руками, рассеянно глядя на меня.

– Ты что-то хотел? – спросил я его.

– Как тебе сказать, – замялся Дик. – В общем, дел особых у меня нет…

– Извини, мы сейчас заняты, – на ходу бросил я и вслед за комиссаром и Владом зашел в фойе.

Комиссар чувствовал себя в гостинице хозяином, как в полицейском участке. Здесь его знали все – от портье до администратора.

– Желаете видеть директора, господин комиссар? – спросил администратор, торопливо выходя из-за стойки.

– Я сам зайду к нему, когда мне это будет нужно, – ответил комиссар, и в его голосе послышалась скрытая угроза.

– Слушаюсь, – поклонился администратор и спрятал хитрые лживые глазки.

Мы зашли в лифт. Кабина для рослого Влада и плечистого комиссара была явно мала, и мне с трудом удалось втиснуться внутрь. Как только дверь закрылась, она стала напоминать то темное помещение, в котором я совсем недавно был. Комиссар, глядя на цифровое табло, почему-то спросил:

– Здесь кормят нормально?

Мог бы сказать что-нибудь другое, подумал я. Например: «Не волнуйтесь, парни, все в порядке. Я только объясню вам суть ситуации». Или: «Чего приуныли? Все худшее позади!» А он про еду!

– Нормально, – ответил я.

– Закажешь яичницу со шпинатом? – попросил комиссар. – Только предупреди, чтобы мне на кукурузном поджарили, хорошо?

Мы прошли по коридору к номеру. Горничная, увидев комиссара, прижалась спиной к стене и тихо поздоровалась:

– Здравствуйте, господин комиссар!

Я объяснил ей на ушко, чего, на чем и сколько поджарить. Она кивнула:

– Немедленно приготовлю!

Комиссар придирчиво осмотрел наш номер, заглянул на лоджию, в душевую, приоткрыл створки стенного шкафа и, удовлетворившись обыском, тяжело опустился в кресло.

– А бродягу вы прогнали? – спросил он, только сейчас заметив, что, кроме нас с Владом, в номере больше нет никого. – Правильно сделали. Разговор не для посторонних.

Мы сели напротив комиссара. Ему было жарко. Он до пупа расстегнул рубашку и, взяв со столика журнал, стал помахивать им у лица.

– Почему не позвонили сразу, как вышли из земельного департамента? – спросил он меня, давно догадавшись, что Влад не понимает по-испански. – Я же оставил у секретарши свою визитку!

Я только сейчас вспомнил о том, как секретарша сунула мне в руку бумажку с телефоном полицейского управления, а я сгоряча выкинул ее в корзину.

– Мне не объяснили, в связи с чем я должен звонить в полицию, – ответил я.

– Эх! – махнул рукой комиссар. – Позвонил бы, меньше было бы проблем… Ладно, все неплохо кончилось. Только два человека из полиции знают, что вы на воле. А так, по всем документам, сидите в изоляторе. А это большой плюс, друзья!

Глаза Влада, как уже бывало в подобных ситуациях, кричали от информативного голода, но у меня не было желания повторять для него по-русски все то, о чем мы говорили. Пусть наберется терпения, подумал я, сам ни черта не понимаю.

– Признаюсь, мне не совсем ясно, в чем тут, собственно, плюс, – сказал я, открывая холодильник и выставляя на стол пиво.

Комиссар на мгновение замер, осознавая, что начинать разговор надо с нуля.

– Разве этот бродяга вам ничего не сказал? – уточнил он.

– Он сказал, что у него сегодня нет никаких дел, – ответил я.

– Ну, это понятно, – согласился комиссар, наливая себе в бокал пиво. – Тогда я вам сейчас все объясню.

Он встал, подошел к двери, ведущей на лоджию, и плотно закрыл ее.

– В общем, этот ваш друг или слуга – кто он там? – проспал встречу с вами и кинулся по вашим следам, – стал объяснять комиссар. – В земельный департамент он приехал минут пять спустя после того, как вы оттуда уехали в парк Святого Луки. Догадался подняться к секретарше и спросить у нее, в каком направлении вы исчезли. Секретарша решила, что вы созвонились со мной и едете в полицейское управление, и дала ему мои координаты. Бродяга завалился ко мне в кабинет, когда у меня шло совещание, и с порога: «Русские к вам уже приехали?» Непосредственный парень, как мой трехлетний сын… В общем, я у него узнал, что вы около полудня вышли из департамента. Ждал вас час, второй, третий. Мне стало ясно: что-то случилось. Потом мне принесли сводку происшествий, и я нашел вас в изоляторе.