Вертолет проседал все больше, воздушным потоком покрывая поверхность бассейна рябью. Я уже шел ва-банк, не думая о последствиях посадки на кроны деревьев. Пилот тянул до последнего, и, когда нас слегка качнуло, а в днище с царапающим скрежетом уперлась лохматая верхушка пальмы, он, скаля зубы, как Щелкунчик, процедил:

– Влево… Вдоль дорожки, за лабораторией…

Я не совсем удачно развернул вертолет вокруг своей оси, и он сделал по меньшей мере три витка. Вокруг нас все замелькало: дерево, вышка, забор, дерево, вышка, забор… Пилот что-то закричал и повалился мне на колени. Отталкивая его от себя локтем, я потянул шаг-газ вверх, чувствуя, как вертолет стал быстро взбираться в спасительное небо, но, чтобы не переусердствовать с высотой, я тотчас вернул его в прежнее положение и постарался нацелиться на белое подковообразное здание лаборатории.

Пилот уже не кричал, а бился в агонии в своем кресле, вытаращив дурные глаза. Какой слабонервный, подумал я и, до боли закусив губу, сдвинул ручку в сторону, эффектно срезав рулевым винтом верхушку пальмы. На высоте пилотирование получалось у меня намного лучше, чем в десяти метрах от земли, тем не менее я постарался не упасть в грязь лицом во всех смыслах и, по миллиметрам добавляя скорости, выровнял движение вертолета по тропинке.

Никто в нас не стрелял, несмотря на то что воздушная акробатика была на самом высоком уровне, и все охранники на вышках смотрели на нас, широко раскрыв рты. Мы проплыли над крышей лаборатории, каким-то чудом протиснувшись между растяжками высокой антенны, и, когда я увидел под собой белый круг посадочной площадки, взял ручку на себя, полностью гася скорость, и опустил вниз рычаг.

Казалось, вертолету не терпится опуститься на землю, и он так жизнерадостно ухнул вниз, что ноги пилота вдруг оказались выше головы. В последнее мгновение я все же попытался смягчить наше падение, но все равно посадка оказалась далеко не мягкой. К счастью, вместо бетонного круга под полозьями оказалась цветочная клумба, на которую мы свалились, как на подушку.

Сорвав бейсболку с головы пилота, который пребывал в состоянии истерики, я нацепил ее на себя и, придерживая, чтобы ее не сорвало потоком воздуха, выскочил под лопасти. Едва не угодив под рулевой винт и ругая себя за суетливость, я добежал до флигеля. Охраннику, который стоял у дверей, я козырнул, прикрыв ладонью лицо, и сказал нечто крайне деловое:

– Срочный вызов!

Он хотел было возразить, но так и остался стоять у дверей со своим возражением. Я вбежал в сумрачный и прохладный коридор и сквозь фигурные стекла торцевой двери, ведущей в зал, увидел голову седого старика…

Отдышавшись, я вытащил из-за пояса револьвер, кинул себе под ноги бейсболку и зачем-то перекрестился.

Я не успел сделать и двух шагов, как обе створки двери вдруг распахнулись и мне навстречу вышла Анна. Она бы закричала от неожиданности, если бы я вовремя не закрыл ей рот ладонью.