Челюсть Томаса окаменела, рот превратился в тонкую линию. Насколько я знаю, он не проиграл ни одной битвы с семнадцати лет. Град ударов принца едва не отбросил Томаса в мои объятия, но он нырнул, увернулся и ушел вбок, опуская меч на плечо принца. Но Д'Натель тоже увернулся, и его клинок остановил меч Томаса с оглушительным грохотом.

Скоро я уже сомневалась, знает ли Д'Натель, с кем сражается и почему. Его лицо превратилось в лишенную выражения маску. С каждым шагом, каждым выпадом, каждым ударом, уколом, поворотом и парированием он все больше уходил от себя, словно не было никакого конфликта с правыми и виноватыми, с печальными последствиями, никакой войны, никакого иного значения в его движениях, лишь бездумная, бесконечная, славная битва. Он был погружен в какое-то бесстрастное воодушевление, на фоне его грациозных движений Томас казался неуклюжим и по сравнению с его напором и быстротой – старым. Кому бы ни принадлежала его душа, тело, сражавшееся с моим братом, было телом Д'Нателя, Наследника Д'Арната.

Круговой удар, и меч Защитника зазвенел на бесцветных камнях. Томас стоял на одном колене, красный, задыхающийся, из глубокого пореза на бедре сочилась кровь.

Д'Натель держал меч Роуэна на уровне плеча, целясь в шею Томаса. Лицо принца было холодно и мрачно, я чувствовала, что само мироздание плачет беззвучными слезами.

«Нет. Нет. Нет». Я силилась крикнуть, прогнать с лица Д'Нателя выражение равнодушной неизбежности. Томас мой брат. Плоть от плоти. Я не могла забыть его глаза, отраженные в зеркале в его комнате, недоумевающие, виноватые, умоляющие о прощении, о котором он не мог попросить вслух, зная, что не получит его от меня. Мгновения шли. Принц не наносил удара. Он медленно опустил меч и хрипло произнес:

– Уходи. Это не твоя битва.

– Не гони меня! – Томас побагровел. – Убей меня с честью или же верни мне меч.

Принц отрицательно покачал головой.

– Я не стану биться с тобой. Те, кто тебя выбрал, выбрали правильно, но я не стану убивать герцога Комигорского, сына лорда Гервеза. – Он поддел острием меча клинок Томаса и движением кисти подбросил сверкающее оружие в воздух, оно опустилось рукоятью вниз в руку своего владельца.

Удивление и любопытство пересилили гнев Томаса.

– Откуда ты знаешь меня? – Д'Натель посмотрел через плечо моего брата и кивнул. Томас проследил за его взглядом. – Сейри!

Мир на мгновение застыл.

– Да, ваша предательница-сестрица здесь, господин Томас, – произнес Жиано, прерывая затянувшееся молчание и заставляя Томаса отвести от меня взгляд. – Она снова предала вас, ваша светлость, предала вашего короля, обесчестила ваш дом, помогая этому принцу. Она являет пример той развращенности, которую он несет с собой, она выставляет вас на посмешище и ставит под угрозу положение вашего сына. Я готов отдать ее вам, как только вы выполните свой долг по отношению к королю.

Томас медленно поднялся и указал на меня Жиано кончиком меча.

– Отпустите ее.

– Чародей опозорил вас, – говорил Жиано. – Разве вы не видите, как он насмехается над вашим королем и вашим народом? Он хочет лишить вас силы, демонстрируя, как он подчинил разум вашей сестры, завершив то, что начал один из его соплеменников. Вы помните… того, кого вы благоразумно удалили из этого мира, того, кто замарал вашу кровь своим гнусным семенем.

– Ты была права, Сейри, – произнес Томас, глядя на Жиано. – До этого момента я не помнил твоих слов о людях с пустыми глазами. – Он убрал в ножны меч и сложил руки на груди. – Я не стану биться, пока не пойму, что здесь происходит. – Не сводя глаз с зида, он произнес:

– Это его друг. Друг Дарзида.

И в тот миг, когда он произнес имя Дарзида, Томас погиб. Свинцовая завеса опустилась на его лицо, словно марионетка, послушная движениям кукловода, он зарычал и развернулся к Д'Нателю. Прежде чем я успела связать его внезапно изменившееся поведение с поднятой рукой Жиано, он выхватил меч, выплюнул проклятие и атаковал. Принцу не оставалось ничего, кроме как защищаться, а Томас, в своем безумии, не мог среагировать на молниеносное движение противника. Меч Д'Нателя глубоко ушел в плоть, увлекаемый силой напора Томаса.

Томас осел и, когда принц выдернул лезвие, повалился на пол. И тогда зид отпустил меня, и вместе с женщиной они выхватили мечи и ринулись на принца, прежде чем он успел рассмотреть, что сделал.

Я подбежала к Томасу и оттащила его с поля боя. Кровь сочилась из раны в боку. Ножом я отрезала полоску ткани от юбки, перевязала его и затянула поверх своим ремнем. «Несправедливо. Несправедливо». Неужели для спасения мира потребовалась и его кровь? Я сжимала его в объятиях, жалея, что не могу молиться.

Меч проехал по камням пола, остановившись рядом с завесой огня. Плотно сбитый зид упал и пополз к оружию, оставляя за собой кровавый след. Женщина быстро слабела под могучим напором Д'Нателя. Я ожидала, что Жиано следующим пойдет в бой, но улыбающийся зид привалился плечом к стене и наблюдал.

Упавший зид уже подобрался к мечу, но Д'Натель бился рядом, он отшвырнул меч ногой за Ворота. Зид сунулся за клинком в завесу темного пламени и с душераздирающим криком выскочил обратно, половина его тела почернела и дымилась.

Когда же Жиано пойдет в наступление? Принц был близок к победе. Комната содрогнулась, я похолодела. Огонь Ворот пылал сине-черным. Мне следовало бы радоваться умениям Д'Нателя, а меня охватил страх. Принц был полон ярости и решимости, его ничто не волновало, кроме битвы. Женщина-зид отступала, кровь сочилась из ее бесчисленных ран. Потом она упала, Д'Натель опустился на колени рядом с ней, зажав в руке кинжал, свой собственный серебряный кинжал с выгравированной на нем эмблемой Д'Арната.

Что за ужас пронзил меня, когда я смотрела, как он, мрачный и неумолимый, заносит кинжал над поверженным врагом? Жиано улыбался и ничего не предпринимал. Пламя Ворот было того же синюшного цвета, как и грозовая туча, застигнувшая нас на Кургане Пелла.

Это неправильно. Все неправильно.

Слова Дассина о любви и доверии зазвучали у меня в голове. Он надеялся, что здесь будет Кейрон, а не Д'Натель. Почему? Должна же быть причина. «В Д'Нателе есть нечто, оно подскажет ему, что необходимо сделать». Но Дассин имел в виду присланного им Д'Нателя, а не того, который рос в Авонаре и знал только сражения и смерть. Почему Кейрон?

Когда кинжал принца просвистел в сгустившемся воздухе, я схватила его за руку, отведя в сторону удар. Д'Натель отбросил меня с холодной яростью.

– Почему? Почему я должен останавливаться? Что ты имеешь в виду, говоря, что это неправильно?

Хотя я не произнесла ни звука, он явно слышал мольбы, звучащие в моих мыслях. Пока рычащий Жиано хватал меня за плечи и тащил назад, я пыталась сосредоточиться на словах. «Смотри, какой темный огонь у Ворот. Дассин отнял у тебя память, потому что ты был воспитан неправильно. Все эти годы дар'нети сражались и проигрывали. Ты должен найти другой способ выполнить свою миссию».

Жиано придавил меня к стене.

– Вечно встревающая дрянь. Неужели ты думаешь, я не слышал твоих плаксивых причитаний? Нужно было давно избавиться от тебя. – Его ненависть вонзалась в меня, но я не пущу его. Я еще не забыла, как создавать в мозгу защитные барьеры.

Кинжал принца снова взметнулся, чтобы прикончить зида. Я закрыла глаза и старалась выбросить из головы все, кроме самого важного. Когда я снова открыла глаза, кинжал так и не опустился, а взор Д'Нателя безумно скользил от одной его жертвы к другой.

– Жиано запланировал все это, – говорила я ему, изумленная тем, что слова легко текут, освободившись от влияния зида. – Вот почему нам удалось так запросто освободить тебя прошлой ночью. Он позволил нам. Так же как позволил добраться до дома Ферранта, до Юривана и Монтевиаля. Они и не собирались хватать тебя. Как было глупо думать, что нам снова и снова удается превзойти их. Это всегда было слишком просто. Ты слышал его? Когда ты сказал, что не позволишь убить себя, словно жертвенную овцу, он ответил, что и не собирался этого делать. Он привел Томаса, зная, что тот не сможет противостоять тебе. Жиано хочет, чтобы ты убил всех их.