– А там оказался только пустой конверт?

– Да. А вы думали что?

Кныш со своим начальником засопели. Я подумал, что если бы был маленького роста, то Кныш вообще не смог бы открыть глаза. – Вам придется пройти с нами на автовокзал, – сказал лейтенант.

– Причина?

– Поступило сообщение, – нехотя ответил он, – что в камере хранения для вас оставлены оружие и деньги. Мы должны проверить.

– К счастью, ни денег, ни оружия.

– Мы должны проверить, – настойчиво повторил лейтенант.

Мы повернули к автовокзалу. Кныш пошел первым, за ним я, а замыкал конвой перегревшийся лейтенант.

– Стойте, – сказал лейтенант, когда мы зашли под навес с рядами скамеек, и кивнул Кнышу.

Старшина зашел в здание, а лейтенант приказал мне сесть на скамейку между ожидающими автобус пассажирами. Минут через пять Кныш появился на улице с двумя женщинами, но не подошел к нам, а что-то спросил у них, показывая в мою сторону. Очная ставка, понял я и начал невольно улыбаться. Обе женщины, разумеется, сразу меня узнали, стали показывать на меня пальцами, и было бы странно, если бы этого не произошло: они стояли в очереди за мной, и минут двадцать мы были рядом. Кныш отпустил женщин, подошел к нам, почесывая затылок. Я встал.

– Ну? – спросил лейтенант.

– Видели, как он что-то вынимал из камеры, а что именно – не заметили. Спрятал под рубашку и тотчас вышел из кассового зала.

– Пистолет под рубашку трудно спрятать, – сказал я.

– В этом мы и без вас разберемся, – перебил лейтенант, недовольный тем, что я пытаюсь защищать себя и не хочу сознаваться.

А ведь они правы, думал я, глядя на лица, уставшие от работы, где дела никогда не идут гладко. Они профессионально чувствуют криминал, а я упираюсь, недоговариваю, ставлю им препоны вместо того, чтобы помочь, рассказать обо всем, что мне известно. Ан нет, я боюсь, что они лишь спугнут того, кто звонил мне по телефону, и я потеряю свою золотую игрушку. Вот где собака зарыта.

– Когда вам позвонили? – спросил лейтенант.

– Сегодня утром. А вам?

– Полчаса назад, – без особой охоты ответил лейтенант. – Как вы думаете, кто это может быть?

Я пожал плечами.

– Кого-нибудь подозреваете?

– Мало ли на свете людей, которые желают нагадить на голову своему ближнему.

– Вы сейчас никуда не собираетесь уехать? В Гурзуф, к примеру?

– Ну что вы, зачем мне в Гурзуф? Завтра разве что поеду в Симферополь по делам.

– Было бы лучше, – вздохнув, сказал Кныш, – если перед тем, как лезть в камеру, вы бы зашли к нам и спросили совета. Для вашей же пользы.

– В следующий раз так и сделаю, – заверил я.

Я вернулся в Уютное на автобусе. Надо было найти Анну и поделиться с ней новостями, но я неожиданно встретил Джо. Он сидел на скамейке, лузгал семечки и, улыбаясь, смотрел на меня. Его темные волосы были схвачены кожаным ремешком, опоясывающим голову по лбу до затылка, под синей майкой, плотно облегающей тело, двигались бугры мышц, брюки из грубой ткани песочного цвета были закатаны снизу едва ли не до колен, на ногах болтались резиновые шлепанцы. В руке он держал пакетик с семечками.

– Привет! – Джо вскинул над головой кулак и поднялся мне навстречу. Он сдавил мою руку своей мозолистой ладонью, словно одетой в холщовую рукавицу, предложил семечки. Я не большой любитель этого сомнительного лакомства, но, если втягиваюсь, меня уже трудно оторвать от них, поэтому я отказался. Джо высыпал содержимое пакетика в свои широкие карманы, едва ли не по локти сунул туда руки и, шаркая шлепанцами, пошел рядом со мной.

– Вы ждали меня? – спросил я.

– За семечками ходил. – Джо показал мне свои белые, оттененные смуглым лицом зубы. – А потом вспомнил про вас и нашу затею. Что это у вас под глазом?

Черт побери эти вопросы! Темные очки надо было надеть.

– Неужели не передумали? – ушел я от ответа и снова мысленно выругался. Меньше всего мне хотелось ползать с ним по скалам.

– А вы на это надеялись?

– Ничуть, – соврал я. – Но завтра я не могу – еду по делам в Симферополь. Давайте послезавтра?

Джо покачал головой.

– У меня завтра последний день. Отпуск заканчивается.

– Значит, отложим наше восхождение на следующий год.

Джо глянул на меня, прикрыл глаза, тонкие губы дрогнули в усмешке.

– Я понял так, что вы просто испугались?

Я, конечно, уже далеко не мальчик, но подобные заявления всегда вынуждают меня едва ли не рвать на груди рубаху и доказывать обратное. Я остановился, тронул его за плечо и будто прикоснулся к тугому футбольному мячу.

– Джо, вы хотите сказать, что у меня недостаточно смелости, чтобы подняться с вами в одной связке на рог Караул-Обы?

Он приятно рассмеялся, лучики морщинок легли возле глаз.

– Ну-ну, – сказал он, – не горячитесь. Испуг и смелость не исключают друг друга. Даже очень храбрый человек может испугаться и вздрогнуть, если за его спиной кто-то неожиданно чихнет. Так и у вас: первая реакция на мое предложение – отложить восхождение на год… Не желаете по стаканчику сока?

Мы зашли в кафе «Встреча», которое по размерам было меньше моей кухни, но в нем тем не менее гуляла группа парней, сдвинув три столика на середину. Из-за табачного дыма я не сразу разглядел продавщицу. Пожилая женщина уже без всякой надежды, что ее послушают, устало ругалась:

– Вы мне не хамите. Я вам в матери гожусь.

– Закрой, бабка, рот, не порти отдых, – отозвался кто-то из группы.

– Ну вот, научили вас разговаривать со старшими. Уже сколько лет тут работаю, но таких еще не видела.

– Да сунь ты ей сто тысяч, пусть заткнется! – визгливо вставил кто-то. – Она, бля, должна каждые пять минут стол клиентам протирать и пепельницу выносить, а не вякать.

Со звоном к нашим ногам выкатилась пустая бутылка. Десяток красных лиц уставились на прилавок. Продавщица, уже совсем тихо ругаясь, зашаркала к бутылке, подняла ее и отнесла в ведро.

– Вот так надо приобщать к культуре обслуживания, – невнятно, будто с полным ртом, произнес кто-то. Толпа громко засмеялась. – Повторим урок. Запускай снаряд!

По полу покатилась вторая бутылка. Мы с Джо переглянулись. В подобных ситуациях не требуется лишних слов. Я, в общем-то, был уверен, что он так и поступит. В эти дни, однако, мне везет на кулачные бои.