Литмир - Электронная Библиотека

– Откройся…

Я ждала скрипа, но дверь распахнулась в полной тишине. И снова изменился запах: сделалось свежее, запахло лесом и морем, немножко дымом и совсем чуть-чуть – розовым маслом.

Мы на цыпочках вошли в незнакомую комнату. Я мигнула, прощаясь с ночным зрением; здесь было светло и даже разноцветно – из-за витражей, встроенных в узкие стрельчатые окна. Замок Оберона! Когда я уходила из Королевства шесть лет назад, он не был выстроен и наполовину…

Дверь все так же бесшумно закрылась за нами. С обратной стороны ее был гобелен, изображающий пустыню: мимо развалин, кое-где встающих из песка, шел караван. Впереди ехал человек на белом крылатом коне.

Я присмотрелась:

– Гарольд! Это Оберон? Это мы, Королевство в дороге, да?

– Подожди, пожалуйста…

Гарольд проверил, плотно ли закрылась дверь. Я огляделась внимательнее. Мы находились в коридоре, длинном, широком, изогнутом, как лук. На вогнутой стене горели солнечным светом витражные окна. Та, из которой мы вышли – выгнутая, – была увешена гобеленами, и много бы я дала, чтобы разглядеть их внимательнее!

– Это галерея истории, – Гарольд говорил вполголоса. – Сто вышивальщиц трудились сто недель. Только сейчас совсем нет времени.

– Ну пожа-алуйста, хоть мину-уточку…

– Послушай, король не знает, что ты здесь. Я не хочу, чтобы он нас застукал, как заговорщиков. Мне надо его подготовить. Пошли!

И он потащил меня за руку – по коридору налево, потом вверх по винтовой лестнице, да так быстро, что у меня закружилась голова. Внутреннее убранство дворца сливалось в яркую ленту картин, скульптур, пышных тканей, лепных и кованых украшений, но как я ни вертела головой – ничего как следует не могла рассмотреть.

Наконец Гарольд втолкнул меня в маленькую комнату с единственным плотно занавешенным окном.

– Подожди здесь. Разведаю, в каком настроении король. В последнее время он что-то часто гневается…

И он ушел.

Я огляделась; в комнатке не было мебели. Две двери, одна против другой, прикрывались неплотно. Я заглянула за одну – длинный коридор, тишина. Заглянула за другую – лестница, тишина, пахнет дымом и розовым маслом. А ведь замок, наверное, большой, пойду гулять – наверняка заблужусь…

Интересно, где все? Где слуги, стражники, сторожа, где его милость комендант, в конце концов? Или у них обеденный перерыв?

Я подошла к окну. Потихоньку раздвинула бархатные шторы; цветная солнечная полоска легла мне на лицо. Я нашла среди витражных стеклышек одно, самое прозрачное, и, прищурившись, посмотрела сквозь него.

Подо мной лежал залитый светом город (немножко желтый, потому что я смотрела через бледно-желтое стекло). Скаты черепичных крыш, трубы и флюгера, деревья, улицы, площади, статуи, мосты, и надо всем этим, как елочная игрушка – серебряный купол в форме капли. Интересно, что это – храм? Или дворец какого-нибудь местного богача?

Приблизив лицо к стеклу, я поднялась на цыпочки. Город казался огромным, он простирался до самого моря, и я, как ни вытягивала шею, не могла увидеть его целиком. Сколько же там живет народу?

Когда Королевство пришло сюда – нас было человек сто, не больше. Но в первый же день стройки явились новые люди – сказали, что ищут работу…

Оберон всегда говорил, что Королевство, едва угнездившись на новом месте, тут же притягивает к себе новых и новых людей, а людям не терпится с утра до ночи возводить стены, ковать железо, строить, мастерить и торговать. Но одно дело знать – и совсем другое увидеть этот город на месте бывшей пустоши!

Не знаю, как долго я смотрела на это чудо. Привлеченная солнечным светом, откуда-то выползла муха и стала биться о витражи, и тогда я спохватилась: где же Гарольд? Где же Оберон?

Я поняла, что могу встретиться с королем с минуты на минуту – и вдруг заволновалась. У меня с его величеством сложные отношения: с одной стороны, он мне как отец, тут Гарольд прав. С другой стороны, я его немножко боюсь – не потому, конечно, что он умеет убивать взглядом (а он умеет), а потому, что мне страшно перед ним опозориться. Однажды такое уже случилось…

Я осторожно опустила штору на место. Пригладила волосы; хорошо бы найти здесь какое-нибудь зеркало. Или хотя бы…

Разворачиваясь, я резко шагнула от окна – и врезалась, ну прямо-таки налетела на человека, тихо стоявшего у меня за спиной. От неожиданности испугалась. Отпрянула. Ощетинилась – и тут испугалась второй раз, до мурашек по коже.

– Ваше вели…

Он ни капельки не постарел. Ни одного седого волоска не прибавилось в аккуратно подстриженной бороде. Ни одной новой морщинки на лбу и щеках.

– Добрый день… ваше величество!

В волосах короля поблескивал золотой обруч. В походе Оберон не носил корону. Но теперь – другое дело: теперь он живет в замке и правит огромной страной! И одет он был по-королевски, и горностаевая мантия на его плечах не казалась ни показной роскошью, ни карнавальным костюмом.

Он молчал и разглядывал меня как-то отстранение, будто впервые видел. И я вдруг посмотрела на себя глазами вот этого величественного короля: явилась без разрешения! Без зова! Ни с того ни с сего, по каким-то своим соображениям, самовольно и самоуправно, как верно заметил Гарольд…

И где, кстати, Гарольд? Что же мне, одной теперь объясняться с его величеством?!

Минуты шли, а Оберон молчал. Даже не ответил на приветствие.

– Я… не вовремя?

– Ты выросла, – сказал он задумчиво.

Лучшего комплимента он не смог бы придумать.

* * *

В новом королевском кабинете не было особенной роскоши, но каждая вещь, если присмотреться, оказывалась замечательной и страшно удобной. Деревянные кресла (гладенькое, теплое, чисто отшлифованное дерево!), большой стол (груды бумаг и свитков), скамейки, заваленные клетчатыми шкурами (это что за звери – в клеточку?), высокие кованые подсвечники у стен, а посреди комнаты – тренога с черной доской, похожей на школьную. И на этой доске какой-то чертеж. Паровая мельница, что ли?

Окна кабинета выходили на три стороны, так что видны были сразу и горы, и море, и город, и лес.

– Ты есть хочешь?

– Нет.

– А если подумать?

– Я пить хочу, – призналась я.

– Морса?

– А есть?

– У короля все есть, – ответил он серьезно. – Садись, где тебе нравится.

Я присела на краешек деревянного кресла. Провела рукой по подлокотнику. Понурилась.

– Что ты мостишься, как чужая?

Я посмотрела на него – и вдруг заревела. Сама не знаю почему. Слезы брызнули из глаз, как у клоуна в цирке, – струйками, будто из пипетки. Я столько дней мечтала об этой встрече, и вот она случилась, но все не так. У них здесь шесть лет прошло, шесть лет Оберон обо мне не вспоминал зачем я пришла – похвалиться новым ростом?! Подумаешь, от горшка два вершка плюс восемь сантиметров…

Оберон, не замечая моих слез, протянул мне кружку; я стала пить, роняя слезы в сладкий ягодный морс.

– Мне кажется, ты слишком строго обошлась с этим парнем.

– С ка… каким?

– С Максом. Максимом, то есть. Человек искренне о тебе заботится – нельзя срывать на нем раздражение.

Я вскинула глаза:

– Так вы…

– Только не подумай, что я за тобой все время следил. Нет. Я только иногда, редко-редко. Я должен был увериться, что с тобой все в порядке, ничего не случилось плохого, все идет, как обычно…

– Как обычно, – горестно пробормотала я, рукавом вытирая сопли.

– Мы скучали по тебе, маг дороги, – мягко сказал Оберон. – Я рад тебя видеть. И напрасно Гарольд…

В дверь стукнули коротким условным стуком. Это был Гарольд, легок на помине, бледный и очень расстроенный.

– Ваше величество… Лена!

– Заходи, – Оберон поманил его пальцем.

– Я искал ваше величество в зале совета…

– Прошу тебя, учись скрывать свои чувства, а то ведь у тебя на лбу все написано. Не очень прилично для человека, который претендует на власть.

– Я ни на что не претендую, – Гарольд нахмурился сильнее. – Я хотел сообщить вашему величеству, что привел младшего мага дороги.

4
{"b":"32654","o":1}