Единственный способ обрести безвозвратно потерянную вещь – это купить точь-в-точь такую же!

Не обнаружив в шкафу своей любимой черной кофточки с вышивкой, я призадумалась: ну и куда она могла подеваться? Вообще-то я отношусь к шмоткам легко и никогда не делаю трагедии из пятна на брюках или дыры на куртке. Но я не выбрасываю даже испачканные и порванные вещи, а черная кофточка исчезла бесследно. Я еще раз внимательно обследовала гардероб, залезла в такие углы, куда не заглядывала бог знает сколько времени, отрыла между прочим давно мысленно похороненные голубые джинсы, но блузки не обнаружила! В отчаянии я вывалила содержимое трехстворчатого монстра на ковер и провела почти час, аккуратно укладывая все назад. Кофточки не было.

– Эй, Лампудель, – заглянул в комнату Кирюшка, – ты чем занимаешься?

– Ищу блузку, черную, ну ту, что мне Катя подарила!

– Пропала?

– Начисто.

– Вспомни, где ты раздевалась, – посоветовал мальчик.

– Так здесь, дома, где ж еще!

– Кто тебя знает, – прищурился Кирюшка.

– Не болтай глупости! И потом, как ты это себе представляешь: я бог знает где сняла одежду, а потом, не заметив, что полуголая, отправилась домой?!

– Ну ты подчас совершаешь и более идиотские поступки, – не сдался Кирик.

– Ты, собственно говоря, зачем пришел? – Я решила перевести разговор в другое русло.

– Сегодня в семь родительское собрание, помнишь?

– Да.

– Пойдешь?

– У меня есть альтернатива?

– Похоже, нет.

– Тогда зачем ты спрашиваешь?

– Для порядка.

– Понятно. Обязательно явлюсь пред очи твоей классной дамы. А если она хочет сообщить мне нечто этакое… Лучше предупреди заранее.

– Все нормально, – затарахтел Кирюша, – просто суперски. Две контрольные я проболел. А про двойку по инглишу ты и так знаешь.

– Ладно, теперь хоть морально я готова к аутодафе!

– Дай мне свою фотографию, – потребовал Кирюшка.

– Зачем?

– Велели в школу принести.

– С какой стати?

– Мы делаем стенд, посвященный дому. Зитина выдумка.

Я кивнула и порысила в гостиную, где в «стенке» хранятся альбомы. Зита – это классная руководительница Кирюши, и зовут даму на самом деле Зинаида Тимофеевна. Она не злая, просто очень занудная, настоящая советская учительница, разговаривающая со всеми ровным менторским тоном. Общаться с Зитой практически невозможно, потому что она абсолютно уверена в собственной непогрешимости и очень категорична. Зита окончила педагогический институт в начале шестидесятых годов прошлого века и до сих пор считает, что дети, которых она учит сейчас, и те, что сидели перед ней лет этак сорок тому назад, ничем не отличаются друг от друга. При виде девочки с накрашенными ресницами Зита разражается длинной нудной нотацией на тему: «Единственное украшение девушки – чистота», если замечает на тетрадях наклейки, приказывает:

– Смени обложку, нам не к лицу эти капиталистические штучки.

Зита очень горюет, что в школе отменили форму и вместо коричневой толпы перед ней теперь мельтешит разноцветная. А еще в ее серый мир ворвались жвачки, конфеты на палочках, соки в пакетах…

– Просто безобразие, – взывает классная дама на родительских собраниях. – Товарищи! Не давайте сыновьям и дочерям всякую гадость, в особенности импортные продукты, они все отравленные. Лучше уж просто съесть кусок черного хлеба, чем банан. Ну подумайте, разве у вас обезьяны растут?

Родители посмеиваются, но Зита не оставляет надежды перевоспитать нас. Впрочем, никто из мам не ходит жаловаться на нее директору. При всех прибабахах, наша классная отлично выполняет свою работу. Если ребенок не пришел в школу утром, то уж будьте уверены, вечером в вашей квартире раздастся звонок и въедливый голос поинтересуется:

– Кирилл заболел? Он пропустил занятия.

Ни о каких наркотиках, табаке или пьянстве в нашем классе и речи быть не может, Зита бдит за детьми, аки Аргус. Она не упустит ни одной мелочи, потому как считает, что классный руководитель – это вторая мать. И еще неизвестно, которая из двух главнее, Зинаида Тимофеевна или та, что произвела ребенка на свет. Зита может вам позвонить и сказать без обиняков:

– Дружба Кирилла и Романа из «Б» неуместна. Роман растет без присмотра. Примите меры, и я тоже поработаю над этой проблемой.

Ясно теперь, почему я назвала ее «советской учительницей»? Это во времена моего детства были педагоги, считавшие подопечных своими родными детьми, теперь, увы, данный вид преподавателей практически вымер. Нынешние «Макаренко» другие, большинство из них, оттарабанив материал и выйдя из класса, тут же забывают о школьниках. Зита же старается привлечь их к внеклассной работе, она оформляет с ними какие-то стенды, газеты, плакаты, ставит спектакли, и, что самое интересное, Кирюшка и его приятели охотно во всем участвуют.

Вот и сегодня мальчику понадобилась зачем-то моя фотография. Восьмое марта давно прошло, завтра первое апреля.

– Нашла? – завопил Кирюша, влетая в комнату.

Я протянула снимок.

– Твоя кофта у Фени, – сообщил мальчик, выхватывая из моих рук фото, – я видел только что щенка с ней.

Я изумилась:

– Мопсенок надел блузку? Да быть того не может. Ты шутишь! Каким образом Феня ухитрилась вдеть самостоятельно лапы в рукава?

Кирюша покачал головой:

– Я же сказал не «в ней», а «с ней»! Твоя черная кофта валяется на кухне, Феня и Капа небось сперли прикид из кресла, ты же всегда в него шмотки швыряешь…

Не дослушав мальчика, я полетела по коридору, прихватив по дороге газету. Не так давно к собачьей своре, живущей в нашем доме, прибавились две мопсихи, вернее, два щенка, Феня и Капа. О том, как они оказались в семье Романовых, я уже рассказывала и повторяться не хочу[1].

Наши собаки – Рейчел, Рамик, Муля и Ада – уже взрослые. Конечно, они безобразничали в детстве, но стая составлялась постепенно. Каждый новый ее член тут же брался старшими товарищами в ежовые рукавицы. «Курс молодого бойца» «новобранцы» осваивали сразу, и особых хлопот мы не имели. Но сейчас в нашей квартире оказалось сразу два невероятно шаловливых создания, которые не обращают никакого внимания на патриархов и шкодничают без оглядки на взрослых. Сначала старшие собаки слегка порыкивали на маленьких разбойников, но потом поняли, что справиться с ними практически невозможно, и избрали каждый свою тактику. Муля залезает на спинку дивана и сверху, прищурившись, наблюдает за тем, как веселится подрастающее поколение. Рамик просто спит, он не выказывает никаких эмоций, когда Феня и Капа хватают его за уши, хвост, бегают по спине, кусают за нос и царапают лапами. В конце концов щенкам надоедает теребить безмятежного пса, и они переключаются на Рейчел, а Рамик, стоически в течение получаса выдерживавший осаду, вознаграждает себя глубоким сном.

У Рейчел терпения меньше, стоит пакостницам вонзить свои мелкие острые зубы в ее длинный тонкий хвост, как стаффордшириха издает страшное рычание. Феню и Капу словно ветром сносит, на полусогнутых лапах они отползают в гостиную и обнаруживают там Аду, мирно дремлющую в кресле. И тут начинается! Бедной Адюське просто некуда деваться. Более коротколапая и толстая, чем Мульяна, она не может запрыгнуть повыше, туда, куда не добраться щенкам. Нет у Ады и стоицизма Рамика вкупе с железным характером Рейчел. Самое интересное, что Феня и Капа сразу просекли, что Ада – слабое звено, и поэтому, выстроившись «свиньей» (тех, кто не помнит этот боевой строй, отсылаю к учебнику истории за пятый класс), идут на мопсиху.

Адюня пытается сопротивляться, но куда там! Феня и Капа гоняют ее по коридорам, хватают за задние лапы, кусают за щеки и загривок. Иногда кто-нибудь из людей выхватывает Аду, отряхивает и сажает на спинку дивана, к Мульяне. Адюся благодарно лижет спасителя и блаженно закрывает глаза, доброе сердце не позволяет ей кусать щенков, хотя, право слово, порой это стоит сделать.