И вот однажды кому-то из мам пришла в голову гениальная мысль – пристроить к делу Сюзи. Женщина согласилась, и наша жизнь стала просто прекрасной. Нянька кормила детей по часам, подолгу гуляла с ними на бульваре и пела незнакомые песни. Одна беда – говорила она только на своем языке, и через год шесть ребят из московской коммуналки пугали всех криками: «Allez, Allez!»

Мы заговорили по-французски одновременно, причем не только с Сюзи, но и друг с другом. Видя такой поворот событий, мать отдала меня в специальную школу, но я уже владела языком лучше, чем тамошние учительницы.

Главный редактор молча слушал мою отличную речь. Наконец я притормозила и напрямую спросила у переводчика:

– Теперь вы убедились, что я из Парижа?

Костя покраснел. Как признаться перед лицом высокого начальства, что уловил лишь пару слов из напористой речи противной иностранки? Однако парень сумел выкрутиться:

– Ваш вопрос несколько щекотлив, думаю, вам лучше объясниться по вашему делу с Анатолием Ивановичем.

– Ступай, – проворчал редактор и вопросительно уставился на меня.

– Не понимаю, что тут такого щекотливого? – прикинулась я дурочкой. – Хотим познакомится с Орнестиной. Если девушка подойдет, предложим контракт.

Анатолий Иванович совсем растаял.

– Хорошо, сейчас позовем девчонку. Но придется подождать, пока она приедет.

Я замахала руками.

– Нет, мы предпочитаем встречаться с кандидатками в домашних условиях. Хочется посмотреть, как она живет, узнать, так сказать, привычки… Вы понимаете?

Редактор кивнул. Конечно, понимает! Среди «вешалок» и фотомоделей невероятно высокий процент алкоголичек и наркоманок. Ни одно приличное агентство не предложит работы даже самой прекрасной по внешности девушке, не разведав как следует о ее личной жизни. Дешевле раскрутить дурнушку, чем возиться с порочной красавицей.

Анатолий Иванович полез в гигантский шкаф, набитый папками, вытащил одну, бросил на стол и произнес:

– Пока поглядите вот это, если подойдет, договоримся.

Я полистала странички с довольно скудной информацией. Анна Андреевна Подушкина, 18 лет. Родом из Москвы, не пьет, не балуется таблетками, не курит. Работает фотомоделью. Муж и дети отсутствуют. Остальное место в личном деле занимали фотографии в самой разнообразной одежде и почти без нее. Особняком стояло – натуральная блондинка, зубы в хорошем состоянии, характер приветливый, не капризна, работоспособна, не опаздывает.

– На первый взгляд неплохо, – пробормотала я, изображая искушенную профессионалку, – но все же вопрос можно решить только после личной встречи.

– Выкладываете триста долларов и получаете адрес, – спокойно заявил редактор.

Я вытащила из кошелька пластиковую карточку банка «Лионский кредит» и осведомилась:

– В какой форме принимается оплата?

– Наличными, – алчно ответил Анатолий Иванович, поглядывая на кредитку.

В машине я разглядела бумажки, полученные взамен валюты. Северное Бутово! Где же расположен район?

Минут через десять все проблемы разрешились, Бутово нашлось в атласе, а в доме на улице Академика Назарова поджидала, предупрежденная по телефону, Орнестина.

Очевидно, девчонка решила встретить владелицу агентства во всеоружии, потому что дверь открыла ожившая картинка из журнала.

– Проходите, – радушно пригласила она меня в довольно просторную комнату, обставленную с претензией на артистический шик. Низкая софа, покрытая белым искусственным мехом, пара кресел. На полу на ковре разбросаны подушки, очевидно, заменяющие пуфики. В углу на крутящейся подставке телевизор и видик со стопкой кассет, особняком стоит компьютер. Полное отсутствие книг, а на стене большая фотография Орнестины. Сразу понятно, что девушка запечатлена на мосту Александра III.

Модель сложила длинные ножки и грациозно опустилась на подушку. Я плюхнулась в кресло, ощущая себя возле этого небесного создания слоном в игрушечном домике.

– Бывали когда-нибудь в Париже? – поинтересовалась я, разглядывая снимок.

– Папа нас с сестрой возил, – сообщила девушка.

Через полчаса узнала о ней все. Родилась в обеспеченной семье. Папа – профессор математики, мама преподает русский язык и литературу в институте. В модельный бизнес попала случайно, потому что учится на втором курсе филфака. Приятельница пошла на съемку, а Аня увязалась с ней. Фотограф тут же предложил контракт, и сейчас девчонка хорошо зарабатывает. После того как «Петр» сделал ее девушкой месяца под псевдонимом Орнестина, предложения посыпались как из рога изобилия. Приходится даже отказываться от некоторых, потому что Аня решила иметь диплом. Век всякой фотомодели заканчивается в тридцать лет, а зависеть от щедрости будущего мужа не хочется.

Слушая ее верные, практичные размышления, я постепенно приходила к выводу, что эта не по годам разумная девица скорей всего не имеет ничего общего с похищением детей.

– У вас есть сестра?

– Да, – закивала Аня, – Верочка на два года старше, учится актерскому мастерству.

И тут кто-то открыл дверь и крикнул:

– Анька, встала уже или дрыхнешь?

Моя собеседница не успела ответить, как в комнату влетела еще одна девушка. На первый взгляд сестры казались похожими, как яйца. Но стоило присмотреться повнимательнее, и сразу бросалось в глаза, что одна – произведение искусства, другая – просто копия не слишком талантливого художника. Лицо Веры чуть-чуть отличалось от Аниного. Но это самое «чуть» и делало младшую элегантной красавицей, а другую просто хорошенькой мордашкой. Кажется, Вера это понимала, потому что пыталась при помощи косметики исправить ошибки природы. Яркая помада слегка увеличивала тонкие губы, карандашная подводка расширяла разрез глаз, бровям явно придали нужную форму, а широковатый кончик носа умело скорректировали более темной пудрой, добившись почти полного сходства с младшей сестрой. Оригинальным в облике Веры казалась только одна деталь – иссиня-черные волосы. Даже крупная родинка в углу рта у нее – тоже в точь как у сестры.

– Вы так похожи, – протянула я. – Если бы не красили волосы в разный цвет…

Девушки дружно рассмеялись.

– Мы не красим волосы.

– Но…

– Шутка природы, – пояснила старшая, – я родилась брюнеткой, а Анька блондинкой. В остальном как две капли воды.

«Это тебе только хочется», – подумала я, отмечая, что у Веры довольно неприятная улыбка. Но, судя по всему, мне нужна именно старшая девица…

– Вам предстоит великолепная карьера, – обратилась я к Ане.

В глазах Веры мелькнула неприкрытая зависть.

– Но, видите ли… к блондинкам сейчас снизился интерес, как у публики, так и у модельеров. Сейчас в моде темноволосые. Конечно, вам можно перекраситься, но, может быть… есть смысл поработать с вашей сестрой?

– Ой, вот здорово! – обрадовалась Аня. – Когда меня взяли на работу, Верочка тоже хотела попробовать, но ей сказали, что две одинаковые модели на подиуме не нужны, предложили сменить макияж и образ, но что-то не получилось.

Еще бы, без грима старшенькая небось сливается с толпой.

– Вы тут поговорите, а я сбегаю в магазин, дома хоть шаром покати, – изобразила хозяйственное рвение Аня.

Девушка явно хотела оставить нас наедине, боясь спугнуть призрак удачи, внезапно замаячивший перед сестрой.

Когда за Аней захлопнулась дверь, я принялась о том о сем расспрашивать Веру. И чем дольше длился разговор, тем больше понимала, что следует быть очень и очень осторожной.

Во-первых, Вера прекрасно знала Валерию Петровну, училась в ее семинаре, во-вторых, бывала у Артамоновых дома.

– Валерия Петровна просто чудо, – откровенничала студентка, – гениальный преподаватель. Попасть к ней в руки – мечта любого, даже коза сумеет у нее звездой стать. Но она берет только тех, кто беспрекословно ее слушается.

Слушая, как Верочка поет нашей общей знакомой осанну, я решила подбираться к цели издалека.

– Фамилию Артамоновых я, кажется, уже слышала, я ведь русская по происхождению, в Москве бываю часто, хожу в театры… вспоминается мне такой актер… Андрей Артамонов, я не ошибаюсь?