Фаина же была трудновоспитуемой. Ее выгнали из четырех школ, и в результате девица оказалась в экстернате. Из английского языка она благополучно выучила лишь словосочетание «гуд бай», а на пианино могла подобрать мелодию, отдаленно напоминающую «Собачий вальс». Три года назад Фаине исполнилось двадцать лет. Элеонора купила ей квартиру и пристроила непутевую девицу на работу. Но поскольку у Фаи нет за душой ничего, кроме школьного аттестата, ее брали лишь на малооплачиваемую службу и гоняли там как сидорову козу. Сами понимаете, что такое положение совершенно не устраивало лентяйку, и она регулярно увольнялась, справедливо полагая, что Нора не даст ей пропасть с голода. На мой взгляд, Фаину следовало в детстве нещадно лупить, а в девичестве заставлять каждый день убирать квартиру, но Нора жалела ее, и в результате вырос и расцвел диковинный цветок. Уж не знаю, чем бы завершилась эта история, но два года назад Фаина в одном из ночных клубов свела знакомство с Настей Фомичевой, тоже оторвой и безобразницей.

Несмотря на то что Насте всего двадцать шесть лет, у нее уже есть двенадцатилетний ребенок, только я забыл, какого пола. Настя подвизалась к группе «Сладкий мед» и предложила Фаине совместную работу. Дальше начались чудеса. Во-первых, нерадивая, страшно ленивая Фаина неожиданно запела. Причем у девчонки оказался хороший, сильный голос, что для нашей эстрады, согласитесь, редкость. Во-вторых, Фая ловко научилась танцевать, и дуэт, переименованный в «Шоколадку», начал наступление на музыкальный Олимп. Сейчас Фая зарабатывает немереные деньги и с потрясающим энтузиазмом и работоспособностью мотается по городам и весям. Она разъезжает на машине с номером «Фаина» и одевается в самых дорогих бутиках. Для меня осталось загадкой, каким образом можно так преуспеть на подмостках, не имея абсолютно никакого музыкального образования. Но факт остается фактом, ее голос постоянно звучит в радиоэфире, диски продаются с невероятной скоростью, а желтая пресса с восхищением смакует подробности ее бурной личной жизни.

– Уехали они в Тюмень, – тарахтела Ленка, – а нянька, которая у Настьки работает, в больницу загремела, вот они к нам и прибыли.

– Кто? – не понял я.

– Так ребенок и кошка. Василий и Миранда, – пояснила Лена, – Фаина приволокла, но они Настины.

Не успела домработница захлопнуть рот, как в коридоре показался тонкий, коротко стриженный мальчик в джинсовом костюме. Мне в свое время очень льстило, когда взрослые люди, приходя к отцу, протягивали мне руку и здоровались, как с большим, поэтому сейчас я повернулся к пареньку и сказал:

– Здравствуйте, Василий, рад видеть вас у нас.

Мальчик подошел ближе, поднял на меня фиалковые глаза и сказал голосом нежным, как колокольчик.

– Меня зовут Миранда, а Василий – это кот.

Я поперхнулся, но попытался взять себя в руки.

– Миранда! Очень красивое имя, но немного непривычное для мальчика, вы не находите?

Подросток без тени улыбки оглядел меня и ответил:

– Да уж, никак не подходит мальчишке.

– Почему же вас так назвали?

– Потому что я девочка, – ответило существо, затянутое в джинсы, и нагло засмеялось.

Я ощутил себя боксером в состоянии нокаута и, пробормотав: «Нора, наверное, заждалась», буквально побежал по коридору, провожаемый злорадным хихиканьем.

Элеонора выслушала рассказ и велела:

– Завтра же отправляйся к этой Марине Райковой и осторожно постарайся разговорить ее.

– Можно после обеда? – попросил я.

– Почему?

– Николетту надо свозить к глазному.

– Ладно, – кивнула Нора, – кстати, Миранда и Василий тут ненадолго, всего на месяц. Надеюсь, ты не против?

– Нет, конечно, чем мне может помешать двенадцатилетняя девочка? – удивился я.

Оказавшись в своей комнате, я сначала почитал Брюсова, потом выключил свет и попробовал заснуть. С одной стороны, мне хотелось есть, с другой, было лень ползти на кухню и рыться в холодильнике. Я попробовал поуютней устроиться под одеялом, закрыл глаза и услышал легкое царапанье под кроватью.

Я, естественно, не боюсь мышей, но спать на одной площади с грызуном не слишком-то приятно, поэтому я слез с кровати и нагнулся посмотреть, кто безобразничает на полу.

Это оказалась не маленькая мышка. В дальнем углу дрожал белый кролик. Я вытащил его на свет и погладил по голове. Он прижал к голове длинные уши.

– Ну-ну, не трясись, все будет хорошо! – приободрил я его. – Никто не сделает из тебя жаркое, завтра отнесем… ну, не знаю куда, во всяком случае, не на кухню.

Кролик словно понял мои слова, потому что перестал дрожать и поднял мордочку. Его маленький розовый носик смешно шевелил ноздрями.

– Небось есть хочешь? – поинтересовался я, надевая халат. – Ладно, пошли на кухню.

Быстрым шагом я пересек коридор, кролик шествовал за мной. Возле холодильника я на секунду призадумался. Так, себе сделаю бутерброды с «Докторской» колбасой, а длинноухому дам морковку. Но несостоявшееся жаркое не проявило к каротели никакого интереса. Может, морковь следовало почистить и порезать? Кое-как, постоянно роняя неудобную скользкую морковку, я ободрал с нее шкуру и нарубил на блюдечке. Кролик понюхал и отвернулся.

– Значит, дружок, ты не голоден, – решил я и начал сооружать для себя бутерброды.

В процессе готовки на пол шлепнулся тоненький кружок колбасы. Я хотел было поднять его, но кролик опередил меня. В мгновение ока он проглотил его. Я изумился:

– Однако! Насколько я знаю, ты травоядное! Ну-ка, держи.

Следующий ломтик «Докторской» травоядное с аппетитом слопало. Ну надо же! Может, он еще любит коньяк и лимоны? До сих пор я не слышал, чтобы кролики увлекались мясными продуктами.

И тут на кухню, распушив хвост, вошел Василий. Я испугался. Сейчас кот налетит на безобидного кролика, и тому мало не покажется. Но произошло невероятное. Любитель колбасы встал на задние лапы и издал непонятный звук, нечто среднее между свистом и шипением. Длинные уши напряглись, белая шерсть поднялась облаком, передние лапы быстро-быстро забили в воздухе, словно кролик собрался играть на барабане. Василий замер и прижал уши к круглой крупной голове. И тут кролик прыгнул вперед. С душераздирающим мяуканьем кот бросился прочь. Я с уважением посмотрел на кролика и угостил его колбаской.

– А ты мне нравишься! Смелый мальчик! Или девочка? Может, оставить тебя тут жить? Одна беда, начнешь гадить по углам.

Кролик посмотрел на меня раскосыми темно-коричневыми глазами, потом легкими прыжками добрался до стоящего в углу кошачьего туалета и устроился на гранулах. Я был потрясен его умом. У меня никогда не было домашних животных, Николетта не разрешала завести даже хомячка. Начав самостоятельную жизнь, я подумал было о собаке, но быстро отказался от этой идеи. С ней нужно гулять, да и не поехать никуда, и потом, я живу у Норы, ну какие тут домашние любимцы. А вот кролик…

Я пошел в спальню, длинноухий шнурком вился сзади. Я посадил его в кресло, съел сандвичи и спросил:

– Ну и как тебя зовут?

Кролик напряг уши.

– Федя? Коля? Петя?

Впрочем, кажется, кроликов так не зовут. Пришлось взять словарь имен.

– Ну, слушай, какое имя тебе по вкусу: Августин, Авдей, Булат…

Отчего-то я был уверен, что он самец. Кролик сидел тихо, слегка подергивая носом.

– Харитон…

Вновь раздался то ли свист, то ли шипение. Животное оживилось.

– Извини, – твердо сказал я, – но это имя мне не по вкусу, и потом, как звать тебя ласкательно? Харя? Нет уж, нарекаю тебя Филимоном, в просторечье Филя. Нравится?

Филя не ответил, он закрыл глаза и заснул. Я лег в кровать и тоже отбыл в царство Морфея.

Утро началось с резкого звонка.

– Ваня, – закричала Николетта, – ты где?

Очень умный вопрос, если учесть, что матушка набрала домашний телефон Норы. Лучше этого только тот, который задают люди, трезвонящие в восемь утра в выходной: «Я вас не разбудил?»

Для меня остается загадкой, что следует ответить? Сказать правду? Да, подняли в несусветную рань с постели. Или все же лучше пробубнить: «Нет, нет, все в полном порядке».