Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Дарья Донцова

Хобби гадкого утенка

Глава 1

Я видела, как он умер. Тяжелое тело с ужасающим уханьем рухнуло откуда-то сверху на капот моего несчастного «Вольво». Раздался жуткий звук. Онемев, я смотрела, как от удара голова несчастного развернулась на 180 градусов… Страшное лицо, без носа, глаз, рта, сплошь белое, словно подушка, оказалось прямо перед моими глазами.

Не в силах заорать, я тихо опустилась на землю. С самого раннего детства мне снится иногда один и тот же кошмар. Стою на длинной, тесно застроенной домами улице. Мимо, торопясь, пробегают прохожие. Вдруг один поворачивается, и становится понятно, что у него нет лица. Просто белое пространство, окаймленное волосами. В страхе я принимаюсь хватать других людей за руки, незнакомцы покорно тормозят, но они все, как близнецы, без глаз, носов, ртов… В холодном поту я просыпаюсь и потом долго курю, пытаясь успокоиться. Может, следует сходить к психотерапевту и попытаться узнать, какие монстры в моей душе вызывают сей кошмар. Останавливает только воспоминание про одну мою подругу, которая отвела сына лечиться от энуреза. Именитый психоаналитик занимался с юношей целый год, эффект так и не был достигнут. Петька продолжает мочиться в кровать по ночам, но теперь он этого не стесняется. Психотерапевт объяснил ему, что этой привычкой следует гордиться.

По счастью, ужасающий сон навещает меня не чаще двух раз в год, но я никогда не могла предположить, что увижу наяву человека без лица. А как хорошо начинался день! У моего сына Аркадия, постоянно занятого молодого человека, образовалось свободное время, и он согласился поехать вместе с матерью в магазин. Причем не сел в свой джип, а влез в мой «Вольво» и всю дорогу терпеливо молчал, ни разу не покритиковав мою манеру водить автомобиль. И вообще, он сегодня вел себя странно приветливо: когда его младшая сестра Маша, у которой начался период подросткового обжорства, слопала за завтраком четыре пирожка, тарелочку каши, йогурт, запила все двумя стаканами какао и ушла в школьный автобус с мороженым в руках, добрый брат не стал орать, как всегда, что-то типа:

– Положи немедленно эскимо, мы тебя через год на тачке возить будем.

Нет, он только вздохнул и, когда Маруська уехала, весьма ласково спросил:

– Мать, может, проверить ее на глисты? Вдруг у нее солитер завелся?

А когда его жена Ольга, или, как мы зовем ее дома, Зайка, спустилась к завтраку в полной боевой раскраске, муженек сделал вид, что занят поглощением кофе. Кстати, он терпеть не может «намакияженную» Ольгу, и никакие аргументы супруги типа: «Я же работаю на телевидении» – на него не действуют.

Вчера, например, Зайка «принесла» к завтраку напудренное личико с ярко намазанными губами и, сев за стол, весело сказала:

– Всем привет!

Добрый супруг буркнул:

– Здравствуйте.

– Ты зовешь Ольгу на «вы»? – удивилась я.

Кеша оторвался от чашки и противным голосом поинтересовался:

– А где здесь Оля?

– Вот, – ткнула я пальцем в Зайку.

– Кто? – идиотничал сын. – Это? Ну, мать, ты ошиблась, я с этой девицей незнаком. Здравствуйте, любезнейшая, впрочем, где-то я вас видел! А! Вспомнил, проезжал вчера у трех вокзалов, не вы там стояли на углу?..

Зайка вспыхнула, и разразился скандал.

Но сегодня Кешка не сказал ничего, и завтрак закончился самым мирным образом.

И вот, пожалуйста. Ну зачем мне захотелось пить? Ну почему я решила купить бутылочку минеральной воды в этом киоске? Отчего несчастный самоубийца выбрал именно этот момент, чтобы свести счеты с жизнью…

Сидя у переднего колеса и трясясь крупной дружью: все-таки первое марта на улице, – я тупо наблюдала за разворачивающимися событиями.

Вот Аркадий, выскочивший из машины, кричит что-то в трубку мобильного телефона, начинают останавливаться люди, подъезжает «Скорая помощь», следом, словно чертик из коробочки, возникает милиционер. Синяя форма и белый халат наклоняются над несчастным и… рывком сбрасывают тело на землю. Обозленный мент со всего размаха бьет труп ботинком по затылку, голова отрывается… Это было уж слишком. Последнее, что я помню, – Кеша, быстрым шагом двигающийся в мою сторону.

В нос ударил тошнотворный «букет» из запахов кошачьей мочи, кислых щей и плохо постиранного белья.

– Эй, мать, – донеслось до слуха, – ты как? Жива?

Я села, разлепила глаза и прошептала:

– Можно кофейку?

– Сейчас, сейчас, – послышался тоненький голосок.

Какая-то тень метнулась к порогу.

– Где я?

– Не знаю, – сообщил Кеша, сидевший на диване.

– Как?

– Так. Ты упала в обморок, а эта женщина предложила внести тебя в ее квартиру, кстати, под номером один, что я и проделал, – спокойно пояснил Аркадий.

Мои глаза оглядели комнату. Потертый диван, два кресла, комод, круглый стол и кровать, на которой лежу я. На полу – палас, на стене – ковер. Окно… Я вскрикнула.

– Какой ужас! Несчастный мужик, ну зачем он выбросился из окна!

Аркадий хмыкнул:

– Не расстраивайся.

– Ну ничего себе! Человек погиб…

– Все живы.

– Он жив? Упав на капот «Вольво»? Да у него голова оторвалась! Я видела, как милиционер пнул ногой труп! Какой ужас, я обязательно узнаю фамилию этого стража порядка и напишу жалобу! Разве можно так обходиться с мертвым телом?!

– Вот, – раздалось над ухом, и перед носом оказалась чашка с гадким растворимым кофе, – выпейте и в себя придете.

Я машинально глотнула пойло и чуть не выплюнула его назад. Терпеть не могу растворимый кофе, даже такой дорогой, как «Черная карта» или «Амбассадор», и уж совершенно неспособна употреблять его с сахаром. Сейчас же мне подсовывают самый дешевый индийский кофе, щедро сдобренный рафинадом.

– Вкусно? – спросил над ухом тот же голосок.

Я слегка повернула голову и увидела тощую, какую-то бестелесную бабульку. Абсолютно седые волосы старушки были сколоты гребнем, ярко-синие, совсем не блеклые глаза смотрели радостно и совершенно бесхитростно.

– Вкусно? – повторила она и, не дожидаясь ответа, сообщила: – Для гостей держу, сама-то не пью, дорогой очень. И посладила тебе больше, чтобы совсем хорошо стало. Пей, детка, представляю, как ты перепугалась.

Я мужественно опустошила чашечку и с чувством произнесла:

– Спасибо, просто замечательно, давно такой не пила!

Что было абсолютной правдой, лет пять как я употребляю только настоящую арабику.

– Хочешь еще? – оживилась бабушка.

– Нет, нет, – испугалась я.

Второй порции «амброзии» я могу не выдержать!

– Ну не стесняйся, – улыбалась бабулька, – ей-богу, кофе есть, мне в радость угостить.

– Ей нельзя много кофеина, – пришел на выручку Кеша, – доктор запретил из-за сердца.

– Вот жалость, – пригорюнилась старушка, – вот сволочь, так человека напугать! Виданное ли дело! Правда, говорят, она сумасшедшая. Михаила жаль, возится с бабой, будто с куриным яйцом. На днях Ленка выскочила и по лестнице побежала. Я-то как раз дверь запирала, гляжу, она несется, глазищи бешеные, в халате, босиком. Увидела меня и кричит:

– Бабушка, спасите, убьет сейчас!

А Михаил за ней прыжком, догнал и говорит:

– Уж извините, Алевтина Марковна, недоглядел за женой, а она…

– Ничего не понимаю, – затрясла я головой.

Аркадий глубоко вздохнул и пустился в объяснения:

– На седьмом этаже, в 105-й квартире проживает Михаил Каюров с больной женой Леной. У бабы какая-то болезнь психики, может, шизофрения, а может, маниакально-депрессивный психоз – точно никто не знает. Денег у Миши на сиделку нет, а в обычную психиатрическую лечебницу он супругу помещать не хочет. Да и правильно, там такие условия, что бедная тетка живо на тот свет отъедет. Вот он и запирает несчастную в квартире, когда уходит. Квартира у них двухкомнатная. Чтобы сумасшедшая не лишила себя жизни, Миша заложил окно в ее спальне кирпичом… Но сегодня Лена каким-то образом ухитрилась попасть на кухню в отсутствие супруга…

1
{"b":"32537","o":1}