Мастер уложил карточку обратно в карман.

– Ладно, отцы, – сказал он техникам устало. – Желаю вам счастливого полета.

Техники молча кивнули и убрались. Ветхий на вид грузовик взвыл стартером и мгновенно завелся. Слышно было, что двигатель у него совсем не простой. Всего за несколько минут пропихавшись кое-как задом через узкую арку (охотники даже подпрыгивать стали от нетерпения), техничка бодро развернулась и, резво взяв с места, исчезла в ночи.

– Уходим, – тихо сказал Мастер. – Мы уходим. Я очень, очень хочу домой.

– Следующий вопрос, – сказал Генерал. – Тебе, мальчик, не кажется, что у нас слишком много вопросов к тебе накопилось?

– Это даже приятно, – ответил Мастер, сладко улыбаясь. – Обычно ведь у нас взаимоотношения сухие, черствые, товарно-денежные. А тут просто любовь какая-то…

– Ну-ну, – протянул Генерал. – Посмотрим, добьемся ли взаимности. Значит, вопрос номер два. – Он принял у Очкарика очередной листок и, прищурившись, начал его рассматривать. – Значит, так. Вчера в ноль пять пятнадцать техничка, возвращаясь с расчистки, обнаружила за собой «хвост», о чем немедленно доложила. Водителю приказали уйти на запасной маршрут, и тут «хвост» отвалился. Замены «хвоста» не последовало. Вот такой вот инцидент. Интересно? – Генерал коротко глянул на Мастера и снова опустил глаза в свое донесение.

Мастер подвинул к себе пепельницу.

– Интересно, – сказал он. – А как это – «понял, что обнаружен»? Я в школе КГБ когда учился, до слежки не дошел. Меня раньше оттуда поперли за аморалку. Как машина слежения может понять, что ее засекли?

– Ты меня достал с этой школой КГБ, – сказал Генерал. – Все зависит от поведения объекта. Захочет он, чтоб «хвост» был в курсе, – сделает. Тут было наоборот. Технички водят мастера, у них рука не дрогнет, – а «хвост» взял и отвалился.

– Надо же! – Мастер аж губу выпятил в притворном изумлении. Нагло притворном. – А может, это и не «хвост» был вовсе?

– Человек крутит те «хвосты», на которые натаскан, – поучительно сказал Генерал. – Ты, например, под собачьи заглядываешь, а мы – в меру способностей, так сказать… В общем, поверь специалисту.

– Мне это так понимать, что меня в задницу послали? – осведомился Мастер. – Да еще и в пёсью? – Он прищурился и театральным жестом раздавил в пепельнице окурок.

– Ты перестанешь издеваться? – спросил Генерал кротко.

– Нет! – рассмеялся Мастер. Некоторое время он противно хихикал, не открывая рта и переводя смеющийся взгляд с Генерала на Очкарика и обратно. Те с интересом изучали Мастера: глаза Генерала смотрели, как обычно, почти отечески, линзы Очкарика, напротив, блестели зловеще. Видно было, что он зол, но пока сдерживается.

– Простите… – пробормотал Мастер и прыснул в кулак. – Простите, но это правда как-то несерьезно. Был «хвост», отвалился «хвост»… Детский сад. Кому нужна ваша дохлая техничка с вашими мастерами, которые только в будке прятаться мастера, когда нас по подвалам заживо едят… Ну что за ерунда такая? И вообще, при чем здесь Школа?

– А при том, милейший, – ликующе провозгласил Очкарик, – что мы установили принадлежность машины-«хвоста»! – Очкарик так и сиял – он вбивал в Мастера слова, как гвозди, и даже чуть приподнялся над стулом. Щеки Очкарика залил румянец, а Генерал поедал взглядом Мастера. Тот мрачно уставился Очкарику в «третий глаз» – видимо, почуял вампира. Ничего в лице Мастера особенного не было, кроме брезгливого напряжения.

– Н-ну?! – победоносно вопросил Очкарик. – Мне сообщить вам, сударь, чья это была машина?

Мастер отвернулся от Очкарика, плавным уверенным движением вытянул из пачки очередную сигарету и элегантно прикурил. Глубоко затянувшись, он выпустил несколько колец дыма и посмотрел в глаза Генералу. Генерал побагровел. Мастер был абсолютно спокоен. «Этот гаденыш битый час издевается над нами, – подумал Генерал, – разыгрывая какую-то собственную игру. Или? Никогда ведь не знаешь, что кроется за его выражением лица. Никогда не догадаешься, говорит он серьезно или шутит. Это за ним заметили еще в детстве и сразу внесли информацию в личный файл. Зар-раза!» Генерал был готов растерзать Мастера. Если бы Генерал был собакой, он бы его молча укусил.

– Я их накажу, – сказал Мастер сурово. – Я их очень больно накажу.

Генерал мгновенно расслабился, по инерции проткнул Мастера леденящим душу взглядом, склонил голову набок и послушно заглотил наживку.

– Нет, мой мальчик, – сказал он проникновенно. – Ты их ни в коем случае не накажешь. Ты просто скажешь мне их имена, а потом мы подождем следующей профилактики. И тогда на Базе этих типов распотрошат. Тебе это, конечно, неприятно, я понимаю, но ничего не попишешь. Ты должен понять – дело превыше всего. Сейчас, когда на карту поставлено будущее человечества, все, что нам нужно, – это резидентура противника. Вот тут-то мы и узнаем, с какого боку к ним подступиться и как нанести решающий удар. Один-единственный! И это будет расплата за все бессонные ночи, за всех погибших товарищей, за всех, кто пропал без вести на нашей земле! – Голос Генерала зазвенел, в нем уже слышался рев моторов и мерная поступь колонн, уходящих по межпространственным тоннелям наносить решающий удар, а может, даже завоевывать!

– Ты ведь уже все понял, мой мальчик, правда? – спросил Генерал, опять глядя на Мастера глазами доброго папочки. – Ты понял, и я завидую твоей интуиции. Ты, главное, не расстраивайся. Конечно, это плохо отразится на твоей карьере, тут я ничего не смогу поделать. – Генерал развел руками с выражением крайнего сожаления на лице. – Ты не знаешь наших чинуш. Они до сих пор оперируют теми же понятиями, что и при большевиках. Напишет такая гнида «утеря бдительности» – и все, никуда не денешься… Но мы тебя отвоюем – тут я тебе даю слово офицера… – Генерал только собрался было расписать Мастеру в красках, до чего тому станет хорошо, когда у него отнимут Школу, да так и замер. Потом он сообразил, что вообще-то стоило бы закрыть рот. Потом он до боли сжал челюсти. Теперь он готов был укусить Мастера, даже не будучи собакой.

Генерал достаточно хорошо разбирался в людях для того, чтобы не продолжать свою прочувствованную тираду. Но он не был и настолько прожженным интриганом, чтобы не озвереть.

– Все равно я их накажу, – улыбнулся Мастер.

Очкарик шумно сглотнул и поправил очки. Генерал судорожно рванул узел галстука.

– Давайте так, – предложил Мастер. – Я прекращаю всякие попытки добраться до Техцентра. Бог с ним, обойдемся как-нибудь. А вы мне за это сдадите вашего стукача.

Генерал и Очкарик явно очень хотели конвульсивно переглянуться – но выучка не позволила. В комнате повисла напряженная тишина.

– Ну что вам, жалко, что ли? – спросил Мастер. – Заведете себе нового, хорошего. Который не засветится. А этому, плохому, я кишки выпущу. Давно хочу человека убить.

Генерал и Очкарик все-таки посмотрели друг на друга.

– Цезарь вне подозрений, – хмыкнул Генерал.

– Очень жаль, – сказал Очкарик, опуская линзы. – Вы не поверите, каким кошмаром стал для меня этот молодой человек. У меня уже от него все чешется.

– А вот я его все равно люблю, – сказал Генерал. – Была бы у меня дочка – не глядя за него бы отдал. И ты на него не злись. Он просто не знает нашей специфики. Чего ему нас жалеть? Он, сука, благородный. Пачкаться не хочет. С собаками дружит, чтоб об людей не замараться.

– Ладно, – сказал Очкарик. – Переживем и это.

– Так мы договорились? – с надеждой спросил Мастер.

– Нет, – печально ответил Очкарик, по-прежнему глядя в стол. – У нас нет информаторов в Школе.

– А даже если бы и были, – поддержал его Генерал, – так мы своих людей не сдаем. Здесь тебе не ЦРУ.

– Невинную душу угробите, – предупредил Мастер. – Я ведь и ошибиться могу. А крови хочется.

– Не дури, – сказал Генерал. – Нету, сказано тебе. Нет и не было.

– Странно, – пробормотал Мастер, морща лоб и невоспитанно кусая ноготь большого пальца. – Слушайте, а может, все-таки не было «хвоста» за этой техничкой?