Зрительный зал представлял собой небольшой амфитеатр наподобие древнеримских. Посреди – сильно утопленная в пол и огражденная на всякий случай прочной стальной решеткой арена. Трибуны заполняла нарядная, оживленная публика, с нетерпением предвкушающая экзотическое зрелище.

– Ленечка, Ленечка, – щебетала расфуфыренная дама неопределенного возраста, дергая за рукав своего спутника – пожилого мужчину с мягким, внушительных размеров брюхом, – когда же начнется?

– Не суетись, Вера, – раздраженно отвечал он, не сводя глаз с арены. – Уже скоро!

– А правда, что бой будет насмерть?!

– Естественно!

– Наверняка обманут, – надула дама накрашенные губы.

– Исключено, – отрезал толстяк. – Тебе представят неопровержимые доказательства.

Вера скептически хмыкнула.

– Ладно, – сказал Ленечка. – Увидишь собственными глазами и, если заметишь фальшь…

– Ты купишь мне две соболиные шубы и бриллиантовое колье, – поспешно договорила женщина с нескрываемым злорадством.

– Договорились, – безмятежно отозвался ее кавалер.

Вера опешила, удивленно вытаращилась…

В это самое время в комнате за дверью, ведущей на сцену, происходила следующая беседа.

– Драться до конца и без дураков, понял, Валет? – говорил подтянутый мужчина средних лет, обращаясь к молодому парню, единственной одеждой которого было туго обтягивающее черное трико.

– Знаем, не впервой, – хмуро отвечал Валет.

– Чудненько… – улыбнулся мужчина. – Победишь – получишь приз: отличный харч, пойло и, – тут он заговорщицки подмигнул, – возможно, бабу.

На лице парня отобразилось изумление:

– Чего?! Не брешите, Валентин Степанович!

– Отвечаю за слова!

– А вы не боитесь, что она потом проболтается?

– По поводу?!

– Ну хотя бы о том, что здесь творится!

Валентин Степанович, уловив недосказанную мысль собеседника, громко расхохотался.

– Мудила ты, – укоризненно сказал он. – Телке никогда не выйти из этих стен, такая же беспризорная шваль, как ты, хоть и симпатичная. Так что жалься ей сколько влезет и на меня, и на фирму, и на судьбу-злодейку, если жив останешься.

– Кто противник? – сменил тему разговора Валет.

– Новенький, прозвище Красный Бык.

– Силен?

– Сам увидишь, или порядок забыл? – угрожающе оскалился Валентин Степанович. – Так мы живо напомним!

– Не надо! – В глазах парня мелькнул страх.

– То-то же! А теперь хорош базарить, скоро гонг!

Между тем публика в зале начала проявлять признаки нетерпения.

– Тянут кота за хвост… Какого черта?!

– У меня время не казенное… Безобразие! – слышались возмущенные возгласы.

Когда страсти накалились до предела, неожиданно прозвучал гонг. Мгновенно воцарилась тишина.

– Дамы и господа, внимание! – донесся из динамиков приятный баритон. – Сегодня вы станете свидетелями незабываемого зрелища. Бой насмерть! Без правил! Как у древних римлян! Один из дерущихся должен погибнуть. Правда, у вас есть привилегия даровать побежденному жизнь, если противник не убьет его сразу. Напоминаю: большой палец, поднятый вверх, означает помилование проигравшему, опущенный вниз – смерть. В левом углу – Черный Валет, в правом – Красный Бык. Схватка начинается!

Снова ударил гонг. Фигуры в черном и красном трико ринулись на середину сцены и яростно, словно два бешеных пса, вцепились друг в друга. Ни тот, ни другой не отличались особыми бойцовскими навыками, но желание выжить в совокупности с предварительной обработкой довело их до безумия. В ход шло все: кулаки, ноги, колени, локти, головы, зубы, ногти… Брызгала кровь, на губах пузырилась пена. Публика на трибунах подвывала от восторга. Пузатый Ленечка, плотоядно ощерившись, подался вперед. Мясистое, покрытое потом лицо налилось кровью.

– Давай, Черный! Бей гада, рви! – истерично вопил толстяк (он поставил на Валета значительную сумму).

– И-и-и! – на высокой ноте верещала Вера.

Ухоженная, лощеная дама превратилась в натуральную мегеру: сделанная в дорогой парикмахерской прическа растрепалась, глаза горели садистским восторгом, из полуоткрытого рта капала слюна. Да и остальные зрители уже напоминали не людей, а скорее чертей из ада, ухитрившихся сотворить исключительную гадость и ликующих по данному поводу…

Схватка на арене близилась к концу. Черный Валет повалил Красного Быка на пол и изо всех сил лупцевал поверженного противника кулаками. Остановился Валет, лишь когда полностью выдохся. Лицо Красного Быка превратилось в кровавую маску. Он не шевелился и не подавал признаков жизни.

«Вроде готов», – с облегчением подумал Валет, поднимаясь на дрожащие от усталости ноги.

Рядом, будто из-под земли, появился человек в белом халате, наклонился над Быком, пощупал пульс.

– Мертв! – громко объявил он.

– Доказательства! Где доказательства?! – завизжала Вера.

Ей вторило множество голосов.

– Сей момент, – усмехнулся врач и крикнул, обернувшись к выходу с арены: – Эй, ассистент, сюда! Клиенты не верят моему диагнозу!

«Ассистент», огромного роста бугай в черной маске и со сверкающим остро заточенным топором в руках, не заставил себя долго ждать. Приблизившись к распластанному телу, «ассистент» широко размахнулся, нанес удар, затем нагнулся и, схватив за волосы отрубленную голову, продемонстрировал публике…

«Мерседес» мягко катил по ночному шоссе. Высококачественный кондиционер создавал в салоне машины приятную прохладу. Ленечка довольно улыбался. Выбор его оказался удачен, и в кармане приятно похрустывала солидная пачка выигранных долларов.

– Ну, Верочка, понравилось? – спросил он немного подрагивающим от пережитого возбуждения голосом.

– О да, милый! Это… это просто восхитительно!!!

В зале ожидания Н-ского вокзала было душно. Многочисленные людские голоса сливались в неразборчивый гул. С трудом разыскав свободное место, Алексей Рюмин прикрыл глаза и попытался уснуть, но мешал слипшийся от голода, ноющий желудок, а в карманах не было ни рубля, впрочем, как и документов. Бомж – человек без определенного места жительства.

Социологическое определение – «индивид, выбитый из сетки ролевых отношений». Всеми презираемое, отверженное существо. Заметят менты на улице мертвого плохо одетого человека, приглядятся, сморщат в отвращении физиономии да скажут: «Бомжара подох, сволочь! На нашем участке! Возись теперь с ним! Давайте-ка, пока никто не видит, оттащим его на соседний».

На соседнем аналогичная картина. Тут тоже постараются сбагрить мертвеца. И при жизни он никому не был нужен, а уж после смерти тем паче. Бомжи бывают разные, и далеко не всегда это спившиеся, утратившие человеческий облик субъекты. В наше время бурного роста демократии (принимающей подчас довольно причудливые формы), дикого рынка и всеобщего суверенитета прослойка бомжей выросла до невероятных размеров за счет жертв квартирной приватизации, многочисленных беженцев из ставших независимыми союзных республик (а по сути, провинции загубленной в начале века великой Российской империи) и так далее и тому подобное.

Алексей не относился к «коренным», спившимся бомжам. Он… Впрочем, какая разница! Пусть читатель придумает историю его падения сам. Скажу лишь одно: Рюмин почти не брал в рот спиртного и несколько месяцев назад даже представить не мог, в каком отчаянном положении окажется. Алексей был двадцатипятилетним высоким, широкоплечим, хорошо сложенным парнем с приятным лицом, голубыми глазами и темно-каштановыми волосами. Правда, за последнее время мышцы опали от постоянного недоедания; лицо заросло неряшливой щетиной, давно не стриженные, немытые волосы свалялись в сальный колтун, а глаза ввалились и приобрели затравленное выражение. «Доблестные» служители закона с бомжами не церемонились. Простые обыватели смотрели с презрением, не подозревая, что когда-нибудь сами могут очутиться на «дне» жизни (за жестокосердие господь бог наказывает сурово).