Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Илья Деревянко

Бойцы

Пролог

И если кто обращается ко греху, господь уготовит того на меч.

– PСир. 26:26.

25 марта 1980 г. Москва

Несмотря на раннюю весну и довольно-таки слякотную погоду, тренировка проходила в лесопарке. Бледное солнце скупо освещало голые черные ветви озябших за зиму деревьев, мерзлую землю с остатками выцветшей прошлогодней травы, грязноватые островки нерастаявшего снега. Двое семнадцатилетних парней, потные, всклокоченные, одетые в перепачканные тренировочные костюмы, из последних сил отжимались на пальцах. Они уже полностью вымотались, однако Андрей Николаевич Моргунов не собирался баловать своих питомцев.

За долгие годы службы в специальных диверсионных частях он прочно усвоил мудрую заповедь генералиссимуса Суворова: «Тяжело в учении, легко в бою».

– Веселей, ребята, не отлынивать! – добродушно покрикивал Моргунов. – Валера, почему морщишься? Ты должен улыбаться!

Валерий Кознов послушно растянул губы чуть ли не до ушей, хотя в настоящий момент ему больше всего на свете хотелось завыть. Его товарищ, Иван Нечаев, огромным усилием воли сохранял каменное выражение лица.

Андрей Николаевич, худощавый, подтянутый старик с ярко-синими глазами и абсолютно седой головой, едва заметно улыбался краешками губ.

– Достаточно, – сказал наконец он. – Вста-вайте.

Ребята медленно поднялись на трясущиеся от усталости ноги.

Мышцы у них болели, головы кружились, дыхание со свистом вырывалось из груди, в висках стучала кровь, весенний лес казался окутанным мутной красноватой дымкой.

«Садист проклятый!» – подумал измученный Кознов и тут же услышал голос Моргунова, будто прочитавшего его мысли: «Нет, ребята, я не садист и не изверг! Просто я хочу сделать из вас хороших бойцов, ведь вы сами об этом просили. А настоящие бойцы выковываются только так: через пот и кровь, через боль и усталость!

На каждой тренировке вы должны доходить до предела своих возможностей и даже немного дальше. Лишь тогда вы будете прогрессировать…»

Старик внезапно замолчал и посуровел лицом. На лбу пролегла складка морщин. Ученики удивленно переглянулись. Прошла минута, другая.

– УНИБОС не спорт, а оружие. – Андрей Николаевич пристально посмотрел на ребят. – Причем крайне опасное! Но главное в другом. Само по себе оружие нейтрально, важно, кто им владеет!

Возьмем, к примеру, острый хирургический нож. Им можно вырезать аппендицит, а можно убить человека… Ладно, надеюсь, вы меня поняли. На сегодня все. Идите домой. Кстати, советую хорошенько пропариться в бане, снимете усталость, расслабите натруженные мышцы…

– А вы, Андрей Николаевич? – робко спросил Нечаев.

– Я немного погуляю, подышу воздухом. В моем возрасте полезно…

Оставшись один, Моргунов уселся на поваленное дерево и, подперев голову руками, глубоко задумался. Имел ли он право обучать мальчишек этим приемам? Не имел! Правда, они вроде хорошие пацанята, но все равно!

«Ну ничего», – утешил сам себя Андрей Николаевич. «Я поступаю правильно. Иван с Валерой вырастут порядочными людьми, патриотами, защитниками Родины. Сердцем чую!»

На самом деле Моргунов занимался самообманом, верил в то, во что хотел верить, и ничего не чуял. Просто у него не было никого, кроме старого сонного кота Барсика, а Кознов и Нечаев в какой-то мере заменяли старику детей. Просидев в лесопарке с полчаса, он вернулся домой, накормил кота и прилег на диван в надежде уснуть, но неожиданно остро заболел простреленный в трех местах правый бок. Моргунов стиснул зубы, сдерживая стоны. Обычно ленивый, неповоротливый, Барсик, почувствовав состояние хозяина, вскочил на диван и, мурлыча, пристроился к больному месту[1].

– Хороший ты мой, – прошептал старик, почесывая Барсику шейку. – Настоящий друг!

Польщенный кот заурчал еще громче. Постепенно боль стихла. Андрей Николаевич задремал.

Глава 1

Несколькими месяцами раньше

Зима 1979 г. Москва

– Ичь, ни, сан, си, го[2]… – лицо сенсея[3] Аркадия Евгеньевича Зюйкова излучало надменность и неприступность. Заложив руки за спину, он неторопливо расхаживал вдоль строя учеников, в такт счету наносящих левый ёко-гери[4] по воздуху: «Курикай»[5] – резко скомандовал сенсей и продолжил счет. – Ичь, ни, сан, си… Молодец! – похвалил он Кознова, нарочито повышая голос, чтобы слышали остальные. – Так держать!

Валера затрепетал от радости и, не удержавшись, бросил торжествующий взгляд на стоящего рядом Ивана Нечаева. Они были друзьями и пришли в секцию одновременно, примерно полтора года назад, но Валера, по словам сенсея, делал большие успехи: и стойки у него получались красивее, и удары. В школе Сэн-э первостепенное значение придавали внешнему эффекту. Поэтому злые языки из других школ называли сэнэйцев балеринами и жестоко избивали[6] даже на полуконтактных соревнованиях[7]. Ивану комплиментов от тренера не перепадало, однако он не завидовал другу и искренне радовался за него.

– Яме[8], – сказал наконец тренер. – Лечь, расслабиться.

Ученики послушно растянулись на полу, готовясь выслушать очередную восточную премудрость, которыми сенсей щедро пичкал их на каждой тренировке.

– Ваши головы освобождаются от всех мыслей, становятся пустыми и легкими, чувства, желания, заботы уходят прочь[9], – монотонно начал Зюйков. – Тела утрачивают вес, медленно воспаряют в синюю высь. Ничто вас не беспокоит, не тревожит. Покой, полный покой.

Между нами говоря, Аркадий Евгеньевич имел слабость считать себя незаурядным гипнотизером, что вовсе не соответствовало действительности…

– Вы впадаете в состояние нирваны…

Иван Нечаев добросовестно расслабил мышцы, однако воспарить, тем паче впасть в нирвану, у него никак не получалось. «Бездарность я!» – горько думал Иван. – «То ли дело Валерка!»

– Теперь слушайте китайскую притчу и вникайте, – голос сенсея приобрел загробные интонации. – Шли по дороге семь мудрецов и встретили дурака. «Уважаемые старцы», – сказал дурак. – «Вы так мудры, вы все постигли, объясните мне в чем смысл жизни». Один остановился и начал объяснять. Шесть мудрецов пошли дальше, а на дороге осталось два дурака…[10] Тате[11], – помолчав с минуту, рявкнул Зюйков. Ученики поспешно вскочили на ноги.

– Отожмись двадцать раз на кентусах[12], – отрывисто бросил сенсей. – Потом займемся растяжкой…

После окончания тренировки ученики встали на колени.

– Сэн-э-рей! – выкрикнул семпай[13].

– Рей! – хором ответили ребята, коснувшись лбами пола.

– Сенсей-рей!

– Рей! – еще раз лбами об пол.

– Додзо-рей!

– Рей! – то же самое[14].

– На сегодня все! – объявил Зюйков и величественно удалился.

Ученики оживленной, галдящей толпой повалили в раздевалку. Там они скидывали мокрые от пота кимоно, занимали очередь в душевые кабинки. Слышались смех, шутки, анекдоты. «Знаешь, как называют школу Киу-ка-шинкай?»[15] – «Калека-шинкай! Ха-ха-ха!» – Очень верно…» – «Не скажи, на последних соревнованиях…» – «Тише, а то семпай услышит, вылетишь из секции!..» – «Мишка, ты заснул там, под душем?! Вылазь в темпе, люди ждут!..» – «Поручик Ржевский танцует на балу с Наташей Ростовой. Она морщит нос от неприятного запаха и наконец спрашивает: Поручик, вы меняете когда-нибудь свои носки? Да-с, но только на водку!»

вернуться

1

Кошку ученые называют домашний доктор или энергетический костер. Когда хозяину плохо, она пристраивается к больному месту и, отдавая часть своей жизненной энергии, облегчает боль.

вернуться

2

Раз, два, три, четыре, пять… японский счет, команды и различного рода ритуалы широко применялись почти во всех школах карате.

вернуться

3

Тренера (буквальный перевод Учителя).

вернуться

4

Удар ребром стопы.

вернуться

5

Поменялись, в данном контексте поменяли ногу.

вернуться

6

Шаповалов и Касьянов представляли собой исключение, но Касьянов прирожденный боец, мастер спорта по боксу и просто на редкость крепкий мужик, а Шаповалов основную подготовку получил в школе Шитокан и лишь потом перебрался в Сэн-э.

вернуться

7

В полуконтактном бою запрещено наносить удары по лицу и ниже пояса (по лицу можно только обозначать), лишь в корпус (от пупка до верха груди) можно бить до нокаута.

вернуться

8

Прекратить, в данном контексте закончить упражнение.

вернуться

9

Это не сатирическая выдумка автора. Примерно такую проповедь я сам слышал в одной из секций школы Сэн-э в конце 70-х начале 80-х годов.

вернуться

10

Байка, безусловно, красивая, но любой христианин сразу поймет ее полную нелепость.

вернуться

11

Встать.

вернуться

12

На кулаках

вернуться

13

Помощник тренера.

вернуться

14

Традиционное для сэнэйцев воздание знаков уважения школе, учителю и залу.

вернуться

15

Киу-ка-шинкай более серьезная школа. Правда, они неважно работают руками.

1
{"b":"32417","o":1}