– Но теперь, – сказал он, – хотел бы я знать, так же ли повезет мне с золотом и женщинами; поскольку слыхал, что тут на западе много всякого красивого, а я давно не имел ни женщины, ни золотого кольца. И даже если вместо золота большей частью будет серебро, и мне достанется не графская дочка, на какую рассчитывает Берсе, а обычная франкская девушка, жаловаться не стану; человек я гордый.
Крок сказал, что Токе придется малость потерпеть, хоть ему и невмоготу; и Токе признал, что это правда; поскольку непохоже, чтобы в этих местах вообще водилось золото и женщины.
Они шли вдоль низменных берегов, где не было видно ничего, кроме песка и болот и изредка рыбачьих хижин; потом появились мысы с воздвигнутыми на них крестами, и они поняли, что достигли христианских земель и франкских берегов. Ибо сведущие люди на кораблях знали, что такие кресты установили при Карле Великом, предке всех кесарей, чтобы отвратить викингов от его земель; но боги Севера оказались сильнее.
Они заходили в проливы и бухты, укрываясь от надвигающегося шквала или просто для ночлега, и наблюдали, как вода, солонее и зеленее, чем им когда-либо приходилось видеть, прибывала и убывала с приливом и отливом. Не заметно было ни судна, ни человека, лишь иногда попадались следы старых построек; ибо некогда здесь было множество селений, до того как пришли норманны. Но все они давно уже стояли разграбленные и брошенные, и теперь лишь далеко на юге мореходам можно было рассчитывать на добычу.
Они вошли туда, где море суживается между Англией и материком, и тут начались разговоры, не высадиться ли в Англии. Потому что все знали, что конунг Эдгар только что умер, оставив несовершеннолетних сыновей. Но Берсе и Токе и другие из числа тех, кто поумнее, настаивали, что все-таки земля франков куда лучше, надо только спуститься еще южнее; потому что король франков и император Германии воюют друг с другом из-за порубежья, а когда начинаются такие дела, то прибрежные земли перепадают норманнам.
Потому они остались под франкскими берегами; только теперь отошли подальше в море и бдительно несли дозор: они достигли той страны, что викинги отвоевали у короля франков; разумеется, и тут еще попадались кресты на мысах и в устьях рек, но чаще – шесты с насаженными на них бородатыми головами, в знак того, что владыки этой страны хорошо видят соплеменников у своих берегов. Крок и его люди сочли, что подобное негостеприимство к сородичам – большой позор для тех, кто теперь владеет всеми богатствами в этой стране; но этого и следовало ожидать от выходцев из Сконе и Зеландии; и Орма спросили, нет ли у него в этих краях родни. Орм отвечал, что вряд ли, поскольку его родня все больше в Ирландии; но вот такую вещь, как головы на шестах, надо бы не забыть до возвращения домой, она может здорово пригодиться для защиты овец. На это все рассмеялись и решили, что парень за словом в карман не лезет.
Они встали в засаде в устье одной из рек и захватили несколько рыбачьих лодок, но нашли в них мало что ценного, а от самих пленников не могли добиться, где тут искать богатые поселения; тогда двоих убили, но поскольку остальные так и не смогли внятно ответить, их отпустили, так как на вид они были тщедушные и не годились ни на весла, ни на продажу. Не раз высаживались они по ночам на берег, но много не добыли; народ тут жил в больших и хорошо обороняемых поселениях, и им всякий раз приходилось спешить к своим кораблям, чтобы не оказаться окруженными превосходящей силой. Они надеялись, что эта страна, населенная норманнами, вот-вот кончится.
Однажды вечером им встретились четыре больших боевых корабля, идущих на веслах с юга; они казались так тяжело нагруженными, что Крок даже велел подойти к ним поближе, чтобы посмотреть, много ли на них народу. Вечер был тихий, и корабли медленно сближались; на мачте первого из незнакомых кораблей был повешен перевернутый щит в знак мирных намерений; и люди Крока разговаривали с корабельщиками на расстоянии полета копья, покуда те и другие пытались сосчитать друг друга. Незнакомцы сказали, будто они из Ютландии и что идут домой после долгого плавания. С семью кораблями ходили они и в Бретань и южнее; там зимовали на острове в устье Луары до самого паводка; но потом их поразила моровая язва, и домой они ведут лишь столько кораблей, на сколько хватило людей. А насчет добычи они отвечали, что умный мореход никогда не хвалит свой груз прежде, чем не вытащит его на сушу, но будучи достаточно сильными, чтобы при встрече защитить добытое, могут сказать лишь, что никто не жалуется. Времена, конечно, уже не те, что были, но тот, кому удастся найти нетронутые места в Бретани или южнее, с лихвою возместит свои труды.
Крок спросил, нет ли у них вина или хорошего пива, чтобы обменять на свинину и вяленую рыбу; и одновременно попытался подойти к ним поближе, потому что ему сильно захотелось попробовать теперь же разом окупить все трудности путешествия. Но хёвдинг ютов немедленно выстроил свои корабли борт к борту, носами к Кроку и отвечал, что вино и пиво он придержит про свой расход.
– Но все равно милости просим, – сказал он Кроку, – у нас есть для вас другое угощение.
Крок взвешивал копье в руке и, казалось, раздумывал, что ему делать: но в этот самый миг на одном из встречных кораблей послышался шум. Видно было, как два человека схватились врукопашную у планшира, а потом так же сцепившись опрокинулись за борт. Оба ушли под воду, и один уже больше не появился; но другой на мгновение вынырнул и вновь нырнул, едва в него метнули копье с оставленного им судна. У ютов на кораблях поднялся крик, но когда кто-то из людей Крока спросил, в чем дело, ответа не последовало. Уже смеркалось, и вскоре, обменявшись с людьми Крока несколькими словами, незнакомцы снова взялись за весла, не дожидаясь, пока Крок соберется с ними сразиться. Тут Токе, сидевший рядом с Ормом на веслах по левому борту на собственном корабле Крока, крикнул своему хёвдингу:
– Поди сюда и посмотри! Мое рыбацкое счастье все прибывает! Рука вцепилась в весло Токе, другая – в весло Орма, а лицо с поверхности воды глядело на корабль. Оно было большеглазое и очень бледное, обрамленное черными волосами и черной бородой.
– Это, должно быть, отважный человек и добрый пловец, – произнес один из моряков. – Он поднырнул под корабль, чтобы уйти от ютов.
– Он, должно быть, еще и умный человек, – сказал другой, – потому что предпочел им нас.
– Он черен, как тролль, и изжелта-бледен, как мертвяк, – сказал третий, – и не похоже, что он несет нам удачу; брать такого на борт может быть опасно.
Так говорили они и за, и против этого, и многие выкрикивали разные вопросы человеку в воде; но он не двигался, вцепившись в весла, только моргал глазами и покачивался на волнах. Наконец Крок распорядился поднять его на борт; убить его можно и тут, сказал он возражавшим, если это понадобится. Токе и Орм подтянули к борту свои весла и втащили человека на борт; он был смуглокож и крепко сложен, голый до пояса, а ниже прикрытый лишь каким-то тряпьем. Он шатался, едва держась на ногах, но, сжав кулак, пригрозил уходящему ютскому судну и плевал ему вслед и скрипел зубами и что-то выкрикивал; а потом от качки опрокинулся навзничь, но тотчас вскочил на ноги, простер руки к небу и закричал что-то уже другим голосом; но слов его никто не понял. Орм всегда говорил, когда на старости лет пускался в воспоминания, что в жизни не слыхал более злобного зубовного скрежета и более печального и звучного голоса, чем тот, каким незнакомец взывал тогда к небу.
Вел он себя, по общему мнению, странно; все его расспрашивали, кто он и что с ним приключилось. Он немного понимал из того, о чем его спрашивали, и отвечал несколькими бессвязными словами северных наречий; им показалось, будто они поняли, что он ют и не желает грести по субботам и оттого рассвирепел и убежал; но никакого смысла в этом никто не нашел, и иные решили, что его поразило безумие. Ему дали еды и питья; он с жадностью набросился на бобы и рыбу, но с ужасом отшатнулся от свиной солонины. Крок сказал, что он отработает свой кусок на веслах, а на рынке рабов за него можно будет получить звонкой монетой. Берсе, продолжал Крок, со своим умом, пусть попытается понять его и вызнать, что тот может дельного рассказать о тех краях, откуда он родом.
