Эрик дозвонился до пожарной команды, обрадовался и сказал дежурному:

– Это я, Эрик. Узнаешь? Докладываю, пожар в доме отдыха на восьмом километре. Одной машины будет достаточно. Небольшую пошли. У нее скорость.

– Влетит тебе от начальства, – сказала тетя Шура.

– Ничего, разберемся. Поймут. У нас в пожарной команде на первом месте гуманность, а стоимость бензина я из зарплаты погашу. Через десять минут здесь будут.

Старик зашевелился на диване, поморгал и спросил:

– Князь Брандмейстер к нам будет?

– Нет, – ответил Эрик. – Будут его славные дружинники. Пойдем к нашим, предупредим. А то испугаются с непривычки.

У второго корпуса были суматоха и мелькание людей.

Княгиня Пустовойт бежала навстречу и причитала:

– Царевна себя жизни лишила! Позора не вынесла.

– При чем тут позор! – воскликнул Эрик. Каска на голове стала тяжелой, и в ногах появилась слабость.

– Не беспокойтесь, товарищи, – сказала из окошка Александра Евгеньевна. – Я ее валерьянкой отпаиваю. Леночка только погрозилась повеситься, поясок сняла, в комнатку к себе побежала, да не знала, к чему поясок крепить.

– Я все равно повешусь. Или утоплюсь, – заявила царевна, высовывая встрепанную голову из-под руки Александры Евгеньевны. – Лучше умереть, чем позориться. Мне же теперь ворота дегтем измажут.

Тут она увидела расстроенного Эрика и добавила, глядя на него в упор:

– Потому что я, опозоренная, никому не нужна.

– Вы нам всем нужны! – крикнул Эрик, имея в виду лично себя, и царевна поняла его правильно, а Александра Евгеньевна, глядя в будущее, предупредила:

– Ужасно избалованный подросток. В школе с ней намучаются.

Эрик с ней не согласился, но ничего не сказал.

– Сейчас князь-Брандмейстерова дружина здесь будет, – заявил старик Ерема осведомленным голосом. Потом обернулся к Эрику и спросил: – А стрельцов наших с собой возьмешь?

– Нет, обойдемся. Вы, если хотите, можете с нами поехать.

– Блюсти охрану! – приказал старик твердо стрельцам. – Что, карета будет?

– Будет карета, – согласился Эрик, – красного цвета. И предупреждаю, товарищи, что машина может вам показаться…

В этот момент жуткий вой сирены разнесся по лесу, и, завывая на поворотах, скрипя тормозами, на территорию дома отдыха влетела пожарная машина красного цвета с лестницей поверх кузова, с восьмерыми пожарниками в зеленых касках и брезентовых костюмах.

Нервы древних людей не выдержали. Стрельцы пали ниц, старик зажмурился и бросился наутек, в кусты сирени, а царевна обняла тоненькими ручками обширную талию Александры Евгеньевны и закатила истерику.

Машина затормозила. Пожарники соскочили на землю и приготовились разматывать шланг, сержант вылетел пулей из кабины и по сверкающей каске узнал своего подчиненного.

– Что случилось? – потребовал он. – Где загорание?

– Здравствуйте, Синицын, – проговорил Эрик твердо. – Вы мне верите?

– Верю, – так же твердо ответил сержант, потому что оба они были при исполнении обязанностей.

– Бензин я оплачу и за ложный вызов понесу соответствующее наказание, – сообщил Эрик. – Вот вы видите здесь людей. Они попали сюда нечаянно, не по своей воле. И оказались жертвами злостного обмана. Их обокрал директор дома отдыха Дегустатов. И ускакал на коне с драгоценностями исторического значения и своей сообщницей.

– Дегустатова знаю, – подтвердил сержант. – Встречался в райсовете. Пожарные правила нарушает.

– Он самый, – согласился Эрик. – Дегустатова надо догнать. И отнять украденные вещи.

– Мое приданое, – объяснила, всхлипывая, царевна.

– Ого! – воскликнули пожарники, заметив такую сказочную красоту.

– Да, приданое этой девушки, – сказал Эрик.

– Поможем, – сказали пожарники и, не дожидаясь, что ответит сержант, прыгнули обратно в красную машину.

Сержант еще колебался.

– Помоги, князь Брандмейстер, – взмолился старик Ерема.

– Помогите, добрый витязь, – попросила царевна и добавила, обращаясь к придворным: – Пади! В ноги нашему благодетелю!

И все, кто был во дворе, вновь повалились на землю, стараясь добраться до кирзовых сапог сержанта, чтоб заметнее была мольба.

– Ну, что вы, что вы, товарищи, – засмущался сержант. – Наш долг помочь людям, мы и не отказываемся… – Затем деловым голосом приказал: – По машинам! Заводи мотор!.. В какую сторону скрылся злоумышленник?

– К станции Дальнебродной, – ответил Эрик. – Больше некуда.

Подсадили в кабину старика Ерему. Эрик вспрыгнул на подножку – и со страшным ревом пожарная машина умчалась. А царевна, глядя машине вслед, сказала Александре Евгеньевне, к которой уже немного привыкла:

– А все-таки у Эрика самый красивый шлем.

– Молода еще ты, – отрезала Александра Евгеньевна. – Тебе учиться надо.

– Я уже совершеннолетняя, – не согласилась принцесса. – А учиться царевнам нечему. Мы и так все знаем.

…Конь Ветерок уже полчаса со сказочной скоростью несся по лесной, почти пустынной дороге, стуча копытами и высекая искры из асфальта. Рука Дегустатова онемела, и пришлось переложить сундук на другую сторону. Ветви деревьев стегали по лицу, и с непривычки ноги выскакивали из стремян, на что конь сердился и ворчал, оборачиваясь:

– Не умеешь – не садился бы. Всю спину мне собьешь.

– Молчи, скотина, – возражала ему Анфиса, которая тесно прижималась к спине Дегустатова, сплетя руки на его круглом гладком животе. – Послушание – вот главная заповедь животного.

– Всему приходит конец, – говорил конь и ёкал селезенкой. – Скоро мое терпение лопнет.

Наконец Дегустатов понял, что больше держать сундук и скакать на лошади он не в силах.

– Тпру, – сказал он, углядев полянку со стогом. – Привал.

Он тяжело соскочил на траву, сделал два неверных шага, не выпуская из рук драгоценного сундука, и рухнул у стога.

Анфиса также сошла и прилегла рядом. Конь Ветерок молча забрал губами клок сена и принялся пережевывать его. Иногда он поводил шелковой спиной, махал хвостом, отгоняя комаров.

– Ну и дела, – произнес он. – Стыдно людям в глаза глядеть.

– Нам бы до станции добраться, – сказал наконец Дегустатов. – Там в поезд. Только нас и видели.

– В другое царство? – спросила Анфиса.

– В другое царство нельзя. Визы нету. Мы в Москве устроимся. Там у меня двоюродный брат проживает. Сундук тяжелый, сволочь, так бы и выкинул.

– Врешь ты, не выкинешь, – сказала Анфиса, которая была женщиной практичной и уже свела в могилу двух мужей, о чем Дегустатов, разумеется, не знал. – Это теперь мое приданое будет. Хотя я и без приданого хороша.

– Посмотрим, – проговорил Дегустатов. – Открыть бы его, по карманам добро разложить.

– Открыть нельзя, – объяснила Анфиса. – Ключ у княгини Пустовойт хранится. Некогда было взять.

– Ох и попал я в ситуацию, – размышлял Дегустатов. – Но положение, надо признать, было безвыходное. Жениться мне на ней ни к чему. В любом случае я шел или под суд, или под моральное разложение. Ничего, все равно пора профессию менять. Ну скажи, Анфиса, какие могут быть перспективы у директора дома отдыха?

– Да никаких, – согласилась Анфиса, которая раньше не слыхала ни про дома отдыха, ни про перспективы. – Поскачем дальше? А то погоня может объявиться.

Дегустатову было лень подниматься.

– Какая теперь погоня? На чем они нас догонят?

– Меня никто не догонит, – подтвердил со сдержанной гордостью конь Ветерок. – Я скачу быстрее ветра. – Взмахнул большой красивой головой и добавил: – Если, конечно, всадник достойный, а не тюфяк, как ты.

– Ты Ваню не обижай, – вмешалась Анфиса. – Нас теперь ни огонь, ни вода не разлучат. Правда, Ваня?

– Правда. – Дегустатов погладил Анфису по спине. – Мы с тобой такие дела завернем – жутко станет. Дом купим в Переделкине, комнаты сдавать будем.

– Вот, – сказала Анфиса, глядя на коня. – А на тебе воду возить будем.

– В цирк его сдадим за большие деньги.

Издали донесся вой сирены.