– Стряпня, уборка, дом, – ответил Джексон Второй.

Первый Старейшина отрицательно покачал головой, что Второго совсем не удивило, ибо никто не станет задавать вам такие вопросы, если хитроумный ответ ему не известен заранее.

– Нет, – мудро заметил Первый. – Женщина существует для того, чтобы стать лучше твоей матери, с тем, чтобы у тебя были сыновья, которые станут лучше тебя. Запомни это. И во всем остальном – то же самое. Когда ты берешь каравай фермерского хлеба и съедаешь этот каравай, то хлеб этот существует для того, чтобы дать тебе силу и сделать тебя еще лучше. И если хлеб женщины одного фермера оказывается лучше чем у женщины другого, то ты идешь за хлебом туда, где он лучше. Пускай ты не заберешь эту женщину себе – она может оказаться стара и некрасива. Но у нее может оказаться дочь, и тогда ты берешь себе ее дочь. И даже если у нее нет дочери, ты все равно будешь лучше и сильнее от лучшего хлеба, и тогда ты идешь и берешь себе лучшую женщину. Если ты не желаешь брать ее себе, а просто пользуешься ею и ее дети остаются фермерами, они все равно будут лучшими фермерами, чем могли быть, ибо всем понятно, что муж их матери был не достаточно хорош, чтобы остановить тебя.

– Что бы мы ни делали, все к лучшему, – заключил Джексон Второй. При этом он подумал, что мир, такой как им его описал Первый, должен быть преотличным, ибо что бы ни взбрело Почтенному в голову при таком раскладе, это всегда будет к лучшему и всем на пользу. – Теперь расскажи мне о амрсах, которые носят с собой копья и умеют разговаривать.

– Мы и до этого доберемся, обещаю тебе, – ответил Первый Старейшина. – Причина того, что мы держим это и многое другое в секрете от любого, кто еще не получил звание Черного, та же самая, по которой мы стараемся помалкивать о наших делах в тех местах, где нас могут услышать фермеры.

Первый наклонился ко Второму через стол, что, по-видимому, должно было означать наступление момента откровенности.

– Это важно, мальчик. Если ты окажешься способным понять это и использовать, то у тебя будет все для того, чтобы стать чем-то особенным, даже среди Почтенных.

Первый подчеркнут свои слова небрежным жестом руки.

– Черт возьми, я знаю стольких парней, которые расхаживают здесь с оружием, но на деле они такие же фермеры, только с другими плугами. Они не знают как молотить пшеницу, но знают как устраивать засады на амрсов. И коль скоро это так, они считают себя особенными, и единственное, чем они утруждают свой мозг – размышлениями на эту тему. Нет, мальчик, – костлявый палец Первого уткнулся прямо в него, – ты обязан стать таким же, как мы. Ты обязан держать свои глаза и уши открытыми и не забывать, что между ними имеется еще кое-что. Я знаю это, и ты тоже знаешь это. Единственное, что я знаю лучше тебя, это то, как тебе достигнуть этого.

– Здесь вокруг полно народу, который уверен в том, что придет время, и он отправиться в Возмир, где можно жить сытно и не работать вообще. И мы позволяем им тешить себя этой мыслью, ибо она заставляет их усердно работать, пока они здесь. Мы позволяем им быть фермерами или Почтенными и думать о Возмире, где такие люди как они без сомнения живут хорошо. При этом от нас требуется следить лишь за тем, чтобы они не забывали кто они – фермеры или Почтенные, потому что если они помнят это, то помнят и о том, что от них требуется, пока они еще здесь.

– Если каждый человек знает, чего от него ждут, то он и делает это. И он ни за что не начнет бродить вокруг Шипа по ночам и совать нос в чужие дела, или собирать вокруг себя кучки народа днем, или пытаться вникнуть в суть всего, что делается для его же блага. Сколько подобных нам есть в каждом поколении, как ты думаешь, мальчик? Единицы, черт возьми. Что фермеры и большая часть Почтенных не могут взять себе в толк, так это то, что если бы не мы, то все они давно бы перемерли. Они сдохли бы, потому что запустили бы свои пашни, или от неправильного питания, или от того, что влезли бы в Шип и убили его.

Первый внимательно изучал лицо Джексона Второго.

– Теперь скажи мне, слышал ли ты хоть раз о ком-то, кто не был посвящен, но все равно заявил во всеуслышание, что желает войти в Шип? Видел ли ты когда-нибудь охрану перед входом в Шип? Слышал ли ты когда-нибудь, чтобы фермеры говорили: "Мы хотим еще воды"? Так вот, позволь мне спросить тебя: поставь мы перед Шипом охрану, то не сказали бы фермеры после этого: "Интересно, а что это они там охраняют? И если это нужно охранять, то может быть мы сможем узнать об этом, перебив охрану и расчистив себе дорогу силой?". Думал ли ты когда-нибудь о том, что было бы, скажи мы фермерам: "Вы не можете заниматься гоном амрсов"? Неужели после этого они не стали бы интересоваться, почему? "Черт возьми, это ведь просто правила и придумывают их для нас они". Нет, мальчик, ты не будешь делать ничего из ряда вон выходящего, иначе все фермерство устроит здесь кавардак, решив, что для того чтобы получить все, что хочется, нужно нарушить несколько правил. Ты показываешь им открытую дверь и говоришь: "Только для Почтенных". Ты посылаешь людей в пустыню, и многие оттуда не возвращаются. И тебе не следует говорить фермерам, что это только для Почтенных – здесь это неуместно – они должны понимать это сами. – Вот так управляют этим местом, мальчик. Скажу больше – могу держать пари, что среди фермеров есть немало таких, которые бывали в пустыне и немало таких, которые пробирались в Шип. Но это они держали в тайне. Если они углублялись в пустыню слишком далеко, то в подавляющем большинстве погибали, если держались окраины, то не видели амрсов. И я не думаю, что среди них было много таких, которые решались заходить далеко. Не потому, что там умирают, а потому что с самого детства им в голову вдолбили, что это стыдно. И если им все-таки удавалось увидеть амрса или кое-что из машин Шипа, они не могли понять что это означает, потому что никто не давал им необходимых для понимания знаний. Через некоторое время они возвращались обратно. И если никто из них после этого не заболевал и не умирал, они молчат, потому что разговорчивого любой может после этого убить, просто для того, чтобы исправить эдакий недосмотр. Никто не любит одиночек, потому что никто не знает, что он такое.

В ответ Джексон Второй твердо взглянул в узкие глаза старика.

– Если только он не на самом верху.

Первый улыбнулся и кивнул.

– В том-то и дело.

– Ладно, – сказал Джексон. – Ну, а теперь скажи мне, что заставляет тебя, за исключением того, что таким способом ты можешь снижать поголовье молодых Почтенных, держать в тайне то, что амрсы умеют разговаривать и вооружены копьями?

– Ну, знаешь ли, в противном случае ты бы уже задолго до своего первого гона начал мастерить себе щит и длинное копье, – ответил Первый Старейшина. – А узнай такое кто-нибудь вроде твоего брата, он разболтал бы об этом по всей округе, просто для того, чтобы показать всем, что он знает больше других. В любом случае это доходит до фермеров и тревожит их. Послушай, мальчик, – что твой амрс сказал тебе?

– Он сказал: "Сдавайся!"

Первый кивнул – это был один из тех вопросов, ответ на который был заранее ему известен. – Точно так. Он не хотел убивать тебя. И ты должен был быть ужасно глупым счастливчиком, чтобы не разглядеть это с самого начала и тем не менее все равно остаться в живых – а ведь ты совсем не глуп. И не слишком похож на счастливчика, так мне кажется. Мальчик, мы еще столько не знаем про этом мир…

– Я это уже понял. Дошел своим умом, – сказал Почтенный Джексон Черный Второй, которому до смерти надоело, что его называют мальчиком.

– В самом деле? А понимаешь ли ты, что это значит? Нашлось ли у тебя после гона время подумать об этом, о том, о чем думали бы все фермеры, узнай они об этом и получив достаточно времени пораскинуть мозгами? Послушай, мальчик, дело в том, что в этом мире, в настоящем мире, который значительно больше Шипа и пустыни – существует нечто, что не желает убивать Почтенных. Это нечто просто стремится забрать их к себе. Твой амрс хотел взять тебя в плен. Они позволяют Почтенным преследовать себя для того и только для того, чтобы с риском для жизни пытаться исполнить некий план, в то время как Почтенные желают только их смерти. – Что-то находящееся вне нашего мира нуждается в Почтенных. Может быть оно ест нас заживо в своем убежище, где-нибудь за пределами пустыни. Я не знаю – и никто не знает. Но чем бы оно ни было, по всему выходит, что вокруг нас имеется мир, настолько большой, что в нем Почтенные не являются даже фермерами – они его урожай. И как долго, ты думаешь, нам удастся держать здесь все под контролем, если фермеры вдруг прознают про то, кто мы такие на самом-то деле?