Не желая принимать на себя ответственность за необоснованные предположения, пишущая эти строки считает самым разумным доказать этот вывод неоднократными личными и вызывающими признаниями ярого римско-католического писателя; очевидно это деликатное задание было поручено ему Ватиканом. Маркиз де Мирвиль совершает отчаянные усилия, чтобы в интересах католицизма объяснить определенные замечательные открытия в археологии и палеографии, хотя церковь разумно оставлена в стороне от этого спора и защиты. Это неотрицаемо доказывается его полновесными томами, адресованными Французской Академии между 1803 и 1865 гг. Ухватившись за предлог, что нужно обратить внимание материалистически настроенных «Бессмертных» на «эпидемию спиритуализма», вторжение в Европу и Америку бесчисленных полчищ сатанинских сил, он направляет свои усилия к тому, чтобы доказать то же самое путем приведения полных родословных и теогоний христианских и языческих божеств и проведением между ними параллелей. Все такие удивительные сходства и тождественности только «кажущиеся и поверхностные», уверяет он читателя. Христианские символы и даже действующие лица, Христос, Святая Дева, ангелы и святые, он говорит им, были олицетворены бесами ада за сотни лет до того, чтобы дискредитировать вечную истину своими безбожными копиями. Посредством своего знания будущего, дьяволы предвидели события, «открыв секреты ангелов». Языческие божества, все эти солнечные боги, называемые Сотэрами – Спасителями – родившиеся от беспорочных матерей и умирающие насильственной смертью, были только Феруэрами [126] – как их называли зороастрийцы – демоническими копиями-предшественниками (copies anticipées) грядущего Мессии.

Опасность узнавания таких facsimiles, действительно, в последнее время угрожающе возросла. Она грозно витает в воздухе, нависая, как Дамоклов меч, над церковью со дней Вольтера, Дипи и других писателей по той же части. Открытия египтологов, нахождения ассирийских и вавилонских домоисеевых реликвий с легендой Моисея,[127] и в особенности многие рационалистические труды, опубликованные в Англии, например, «Supernatural Religion», сделали узнавания неизбежными. Отсюда и появление протестантских и римско-католических писателей, назначенных объяснить необъяснимое, примирить факт божественного откровения с той тайной, что божественные персонажи, обряды, догмы и символы христианства были так часто тождественны с персонажами, обрядами, символами, догмами нескольких великих языческих религий. Первые – протестантские защитники – пытались объяснить это на основании «пророческих предвещающих идей»; латинисты же, такие как де Мирвиль – путем изобретения двойного комплекта ангелов и богов; один – божественный и истинный, другой же, более ранний – «копии, опередившие оригиналы», результат ловкого плагиата Дьявола. Протестантская военная хитрость стара, но уловка католиков так стара, что о ней забыли и потому она как новая. «Monumental Christianity» и «A Miracle in Stone» д-ра Лунди относятся к попыткам первых. «Pneumatologie» де Мирвиля – ко вторым. В Индии и Китае каждая такая попытка со стороны шотландских и других миссионеров оканчивается хохотом и не приносит вреда; но план, придуманный иезуитами, более серьезный. Поэтому тома де Мирвиля имеют большое значение, так как они исходят из источника, который бесспорно имеет в своем распоряжении величайшую ученость века, усиленную всею хитростью и казуистикой, на какую только способны сыны Лойолы. Маркизу де Мирвилю, по-видимому, помогали проницательнейшие умы, находящиеся на услужении Рима.

Он начинает не только с признания справедливости всего вменяемого в вину Латинской церкви в отношении оригинальности ее догм, но как бы радуется в предвкушении заранее таких обвинений, ибо он указывает на все догмы христианства, как уже существовавшие в языческих ритуалах древности. Он пропускает целый пантеон языческих божеств и показывает в каждом что-нибудь, что придает ему сходство с персонажами Троицы и Марией. Едва ли найдется тайна, догма или ритуал Латинской церкви, которые не были бы показаны, как «пародированные Curvati» – «Изогнутыми», Дьяволами. И когда все это признано и объяснено – символоги должны бы замолчать. И так оно и произошло бы, если бы не было материалистических критиков, которые отрицают такое всемогущество Дьявола в этом мире. Ибо, если Рим признает эти подобия, то тем же он претендует на право суждения о том, где истинный и где ложный аватар, где настоящий и где ненастоящий Бог, где оригинал и где копия, хотя копия предшествовала оригиналу на многие тысячелетия.

Наш автор продолжает доказывать, что каждый раз, когда миссионеры пытаются обратить в свою веру идолопоклонника, им неизменно отвечают:

Мы имели своего Распятого раньше вас. Что вы хотите нам доказать? [128] Опять-таки, какая нам польза отрицать таинственную сторону этой копии под предлогом, что согласно Веберу все нынешние «Пураны» являются переделками более старых, так как здесь мы имеем в персонажах того же порядка положительное предшествование, которое никто никогда и не подумает оспаривать.[129]

И автор приводит примеры Будды, Кришны, Аполлона и т. д. Признав все это, автор избегает затруднения вот как:

Пользуясь такой политикой, все становится легко. Нет ни одного яркого сходства, нет ни одной полностью доказанной тождественности, с которой нельзя бы разделаться подобным образом. Вышеприведенные, жестокие, эгоистичные, самого себя прославляющие слова, вложенные Иоанном в уста Того, кто сам был олицетворением кротости и милосердия, никогда не могли быть произнесены Иисусом. Оккультисты возмущенно отвергают это обвинение и готовы защитить этого человека, хотя бы перед Богом, указав, откуда взяты слова, заимствованные автором четвертого Евангелия. Они взяты целиком из «Пророчеств» в «Книге Еноха». Чтобы доказать этот факт, можно привести свидетельство ученого библейского исследователя архиепископа Лауренса, и автора книги «Evolution of Christianity», который редактировал перевод. На последней странице введения к «Книге Еноха» мы находим следующий абзац: