– У меня накопилась масса вопросов, но главный из них – кто такие пустынники.

Харлол приподнялся на локте. Он вовсе не выглядел сонным, так что Льешо решил, что храп был лишь уловкой, попыткой избежать расспросов.

– Пустынник – это воин-монах, посвященный духам пустыни. Мы не выбираем судьбу; с момента рождения нас отдают Динхе. Те, кто выдерживает суровое обучение, испытание жаждой, огнем и одиночеством, становятся посредниками между толкователями снов и внешним миром – глазами и ушами отшельников. Мы идем туда, куда ведет ветер. Когда судьба заставляет следовать по пути караванов, нанимаемся на работу. Иногда же просто бродяжничаем, в точности так, как рассказывают легенды, – разыскивая затерянные в пустыне оазисы. Пустынники – защитники Акенбада. Но действуем мы исключительно по воле Динхи.

– А Кагар тоже относится к пустынникам?

– Нет, – рассмеялся Харлол. – Кагар – вовсе не пустынница. Зато она моя двоюродная сестра; ее отец – брат моей матери. Мы с ней очень дружны, и я бережно, до самого возвращения домой, хранил секрет. Однако надо признать, что порою девчонка страшно действует на нервы.

– В этом вы с ней очень похожи, – пробурчал про себя Льешо, затем спросил: – Зачем ты напал на Адара?

– Динха приказала мне любой ценой защищать принца снов. – Харлол подкрепил ответ характерным для ташеков пожатием плеч – его не волновало, что в принятой им позе движение выглядело не слишком изящным. – Вы же ничем не выдавали свое королевское происхождение, равно как и родственные узы. А Адар вовсе не похож на тех принцев, которых мне доводилось встречать раньше. Увидев, как он выполняет Путь Богини, я понял, что этот парень, если захочет, сможет разрушить все наши планы: вдруг ему взбредет в голову сразиться в Дарнэге с Баларом? Мне хотелось всего лишь испытать его, ну, может быть, ранить, чтобы он не мог продолжать путь. Убить я был готов только того, кто стал бы угрожать тебе.

Льешо очень не хотелось допускать в душу дружеские чувства к этому человеку. И все же подозрительность рассеивалась. Выяснилось, что у них с Харлолом немало общего – почти ровесники, оба подчинили свою жизнь велению богов. Если бы Льешо с самого начала проявлял больше внимания, он непременно заметил бы это – как, несомненно, заметил Шу. Однако, даже несмотря на специальную подготовку, Харлол оказался куда менее закаленным в боях, чем юный принц. Он ведь был монахом и большую часть жизни провел в одиноких странствиях по пустыне или караванных переходах; чтобы попасть сюда, ему не пришлось преодолеть тысячи ли и вступить в великое множество сражений. Именно поэтому Шу не убил его даже после того, как во время поединка перешел от молитвенных фигур к боевым.

– А тебе раньше приходилось ранить или убивать намеренно?

Харлол опустил глаза, словно стыдясь.

– Меня же учили… и я не имею права посрамить своих учителей.

– Да, конечно. – Быстро, словно вор, Льешо вытащил нож; теперь оружие оказалось совсем рядом с горлом пустынника. – А я убил первого врага, гарна, очень давно – еще сидя в детском седле. Больше того, пришлось мне видеть и то, как люди умирают от рук союзников, защищая честь своего посрамленного господина. Весь путь от Жемчужного острова до Дарнэга я преодолел с боями. Не пытайся понять тех, с кем мне пришлось странствовать, пустынник, и не спеши разнообразить свой сон моими кошмарами.

Харлол словно и не заметил ножа возле своего горла, встретив взгляд Льешо твердо, без малейшего намека на страх, но и без показной храбрости ташеков.

– Моя жизнь – в руках духов. И я выполню все, что от их имени потребует Динха. Ты хочешь убить меня прямо сейчас, принц?

– Разумеется, пет. – Льешо убрал нож. – Если бы я собирался лишить тебя жизни, то не стал бы предупреждать. А я именно предупреждаю. Приближающийся разум, – юноша показал в сторону облака пыли, – мне понятен. А потому будь осторожен, не вставай на пути, храни молчание и не обнажай оружия.

– Так кто же это?

Не снимая руки с рукоятки меча, Харлол раздвинул пологи взглянул вдаль. Земля уже принесла топот лошадиных копыт.

– Динха предупредила нас за завтраком. Это Хабиба. – Льешо широко улыбнулся и улегся на бок. – Он волшебник и помощник, можно сказать, правая рука госпожи Сьен Ма, смертной богини войны.

Харлол побледнел, однако испугался он не всадников, а скорее всего самого Льешо.

– Поистине ты живешь среди чудес, мой принц.

– Это совсем не так здорово, как кажется, – признался тот.

Испуг пустынника можно было бы считать победой, однако Льешо ощущал лишь усталость. Молодые люди вышли из своего убежища, чтобы встретить всадников.

Хабиба остался в седле; его величественный белый конь застыл словно статуя. Однако все остальные занялись делами. Рядом спешились и подняли защитные сетки трое одетых в офицерскую форму военных.

– Каду!

Льешо бросился к доброй знакомой. При звуке его голоса мешок на спине женщины зашевелился, и очень скоро из него показалась маленькая голова, а за ней и крошечное, зато одетое в форму императорской гвардии тельце.

– Здравствуй, Маленький Братец! – радостно приветствовал Льешо обезьянку.

Выбравшись из надоевшего убежища, та что-то возбужденно заверещала. Потом, очевидно, чтобы выразить дружеские чувства, прыгнула принцу на голову и оперативно проверила, как обстоит дело с живностью в волосах. И лишь после этого, успокоившись, вернулась к хозяйке.

– Что это за чудо? – изумленно поинтересовался Харлол.

– Обезьянка, а хозяйка ее – Каду.

– Мне и раньше приходилось видеть обезьян, – Харлол подошел чуть ближе, – однако они считаются очень ненадежными существами, а значит, не могут стать хорошими воинами.

Каду сделала вид, что прислушивается к словам незнакомца, однако Льешо прекрасно понимал, что она лишь выполняет задание отца, отвлекая внимание, в то время как сидящий в полном молчании на коне Хабиба тщательно оценивает обстановку.

– Маленький Братец – идеальная обезьяна. Никто другой не защитит спину лучше него.

Каду сказала это в шутку. Но ведь действительно случалось, что их всех спасал именно он, Маленький Братец. Когда силы мастера Марко угрожали им в пути, обезьянка сумела передать госпоже Сьен Ма просьбу о помощи. Но иногда очень трудно бывает что-то объяснить, а еще труднее – поверить объяснению. Так что Льешо предпочел рассмеяться вместе со всеми. Ничто так не снимает напряжение, как дружный смех, пусть даже всего на час – ведь скоро им всем вновь предстоят испытания.

– Столько нежности к какой-то трусливой мартышке – и ноль внимания к братьям по оружию!

Наконец-то Бикси отошел от любимого коня. Они с Льешо познакомились как враги, потом стали добрыми товарищами. И сейчас парни дружески ткнули друг друга в плечо.

– Бикси! Что ты делаешь здесь, в пустыне? Ты же должен был остаться в Шане и тренировать фибскую армию! А где же Стайпс? Как он?

– Я в полном порядке, принц Льешо. – Стайпс сделал шаг вперед, чтобы Льешо смог его увидеть. Поврежденный глаз закрывала кожаная повязка, но во всем остальном воин выглядел полным сил и уверенности в себе. – А часть фибской армии ты сейчас видишь перед собой. Правда, мы не смогли запретить императорской гвардии последовать за нами.

Льешо окинул взглядом хорошо вооруженный отряд. Ему улыбались пятнадцать фибских лиц – соотечественники прискакали на таких же, как у самого принца, приземистых, но сильных и выносливых горных лошадках. Чуть поодаль рядом с боевыми шанскими конями стояли тридцать высоких воинов. Среди них мелькали знакомые с детства мундиры наемных телохранителей – точно такой же был на его собственном охраннике и учителе, который погиб, защищая маленького принца. Льешо с удовольствием отослал бы этих людей обратно, в безопасность, – они давно выполнили свой долг по отношению к убитому королю Фибии. Но разве они уйдут?

– Как такое возможно? Ведь я покинул вас всего несколько недель назад…

Бикси ухмыльнулся.

– С помощью госпожи Сьен Ма после уничтожения в Шане работорговли многие наши потенциальные союзники оказались свободными. Они тайно совершенствовали свои боевые умения, с нетерпением ожидая возможности, которую и предоставил им Шокар.