Значит, служанка из дворца правителя. Это многое объясняет: может быть, потому они здесь и остановились. Льешо уже знал о широкой сети императорских шпионов, так что открытие его вовсе не поразило. Однако, проследив за взглядом трактирщика, он все-таки удивился. Сидевшие поодаль мужчина и женщина давно перешагнули эпоху рассвета и явно не соответствовали описанию. Зато единственной их одеждой служили просторные распахнутые халаты и деревянные туфли на толстых высоких каблуках.

Льешо уже не раз приходилось видеть обнаженных женщин на Жемчужном острове, где рабыни именно в таком виде добывали жемчуг. Да и Льинг, рядом с которой проходила его жизнь, тоже нередко оказывалась раздетой. Скромность не позволяла юноше воспринимать картину фривольно – женщины всегда были лишь товарищами. Однако сейчас все выглядело совсем иначе. Девица заметила взгляд Льешо и ткнула партнера в бок, явно отпуская какую-то скабрезную шуточку. Потом, вызывающе глядя прямо в глаза юноше, распахнула халат еще шире и исполнила короткий непристойный танец. Несмотря на расстояние, Льешо остро ощутил тепло и запах ее тела и покраснел. Мужчина же, ухмыльнувшись и подмигнув, лизнул живот танцовщицы, а потом послал воздушный поцелуй.

– За скромную плату все ваши слуги смогут устроиться на ночлег здесь, внизу, после того, как мои работники уйдут домой.

С трудом вернувшись к действительности, Льешо заметил, что трактирщик задумчиво переводит взгляд с Шу на Карину. Адар тут же обнял девушку, и хозяин переключился на трех молодых фибов в военной форме. Снова грязно ухмыльнувшись, он прокомментировал:

– Может быть, впрочем, господин предпочитает, чтобы постель его согрели совсем молодые тела?

Император старательно выдерживал условия роли. Он беззаботно взглянул на предлагаемые его вниманию радости.

– После ужина пришлите ко мне эту парочку. Возможно, она сможет кое-чему научить моих птенцов.

Значит, не только женщина, но и мужчина шпионит в пользу императора. Судя по всему, хозяин не подозревал о том, какого именно свойства разговоры могут состояться в комнате на втором этаже. Подозвав девчонку-служанку, он объявил:

– Моя работница проветрит комнату, добрый господин.

– Хорошо. Мы устали и рано отправимся отдыхать.

Для пущей убедительности Шу провел пальцем по лицу Льешо. Случалось, что они разыгрывали комедию и раньше, но сейчас, судя по всему, требовалась какая-то особенная реакция. Поэтому юноша вздрогнул и резко дернул головой, изобразив в глазах страх.

– Ну-ну, хороший мальчик!

Император снисходительно улыбнулся и погладил Льешо по голове. Судя по всему, роль была исполнена убедительно.

Трактирщик никак не комментировал произошедшую сцену. В провинции Гуинмер строго соблюдались религиозные правила. Однако нищета диктовала свои законы; бедность постоялых дворов на окраинах, да и сама эта гостиница на задворках города показывали, что Дарнэг смирился с продажностью, лицемерно спрятав ее подальше от глаз. Хозяин таверны решил, что проницательно распознал пороки своего постояльца.

Адар знал императора совсем недавно и вдобавок вовсе не разделял «светских» манер трактирщика. Он не мог ни принять подобной игры, ни тем более поверить ей. Резко выпрямившись, Адар напряженно вглядывался в происходящее, ничем, впрочем, не выражая своих эмоций. Стремление защитить брата столкнулось в его душе с той осторожностью, которой научила жизнь в рабстве. На Жемчужном острове мог выжить лишь самый сдержанный и осмотрительный из невольников. Сейчас условия были совершенно иными – Адар не был рабом. А потому Льешо затаил дыхание, испугавшись, что брат не потерпит ни малейших посягательств на его личную безопасность – будь то со стороны императора или даже самого лукавого бога. К счастью, Адар всегда очень тонко воспринимал окружающую ситуацию, так что напряжение Льешо странным образом его успокоило, одновременно заставив быть более осторожным и осмотрительным. А именно таким Льешо и хотел видеть старшего брата.

Шу, разумеется, не мог оставить негодование врачевателя, да и руку на плече Карины, без внимания. Он лениво проговорил, словно скучая в своей пресыщенности, и слова его ничуть не удивили трактирщика:

– Если хочешь, можешь взять ее себе. Я вовсе не жадный похотливый хозяин. От тебя я жду лишь услуг целителя – умения восстановить силы и здоровье, когда они оказываются на исходе. – Ухмыльнувшись, он пояснил, что именно имеет в виду: – Иногда бывает довольно сложно не сломать те игрушки, с которыми любишь развлекаться.

На самом деле Шу в этот момент думал о погибших, оставшихся на многочисленных бранных полях. Льешо оказался проницательным юношей – он понял мысли императора и подумал, что правда порою куда тяжелее лжи и притворства.

Собачьи Уши, воспользовавшись замешательством Адара и наступившей короткой паузой, успел положить маленькую ручку на грудь Льинг и подмигнул:

– Какой милый солдатик! Хочешь увидеть мой клинок?

Льинг ответила ледяной улыбкой и вытащила из ножен длинный фибский нож.

– Желаешь сравнить? – коротко поинтересовалась она, сияя ослепительно белыми зубами.

На лезвии оказалась капля крови, и девушка вытерла ее о плечо назойливого ухажера. Музыкант тотчас убрал руку. Льинг спрятала клинок в ножны, а внимательно наблюдавший за происходящим трактирщик понимающе подмигнул.

Льешо все еще волновался за Адара. Когда дело касалось благополучия брата, принц-лекарь терял обычное благоразумие и неуместной защитой мог разрушить пока неведомый хитрый план императора. Однако к Адару постепенно возвращалось обычное самообладание. Возможно, он понял, что ситуация имеет иные, неведомые ему измерения, а возможно, просто решил не торопить события. В данный момент, во всяком случае, все закончилось благополучно. Шу улыбнулся целителю так, словно только что чрезвычайно удачно разыграл его.

Льешо же прикрыл глаза, желая лишь одного – чтобы неожиданные соперники не вступили в схватку до того, как император доберется до дворца правителя.

– Ну вот, теперь, когда неурядицы улажены, я готов воспринимать любую информацию.

Шу снова обратил внимание на хозяина гостиницы. Конечно, скоро шпионы доложат ему все подробности происходящих в Гуинмерс событий, но и пропустить случай услышать мнение подданных он тоже не хотел.

– Что именно вы желаете узнать?

Трактирщик с сомнением взглянул на лежащий на столе кошелек.

Шу пожал плечами с видом человека, предпочитающего не говорить лишних слов, и высыпал содержимое кошелька на стол. Взгляд трактирщика моментально изменился: действительно, высыпавшиеся монеты говорили сами за себя. Это было чистое золото – ценность клиента моментально подскочила в десятки раз, а все подозрения хозяина тут же отступили.

– За последнюю пару недель незнакомцы здесь останавливались? – поинтересовался Шу.

– Кроме вас? – Хозяин гостиницы сравнил стоимость своих секретов с лежащим на столе золотом и продолжил: – Кто именно вас интересует?

– Все, кто может нанести вред странствующему купцу.

Шу взмахнул рукой, словно показывая, что это понятно и без объяснений, и одна из золотых монет перекочевала из его пальцев в ладонь трактирщика.

– Слишком много гарнов. – Хозяин гостиницы произнес это так, словно силой вырвал слова из собственного горла. – Да и ташеки шныряют повсюду, причем явно чего-то боятся, оглядываются при каждом скрипе половицы.

– Замышляют неприятности?

Шу не столько спрашивал, сколько утверждал. Трактирщик глубоко вздохнул и почесал затылок.

– Скорее всего, – согласился он и попробовал монетку на зуб, чтобы убедиться в ее подлинности.

Наблюдавший за происходящим Льешо подумал, что монета куда более подлинна, чем трактирщик может себе представить. Больше того, она только что явилась с монетного двора того самого императора, который, переодевшись купцом, преспокойно сидит сейчас здесь.

– Самое надежное сейчас – сидеть тихо и не высовываться. Могу поспорить, что обязательно заварится смута – сухой сезон в этом году наступает рано, а гарны что-то слишком активно перемещаются.