Литмир - Электронная Библиотека

У Димки во рту стало еще противней. «Беретту» ему раздобыл Вадик Мельников. Бывший одноклассник из Дзержинска, друг, можно сказать, жизни. Неужели Вадик сдал его Моське, а значит, Гному?!

Да что ж, он и в самом деле везде, этот Гном? Все знает, все им прикормлены, даже задушевные друзья? И нет от него спасенья?

– Короче, так, дитя мое, – до тошноты нежно изрекла Моська. – Выбирай, который из этих ребяток тебе больше нравится, вернее, не нравится, – и… работай! Ладно, так и быть, разрешаю не убивать его до смерти. Только если он тебя увидит и останется риск, что сможет узнать… Этого нам не надо, ты сам понимаешь. Ни нам, ни тебе. Если засветишься…

– Не пугай меня, – перебил ее Димка.

Он от души надеялся, что голос его звучит дерзко и гордо, но на самом-то деле знал: какая там дерзость, какая гордость! Голосишко дрожит, и это никакое не требование, а робкая мольба: мол, пожалей меня, медведь, не пугай, я ведь помру со страху-то, а живой останусь – может, тебе еще пригожусь.

Конечно, Моська все это моментально просекла.

– Не пугай, мы и так пуганые? – тихонечко усмехнулась она. – Да ладно, брось. Всегда кто-то делает это в первый раз, я тоже… не помню, правда, когда и кого, но был же этот первый раз, не всегда ж я жмуриков десятками исчисляла. Поэтому прими добрый совет: если тебя эта штука не влечет – видеть, как у человека в последний раз останавливаются глаза, – лучше стреляй в него сзади. И нет проблем. Ну а потом сам решишь: бежать в неизвестном направлении с криком ужаса – или контрольный выстрел делать. Как говорится, другой альтернативы нет! Поэтому, как специалист, я тебе советую: зайти в кабак, чтобы тебя сторож не увидел, пульнуть ему в спину, сделать дело – и уйти тихо и незаметно. Там такой содом и гоморру развели, в том кабаке, что твоих следов никто и никогда не найдет, понял? Беспокоиться вообще не о чем. Созданы наилучшие условия для работы. Теперь все зависит только от тебя, поэтому я умоляю, деточка, ты не тяни, не тяни! Договорились?

Димка кивнул.

А что ему еще оставалось?

У Моськи были тяжелые, набрякшие веки, глаза между которыми даже не виднелись, а так себе – темно мелькали, словно вдруг дырки какие-то открывались, и когда она вот так, мельком, взглядывала, Димку передергивало уже не от страха, а от отвращения. Удивительно, ну что в этой бабе такого отвратительного? Конечно, она не шибко молодая, далеко за сороковник, наверное: вон как щеки обвисли, под темными, мрачными глазами мешки, веки эти морщинистые… Ну и что, видел он дамочек не первой молодости, на которых не просто приятно посмотреть, но даже приятно представить их в своей постели. А эта…

В самом деле, у нее что-то собачье в лице есть. Правда что – моська. Нет, прозвище ей не слишком подходит, моська – собачка хоть и скандальная, но не злая, а это не женщина, это бульдог с тяжелыми, хваткими челюстями.

Вот только собаки лают, а Моська всегда говорит тихо-тихо, почти шепчет. Словно змея шипит.

А еще чудится, от нее смрад исходит какой-то, хотя пахнет хорошими духами. Слишком сладкие они, тяжелые, как будто металлические, но, чувствуется, дорогие. И все-таки к этому запаху словно что-то такое примешивается… ужасное, пугающее, омерзительное.

Или это мерещится Димке потому, что он знает: Моська – ближайшая помощница Гнома? Доверенное лицо, так сказать! Слава Гнома – страшная слава. Ну и на Моське как бы тень его лежит. Хотя она и сама по себе та еще тварь! Страшное дело… Кто-то говорил Димке, что Гном сам никого не убивает, потому что у него есть Моська. Да ведь она и сама не скрывает, что руки у нее по локоть в крови.

– Не слышу ответа! – требовательно прошипела Моська, и Димка послушно повторил:

– Договорились, конечно, ну что ты, Моська? Я все сделаю, как надо.

Моська улыбнулась, и Димка ощутил, как от этой улыбки у него по спине проползла ледяная струйка пота.

Ох, ну и рожа у нее! Ну и страшила она!

* * *

Едва выскочив из трамвая, Алена позвонила по мобильному на пульт охраны:

– Здрасьте, это Ярушкина. Скажите, у меня все в порядке?

– Сейчас да, – ответила дежурная.

– Сейчас? – обморочно повторила Алена. – А что было?! Взлом?!

– Ничего особенного, просто небольшая авария на линии около вашего дома. Отключение электроэнергии, а значит, отключение сигнализации. Да минут пятнадцать всего и прошло. Туда немедленно отправилась тревожная группа. Дежурят в вашей квартире, ждут, когда вы придете или свет дадут.

– А почему мне не позвонили на мобильный?

– Как не позвонили? Позвонили мы вам! – обиделась дежурная. – Но у вас аппарат то ли выключен, то ли находится вне зоны действия сети.

Вот черт бы побрал эту Рождественскую улицу, а? Там почему-то ужасная связь, наверное, из-за того, что с одной стороны Дятловы горы, с другой – высокие дома, отгораживающие Рождественку от Волги. По жизни в «Барбарисе» сотовая связь была омерзительной, тем более если снег шел или дождь.

– Вы возвращаетесь, что ли? – спросила дежурная. – Ну, как вернетесь домой, отпустите нашу бригаду и позвоните на пульт.

– Да, конечно, хорошо.

Ой, слава богу! Даже если Саблин, который не Саблин, а неизвестно кто, и задумал таким гнусным и коварным образом удалить Алену из квартиры и проникнуть туда, ему это не удалось! Наша милиция, честь и хвала ей, нас бережет. Видимо, несмотря на то, что Алена порядком достала-таки отдел охраны своими ложными вызовами, они не держат на нее зла и свято исполняют свой долг.

Беспокойство немного отпустило, но она все равно летела со всех ног, чтобы поскорей увидеть своих ангелов-хранителей.

Вышеназванные обнаружились не в квартире Алены, а на улице: они сидели в дежурной «Волге», приткнувшейся к крылечку, и упоенно разгадывали кроссворд из «Комсомолки».

– Вернулись, Елена Дмитриевна? – спросил знакомый Алене круглолицый белобрысый охранник (Славик его звали, если она не путала), глядя затуманенными от интеллектуального напряжения глазами. – Тогда мы поехали. Тут у вас была авария какая-то с электричеством. А вы не знаете, что за слово на букву «ф» – биологически активные вещества, имеющие сигнальное значение и выделяемые специальными железами животных в окружающую среду в очень малых количествах?

– Что-что? – не поняла Алена.

– Биологически активные вещества, имеющие сигнальное значение и выделяемые специальными железами животных в окружающую среду в очень малых количествах, – с выражением прочитал Славик. – На букву «ф».

– Фитонциды? – навскидку выпалила Алена и, с опаской косясь на темные окна дома, спросила: – А какая авария-то?

– Да бес его знает, что-то со светом, на кабельных сетях ничего не знают еще, – пожал плечами охранник, не отрываясь от газеты. – Нет, не фитонциды, слово короче, из восьми букв должно быть. И тут «р» в середине получается, потому что праздничное военизированное мероприятие – это парад.

– Да, наверное, парад, – протянула задумчиво Алена, и тут же они со Славиком в один голос изумленно воскликнули:

– О! Ну надо же! Вот чудеса!

И впрямь – это было похоже на чудо: над крыльцом вспыхнул фонарь, засветились окна подъезда и кое-каких квартир.

– Да будет свет, сказал монтер и перерезал провода, – заулыбался дежурный, сворачивая измятую «Комсомолку» с неразгаданными биологически активными веществами на букву «ф». – Служба окончена. Тогда поехали, что ли?

– Мерси, что покараулили, ребята, – задушевно проговорила Алена. – Большое человеческое спасибо! Штраф будем сегодня выписывать?

– Сегодня нет, – с видимым сожалением покачал головой старший наряда. – А что-то давно мы его не выписывали, да, Славик?

– Пора, пора бы нарушить, Елена Дмитриевна! – кивнул тот. – Давненько мы к вам не врывались!

– Ну, если вы так просите, я нарушу буквально на днях, – заиграла глазами Алена, которой, в принципе, было без разницы, где, с кем и когда кокетничать.

– Договорились!

«Волга» принялась разворачиваться, неуклюже переваливаясь в пышных сугробах, а Алена, помахав дежурным на прощание, вошла в подъезд, как всегда, чуть не сломав пальцы на кнопках кодового замка.

7
{"b":"31723","o":1}