Не стоит, между прочим, думать, что эта работа совсем уж сказать – не бей лежачего. Да, на дискете была изложена подробная история Саблина, но это же такая занудная скукота! Все в тексте выглядело унылым и обтекаемым. Понятно, почему Саблину потребовался литературный обработчик: эту тоскливую газетную «передовицу» никто и никогда не стал бы читать. Алена, как могла, расцветила, оживила и обогатила ее что словесно, что психологически, в этом можно признаться без ложной скромности. Результатами труда своего писательница осталась довольна, хотя, честно сказать, она не слишком-то перетрудилась: возилась с первой частью жизни Саблина всего лишь каких-то два часа и немедленно перекинула материал на загадочный адрес своего работодателя: [email protected].

Galka.n?! Шо це таке? Galka, в смысле, галка – птица вороньей породы. Но она вряд ли имеет отношение к адресу. Galka.n? А может быть, воспринимать это как одно слово – galkan?

По своей привычке докапываться «до самой сути» Алена немедленно сунулась в словари, но ни в немецком, ни в английском, ни во французском, ни в итальянском, ни в испанском языке не нашла перевода. Других лексиконов у нее не имелось. Или слово выбрано случайно, или имеет какой-то смысл, однако его Алене вовек не разгадать.

Но господь с ним, с этим galka.n'ом. Это еще не самая большая странность. Точнее, это просто странность. А вот в самом обработанном тексте были не только странности, но и страшности, вернее сказать, вещи еще не пугающие, но очень сильно настораживающие. Неизвестно, конечно, что окажется в новом отрывке, который ей придется обрабатывать, однако сейчас отчего-то мерещится, будто писательница Дмитриева, желая подзаработать, ввязалась в нечто криминальное. А то и в сущую уголовщину.

Конечно, деньги не пахнут, однако… Однако пахнет кровь. А уж как пахнут трупы!..

Ладно, ладно, зачем подпускать такие страсти-мордасти? Рассчитывай на худшее, но надейся на лучшее – вот в чем величайшая мудрость жизни. Поэтому надейся, писательница, что твой скорбный труд не пропадет, что тебе удастся не только невинность соблюсти, но и капитал приобрести, слупить с работодателей все обещанные семь тысяч евро, остаться при том при всем живехонькой-здоровехонькой, а затем, по установившейся традиции, написать об этом для любимого издательства запутанный и кровавый детектив, который можно назвать именно что «Заказной роман»! Ни в коем случае нельзя пренебрегать дарами судьбы, однако Алена забыла некую прописную истину, гласящую: «Timeo Danaos et dona ferentes!», что означает: бойся данайцев, дары приносящих. В роли этих самых данайцев выступала в данном случае именно судьба, а Алена уже не раз могла убедиться, что от этой щедрой на дары подружки всякого можно ждать…

Итак, короче говоря, она закончила обработку первой части будущего романа еще до полуночи. Перечитав текст, отправила его galka.n'у и пошла спать. Вообще-то, конечно, следовало и свою работу поработать, ведь сроки сдачи очередного романчика в издательство, как всегда, поджимали, однако две тысячи евро наличными, внезапно образовавшиеся в бюджете, невольно подвигли писательницу к небольшой расслабухе. Ничего смертельного не произойдет, если она сегодня ляжет спать в нормальное человеческое время, пусть даже пресловутое количество знаков останется не отщелканным. Нет, дело даже не в этих развращающих, расслабляющих, случайных, шальных деньгах, а в том, что Алена сегодня перенесла такие жуткие стрессы! Из-за них она даже Игорю позвонить забыла – сразу кинулась смотреть дискету, потом отрабатывать содержимое конверта. Все-таки от себя, от работоголика ненормального, не убежишь. Что же касается Игоря… Какой смысл ему звонить, если завтра вечером он будет сторожить «Барбарис» – тут-то влюбленная писательница и навестит его, тут-то и возьмет, как принято выражаться, тепленьким…

Лелея эту надежду, она и отправилась спать, ну и видела во сне, конечно, любимого мальчишку. И себя с ним. Они стояли обнявшись, и Алена утыкалась в это его чудное, обожаемое, горячее местечко между шеей и плечом, перечеркнутое тонкой цепочкой крестика, и пощипывала эту цепочку губами, и шептала:

– Игорь, Игорь, Игорь, я вас люблю… – Вот так, почему-то на «вы», как раньше, когда они еще только обменивались взглядами, исполненными затаенного желания, а больше ни на что не отваживались, потому что смертельно боялись друг друга.

Эта мимолетная мысль об их забавном, обоюдном, так до конца и не преодоленном страхе друг перед другом почему-то оказалась некоей, с позволения сказать, нитью Ариадны, которая привела в сон Алены воспоминание о страхе совсем другого свойства: о темноте, о промельке неонового света, источаемого дисплеем, о широкой костистой руке с фалангами, густо поросшими волосками. Алена рванулась во сне к Игорю, но его уже не было рядом, и ничьи руки ее не обнимали, и некому было ее обнять, а потом вдруг возникло его лицо: бледное, напряженное, злое, и сквозь длинные спутанные пряди, упавшие на лоб, Алена видела его глаза, один из которых был прекрасен, как всегда (черные солнца, называла их она, черные туманы!), а второй залит краснотой, заплыл кровавым пятном… Совершенно понятно, что влюбленная барышня зарыдала и проснулась в слезах, потом еще пометалась в постели, поняла, что уснуть не сможет, с облегчением обнаружила, что на часах не три утра, к примеру, а шесть, то есть налицо законные основания восстать с постели и сесть за компьютер, что она и сделала в скором времени, после некоторых необходимых косметических манипуляций.

Хотелось позвонить Игорю, хотелось, хотелось! Но звонить в седьмом часу утра любимому мужчине, который привык просыпаться к полудню, это… это нечто, определение чего просто не укладывается ни в какие слова и не лезет ни в какие ворота.

Поэтому Алена потащилась к письменному столу, хотя глаза были на мокром месте.

Первым делом она всегда проверяла электронную почту, и стоило ей открыть Outlook Express и включить модем, как в нижнем углу экрана выскочило изображение конвертика, что означало: мыло прилетело!

Или, говоря по-русски, читайте письма.

Писем оказалось два, причем первое было ответным с адреса [email protected] и гласило: «Отлично, Елена Дмитриевна! Вот это оперативность! Ну что ж, продолжим наше сотрудничество! Сегодня в вашем почтовом ящике вы найдете конверт с соответствующим содержимым. Новый файл для обработки прилагается к этому письму. Надеюсь, вас заинтересовал материал? Судя по вашей оперативности – да, чему я весьма рад. Желаю удачи, Саблин».

Несколько минут Алена сидела, снова и снова перечитывая письмо. Потом открыла прилагаемый файл.

Интересно… Судя по легкому, свободному стилю письма, Саблин не испытывает затруднений с подбором слов и умеет излагать свои мысли в эпистолярном жанре. Тон письма вполне светский! Одно только слово «весьма», которое употреблено вместо «очень», способно много сказать внимательному читателю. Однако кондовая стилистика текста, который прилагался для обработки, а также простонародный лексикон, звучавший в квартире Алены минувшим вечером, все эти «ладно-ка», «больно надо», «сплю и вижу»…

Не стыкуется!

«Речевые характеристики персонажей» – так называлась курсовая работа по стилистике, которую студентка Лена Володина – как в незапамятном прошлом звали Елену Ярушкину, Алену Дмитриеву тож, – писала на каком-то курсе своего филфака. Речевые характеристики персонажа по имени Иван Саблин оказались весьма загадочными. Такое ощущение, что он был един в двух лицах.

Разгадка может быть простейшей: например, у Саблина есть секретарь, а может, секретарша, которая и ведет от его имени электронную переписку, и секретарь этот – человек образованный и культурный.

Разгадка может быть детективной: Саблин – отличный актер, который не хочет, чтобы писательница просекла его истинную суть. Поэтому и придуривается как может, однако нечаянно выдал себя письмом.

А впрочем, писательница, не все ли тебе равно, какие мотивы движут заказчиком? Твое дело – отрабатывать полученный аванс. Вернее, авансы.