Полиция давно его разыскивает, так что, пересеки он границу, его бы мгновенно поймали. Не верю я в этот отъезд…
— Ваше право. Мне пора заняться делом: прихожане вот-вот начнут собираться к мессе.
— Где бы он ни был, я разыщу его, но если вам все-таки случится его увидеть, скажите ему, что я готов заплатить любую сумму за письменное признание его вины, которое поможет освободить леди Фэррэлс. Он может также выехать из Англии под видом моего слуги. Все это я обещаю, и слово мое твердо. Но если он не поможет ей и ее казнят, клянусь, я отомщу!
— Как вам будет угодно. Больше нам не о чем говорить.
Морозини и не настаивал на дальнейшем разговоре. Народ стал понемногу заполнять небольшое пространство костела. Перекрестившись, Альдо на минуту опустился на колени перед алтарем, затем направился к выходу, пробираясь в толпе так, чтобы пройти мимо Теобальда, который незадолго до этого потихоньку вошел в храм и уже некоторое время коленопреклоненно читал молитву перед аналоем.
— Теперь твоя очередь, — шепнул он ему.
Альдо знал, что на Теобальда в таких вещах можно положиться. Он пойдет по следу Дабровского, как настоящая ищейка.
Однако самому Морозини пришлось задержаться. Как раз когда он выходил из церкви, засунув руки в карманы и надвинув шляпу на самые глаза, неподалеку остановилось» такси. Альдо из любопытства взглянул на пассажира и с крайним изумлением узнал в нем графа Солманского. Тот приказал шоферу подождать его и устремился внутрь костела.
Охваченный беспокойством, Морозини последовал за ним.
Неужели, несмотря на все опасения, которые высказывала Анелька, она все-таки направила сюда и отца? Тогда зачем было обращаться к нему, взывая о помощи?
Служба началась. Священнику в белой ризе, на которой золотом было вышито солнце, помогал Дабровский, тоже облачившийся в белое. Солманский встал на колени перед самым алтарем, а Альдо остался у входа, рядом с Теобальдом, смотревшим на него в полном изумлении.
— Что случилось? — тихо спросил он.
— Здесь граф Солманский. Хочу узнать, что ему нужно.
Альдо кивнул в сторону человека в элегантном черном плаще. Когда хор запел и звуки «Tantum ergo» наполнили храм, он продолжил, уже не опасаясь, что кто-нибудь посторонний может услышать его слова.
— Он приехал ненадолго. Машина ждет его снаружи.
Если он подойдет к ризничему, не двигайся, следи за ним на расстоянии, в крайнем случае я сам ими займусь.
Сказав это, Альдо отошел от слуги Адальбера. «Ничего не поделаешь, придется подождать до конца мессы», — подумал он. По окончании службы священник вместе со служкой удалился в ризницу. Кое-кто из прихожан еще задержался, остальные стали расходиться. Солманский, немного помедлив, пошел вслед за священником. Альдо застыл на месте, а Теобальд продвинулся чуть-чуть вперед, чтоб лучше видеть происходящее.
Вскоре граф вернулся в сопровождении священника, одетого теперь в черное, подбитое ватой пальто поверх сутаны и круглую шляпу. Переговариваясь вполголоса, они вышли на улицу, Морозини последовал за ними. Укрывшись за аркой, он увидел, как оба сели в машину и уехали. Поскольку поблизости не оказалось ни одного такси, Альдо не смог пуститься в погоню, так что пришлось вернуться в костел. Дабровский уже тушил свечи. Но теперь исчез Теобальд. Быть может, решил удостовериться, что в церкви нет другого выхода? Впрочем, вскоре он выскользнул откуда-то из темноты и встал неподалеку от Альдо.
— Выйти отсюда можно только двумя путями: через портал и маленькую дверку сбоку, — , шепнул он. — Пойдемте!
Я подожду его снаружи. Что-то неохота мне оказаться тут взаперти!
— Мне остаться где-нибудь поблизости?
— Нет смысла. Я прослежу за этим голубчиком, пока не удостоверюсь, что он добрался до места и больше никуда Не собирается. Возвращайтесь домой, ваше сиятельство! Если мне потребуется помощь, я позвоню. Здесь на углу есть нечто вроде кондитерской, там и кофе выпить можно…
— В Польше их называют «цукарнями», и какие же там обычно вкусные пирожные!
— Пирожные тоже не помешают! Уходите скорее! Нас с вами не должны видеть вместе.
Морозини кивнул и не спеша двинулся по предвечерней улице. Рядом остановилось такси, медленно ехавшее в поисках клиента, в нем князь и доехал до Челси. В доме никого не было. Адальбер оставил записку, в которой написал, что отправился в Уайтчепл, «где, может быть, удастся кое-что разузнать».
Уайтчепл! Еврейский квартал, чью репутацию после кровавых подвигов Джека-Потрошителя мало что могло поправить.
Что это Видаль-Пеликорну понадобилось там «разузнавать»?
Альдо не понравилось, что его друг бродит там в потемках.
Правда, Адальбер привык к необычным путешествиям — не зря у него имелись какие-то связи с французской разведкой, — он всегда осторожен и, отправляясь на подобные мероприятия, непременно берет с собой оружие.
А вообще-то, почему бы в самом деле неуловимой «Розе Йорков» не расцвести в один из дней своего мятежного существования у этих сынов Израиля, ставших королями ростовщичества? Но почему же тогда не узнал об этом Симон Аронов?
— Тьфу, ну и дурак же я! — воскликнул Морозини после минутного размышления. — Ведь Адальбер сказал мне, что написал ему! Значит, теперь он пошел за ответом.
Успокоившись, Альдо принял ванну и затем, поскольку в доме все еще никого не было, наведался в кладовую. Там он раздобыл кусок холодной курицы, головку сыру, бутылку вина и со всем этим отправился в курительную, чтобы в ожидании последующих событий спокойно поесгь и насладиться бордо, покуривая сигару. Не успел Морозини проглотить последний кусок, как раздался звонок.
— Я сейчас на Лондонбриджском вокзале, — услышал он голос явно запыхавшегося Теобальда. — Наш ризничий купил билет до Истборна. Я еду следом.
— До Истборна? С чего вдруг?
— Это-то я и попытаюсь узнать.
— Я поеду с тобой.
— Не успеете, поезд отходит через пять минут!
— Я сяду на следующий. Ты ориентируешься в Истборне?
— Я там ни разу не был!
— Я — тоже, но, полагаю, рядом с вокзалом найдутся одна или две гостиницы — это довольно престижный курортный город. Значит, встретимся в ближайшей из них.
— А если их две рядом?
— В той, что расположена правее. Я сниму две комнаты на мое имя. Если освободишься раньше, чем я приеду, сделай то же самое. Когда отходит следующий поезд?
— В четверть девятого. Стало быть, прибывает около десяти.
— Отлично! Удачи тебе, Теобальд! Только смотри, ничего не предпринимай без меня! Что бы ты ни узнал, сперва свяжись со мной, мы вместе продумаем план действий. Если я правильно понял, это люди опасные. Ты вооружен?
— Когда следишь за кем-нибудь, просто необходимо…
— Прекрасно. А теперь поспеши. Будет страшно обидно, если ты опоздаешь на поезд!
Повесив трубку, Альдо собрал небольшой чемоданчик, проверил, заполнен ли портсигар, заряжен ли «браунинг», взял с собой запасных патронов, по примеру Адальбера написал ему записку, погасил всюду свет и вышел наконец из дому. Он поймал такси и без приключений доехал до Лондонбриджского вокзала. Здесь Альдо сел на поезд, на котором ему предстояло проехать еще сотню километров.
Морозини никак не мог понять, что могло понадобиться в Истборне такому ничтожному человеку, как этот поляк-ризничий. Сам он никогда не бывал там, но знал, что это роскошный курорт, построенный в прошлом веке герцогом Девонширским, курорт, репутация которого в глазах высшей аристократии успешно конкурировала с Брайтоном. Вероятно, это самый великолепный из всех городов, расположенных между Дувром и Портсмутом. Даже когда сезон кончается и его элегантные временные обитатели в основном разъезжаются, он все-таки остается излюбленным местом отдыха многих весьма богатых и знатных особ.
Приехав в Истборн в начале одиннадцатого, Морозини сразу увидел то, что ему было нужно: прямо напротив вокзала приветливо светились окна гостиницы «Терминус». Это было одно из тех прибежищ, что предназначены для постояльцев, приезжающих по делам или на короткий срок, и оно никак не могло поспорить с шикарными отелями, украшавшими собой побережье. Но зато у гостиниц, подобных «Терминусу», было одно большое достоинство: здесь никто не следил за тем, когда уходят и возвращаются гости. Морозини вписал свое имя в гостиничную книгу и, заплатив вперед, попросил небольшой номер с дополнительной комнатой для лакея, который-де задержался в Лондоне по семейным обстоятельствам и присоединится к нему ночью. Сонный портье, который, однако, сообразил, что от него требуется стать на время слепым и глухим, за что и получил солидное подношение — целый фунт, протянутый ему с самой милой улыбкой, — выдал Альдо два ключа и предупредил, что лифт, к сожалению, не работает, так что придется мистеру подниматься на третий этаж пешком. Он был настолько любезен, что сам вызвался принести в номер виски с содовой и два стакана.
