Оставались еще ограничители, встроенные в сами двигатели, в их физические корпуса. Но и к ним можно подключиться – с помощью доступа ремонтников, что должны настраивать двигатели перед сходом с конвейера. Алекс превосходно знал эту систему – именно его теоретические разработки использовались ремонтниками для скорейшего восстановления «Эдема». Его юношеские изыскания, которые он когда-то полагал лишь теорией, не пропали впустую. За время дежурства ему не раз приходилось настраивать двигатели – правда, через виртуальный интерфейс центрального пульта. Но и сейчас, напрямую, он мог сделать то же самое – всего лишь введя несколько команд.

Он старался делать все быстро: ирраны могли появиться в любой момент. Да и электронные цепи могли не выдержать перегрузки и просто расплавиться, отрубив двигатели от питания.

Через минуту восемь работающих двигателей были лишены защиты и набирали обороты, проваливаясь за грань безопасной работы.

Теперь «Эдем» могло спасти только чудо – полная остановка всех двигателей. Экстренное отключение систем питания, грозящее размолоть в пыль внутренности колонизатора, если скорость упадет слишком резко. Но и это устроило бы Алекса. Сейчас он боялся только одного – что ирраны не дадут двигателям антиматерии выйти в режим неконтролируемой реакции. Кто знает, быть может, они способны и на это. Но он знал – если все делать быстро, то ирраны не успеют отреагировать. А ему достаточно лишь одного-единственного двигателя...

Смахнув со лба пот, он дал прогрев на резервные двигатели и начал убирать защиту и с них. Пока его пальцы порхали над клавиатурой, выстреливая длинными очередями команд, двигатели вышли на рабочий режим и начали неконтролируемое падение к нулевой отметке. Оставалось лишь подключить их к общей схеме, влить их мощь в общее рабочее ядро, что находилось уже на грани, и тем самым вызвать всплеск неконтролируемой реакции...

Пальцы Алекса замерли над клавиатурой. Всего лишь одно нажатие отделяло его от той черной бездны, которой он так страшился. Рассудок пилота повелевал ему немедленно отдать команду, которая уничтожит всех убийц его народа, но сердце... Сердце велело ему подождать. Еще минуточку. Хотя бы несколько секунд. Еще один вдох. Еще один. Простое действие, которого не замечаешь всю жизнь и осознаешь его ценность лишь на пороге смерти. Сердце кричало – дай мне сделать еще один удар. Еще один. Ведь этого уже никогда не будет...

Алекс замешкался. Всего лишь на секунду, не больше. Но когда его пальцы дрогнули и начали путь к клавиатуре, за спиной вспыхнуло пламя, и боль раскаленным штырем пронзила левый бок.

Вскрикнув, пилот повалился на пол. На миг ему показалось, что он опоздал и все уже кончено – «Эдем» поглощает огненная вспышка взрыва. Но при падении он перевернулся и увидел того, кто стоял за его спиной.

Амир замер у трапа. Его слегка качало, голова была свернута набок, словно он пытался заглянуть себе за спину, но энергетическая винтовка в побелевших руках смотрела точно на Алекса.

От удивления пилот забыл о боли в сожженном боку. Левая часть его спины превратилась в горелое месиво, но сейчас Алекс не чувствовал боли. Только безмерное удивление. И – гнев.

Винтовка в руках Амира вздрогнула, пальцы судорожно сжали металл, и заряд энергии с треском прошел над головой пилота, вспенив пласталевый пол.

Моруа беззвучно закричал от ярости. И только тогда увидел серую дымку, окутавшую плечи Амира серым шарфом. Ирран.

Тварь пыталась совладать с человеческой плотью. Но она была так слаба, что ее сил едва хватало на управление непослушным телом. А тело сопротивлялось, не желая подчиняться. Поврежденный разум не поддавался контролю, и ирран пытался управлять хотя бы плотью. Пытался.

Голова Амира затряслась и повернулась, нехотя, с трудом. Моруа встретил взгляд знакомых глаз и снова беззвучно закричал. В глазах второго пилота, чистых и ясных, пылала боль. Он вернулся из мира безумия только для того, чтобы погрузиться в мир боли. И этот взгляд говорил, что второй пилот не хочет принадлежать ни этому миру, ни другому.

– Прости, – выдавил Моруа непослушными губами. – Прости.

Сделать это оказалось невыносимо сложно. Правая рука поднималась слишком медленно. Казалось, ее сковывают невидимые путы, но пилот тянул руку вверх, вкладывая все силы в это простое движение. Он вздрогнул, когда ствол винтовки заглянул ему в лицо, но не остановился. Лицо Амира исказила болезненная гримаса, он застонал, пытаясь опустить непослушные руки... Грянул новый выстрел. Заряд скользнул над головой пилота и разворотил одну из стоек в глубине зала. Амир закричал, задергался, пытаясь вырваться из плена, и серый туман за его плечами вскинулся капюшоном кобры. Моруа судорожно втянул горячий воздух, пропитанный гарью, – наваждение прошло.

Время снова пустилось вскачь.

Алекс вскинул дрожащую руку с древним револьвером, и блестящая мушка нащупала цель. Большой палец взвел курок, а указательный нажал спуск. Сухо щелкнул боек, и пистолет оглушительно взревел, выхаркнув огненный цветок.

Во лбу Амира, ровно между опаленными бровями, появилось темное пятно. Его тело покачнулось, и серый туман взвился над головой, пытаясь вырваться из ловушки мертвого тела. Руки Амира разжались, винтовка упала к его ногам. Глаза вспыхнули, обожгли Алекса последним благодарным взглядом и потускнели. Серый туман над его головой рассеялся, и Амир упал лицом в пол.

Взглянув на его развороченный затылок, от которого остались лишь кровавые ошметки, Алекс отвернулся. Он аккуратно положил револьвер на пол и приподнялся, опираясь на правую руку. Навалившись грудью на пульт управления, он вскинул голову, чтобы увидеть экран.

Мощность двигателей падала. Кто-то пытался их остудить, снизить нагрузку. Невозможным, немыслимым образом это ему удавалось. Алекс не знал как. Но знал – кто.

Он вскинул правую руку и едва не упал – горелый обрубок левой руки беспомощно ткнулся в кресло. Пилота повело в сторону, ребро пульта расцарапало грудь, но Алекс удержался на самом краю. Уцелевшая рука на миг зависла над клавиатурой, а потом упала на клавиши, отдавая последний приказ.

«Эдем» содрогнулся, и Алекс повалился на спину. Обессиленный, он упал на дрожащий пол, пытаясь растянуть в улыбке спекшиеся губы. Он знал – резервные двигатели включились в рабочую цепь. С последним всплеском мощности не справиться даже ирранам. Губы треснули, кривая улыбка обагрилась кровью, и только тогда он позволил себе расслабиться.

Вернулись чувства. Сожженное тело взорвалось болью, и пилот погрузился в огненный ад, заживо сгорая в изуродованном теле. Он закричал от боли. Так громко, как никогда раньше, – но горло отозвалось лишь сиплым хрипом. Умирая от невыносимой боли, он молился только об одном – чтобы ирраны чувствовали сейчас то же самое.

«Эдем», отзываясь на агонию своего пилота, забился в судорогах. Наперебой заголосили крошащиеся переборки, завизжали стальные плиты палуб, что казались незыблемыми, как тектонические платформы. А потом стальное сердце корабля пропустило один удар и замерло, не в силах сдержать немыслимую нагрузку.

Моруа прижал ладонь к трясущемуся полу. Его сердце остановилось, и пилот завис над бездонной пропастью, похожей на пасть небывалого чудовища. Рядом, над черной воронкой, открывавшей проход в иной мир, появился призрачный силуэт «Эдема». Корабль и его пилот с одинаковым нетерпением ждали, когда закончится этот невыносимо долгий миг.

Сектор: Федерация, Сегмент Виктория.

Координаты: Внешний пояс защиты

Системы Виктория.

Корабль «Король Артур»,

порт приписки военная база Виктория-Прайм.

Огромный шар колонизатора миновал границу звездной системы и мчался вглубь, к сверкающим огнями кольцам орбитальных заводов. Отсюда огни Виктории выглядели уже не россыпью светлячков, а маяками гостеприимного порта. Корабль направлялся к самому большому порту системы, к Виктории-Прайм, которую окутывало сияние тысяч источников света – от огоньков стартующих кораблей до мягкого сияния заводов.