Кошка обиженно фыркнула и демонстративно повернулась ко мне хвостом.

– Замок пуст, – сказал я. – Почему вы ушли оттуда?

– Искали способ снять с госпожи Кештиоры это заклятие. Кое-кто из ее старых друзей пытался помочь, да все без толку. Заклятие новое, а госпоже всегда удавалось придумывать нечто такое, в чем никто, кроме нее, разобраться не мог. Вот и теперь не сумели.

– А почему они не явились к вам в замок? Почему вам пришлось отправиться к ним?

– Боятся. Госпожа Кештиора теперь вроде как вне закона, помогать ей никто из волшебников не вправе. Сражения между магами строжайше запрещены.

– Но разве не белобрысый начал вражду?

– Неважно, кто первый начал. В таких случаях вне закона объявляют обоих. Или – того, кто остается в живых. Наверное, поэтому, подобные поединки случались за последние семь столетий всего раза три.

– Но в замке прежде жили люди. Теперь же он словно вымер.

– Люди боятся жить в замке, хозяйка которого утратила силу. Они считают, что там поселилось зло. Они ушли на следующий же день после того, как случилась беда.

– Ясно.

Я помолчал, соображая, как можно помочь Кешт. На первый взгляд, все возможности были уже исчерпаны. И все же…

– Скажи, Ари, как ты объясняешься с Кештиорой?

– Знаками, – спокойно ответила девушка.

Словно в подтверждение ее слов, кошка поднялась, отряхнулась, подошла ко мне и, задрав мордочку, коротко, но очень требовательно мяукнула. Я вопросительно посмотрел на Ари.

– Она хочет, чтобы мы следовали за ней, – сказала девушка.

Что ж, я не особенно сомневался, что рыжая волшебница знает, что нужно делать. Вот только сумеет ли она объяснить это нам?

Кошка быстро бежала по пустым коридорам замка. Мы с Ари едва поспевали за ней. Поворот, лестница вниз, дверь, еще поворот, короткая анфилада комнат, лестница вверх. Перед последней дверью кошка остановилась, словно в нерешительности, и уселась, обернув лапки пушистым хвостом.

– Дверь в ее личную мастерскую, – пояснила мне Ари. – Закрыта заклятием. Нам не войти.

Я критически осмотрел преграду.

– Пожалуй, я смогу ее выломать. Надеюсь, ты не обидишься, Кешт?

Кошка фыркнула и мотнула головой.

– Не выломаешь ее, – Ари вздохнула. – Магия не позволит. Тут в двери окошко есть, и я, скорее всего, сумею его открыть, да только, кроме госпожи Кештиоры туда никто не пролезет.

Кошка утвердительно мурлыкнула.

С окном Ари возилась не менее получаса. Мы с Кешт терпеливо ждали. Наконец, в двери появилась едва заметная щель, углубилась, очерченный ею квадрат стал прозрачным и, наконец, растаял. Отверстие оказалось примерно на уровне моей груди. Оно было явно рассчитано на рост хозяйки.

Я поднял Кешт с пола и помог ей забраться в окно. С той стороны двери раздался мягкий удар лап об пол. Нам с Ари оставалось только ждать.

Кешт ныряла в окошко трижды. Сначала вытащила в зубах небольшой полотняный мешочек, потом кусок древесной коры с продетым через него кожаным шнурком и наконец, маленькую металлическую коробочку. Мешочек и амулет я повесил на шею, коробочку засунул в поясной кошель.

Мы отправились в путь сразу: задерживаться в покинутом доме никому из нас не хотелось.

Замок, казалось, тревожно смотрел нам вслед темными провалами окон. Впрочем, кроме меня, увидеть это было некому. Ни Кешт, ни Ари оглядываться не стали.

Добравшись до перекрестка, я спрыгнул с коня и опустил на землю кошку, которая ехала, сидя на седле впереди меня.

– Куда теперь, Кешт?

Вместо того, чтобы показать дорогу, как я ожидал, кошка быстро вскарабкалась на меня, цепляясь когтями за одежду. И потянула зубами за мешочек, висящий у меня на груди.

Я снял его, развязал, но заглядывать внутрь не спешил.

– Что это, Ари?

– Земля, – ответила девушка. – Земля, собранная у входа в Каменную Пасть.

Если бы не многолетняя выдержка, я бы вздрогнул.

– Кому, ради всех богов, понадобилось подходить близко к Пасти? Это же самоубийство. Ари!

– Единственное место, где госпожа Кештиора может вернуть себе облик и силу, это Каменная Пасть, – тихо сказала девушка. – Волшебник становится волшебником, лишь пройдя через Пасть. Правда, не все выходят оттуда живыми. Только трое или четверо из десяти.

– А… ты?

– Я пока не волшебница. Но когда закончу учиться, я тоже должна буду туда отправиться.

– Но как вы его находите? Он же вечно меняет расположение?

Не раз и не два случалось, что люди вынуждены были покидать обжитые места, если поблизости оказывалась Каменная Пасть. Такое селение было обречено: в нем переставали рождаться дети, болел скот и бесплодной становилась земля. Те, кто уходили сразу, обычно в конце концов приживались на новом месте. Но чем дольше человек задерживался поблизости от Пасти, не решаясь бросить свой дом, тем меньше было у него шансов остаться в живых. Нет, его не поражала никакая хворь, с ним не происходило несчастного случая, он просто медленно угасал, словно что-то высасывало из него жизнь. Из тех же, кто пытался подобраться к Пасти ближе, не вернулся никто.

– Волшебник, обретший силу, набирает у входа в Пасть три горсти земли. Потом она помогает его ученикам найти это место.

– Или ему самому?

– Насколько я знаю, никто из волшебников ни разу не пробовал возвращаться туда. И никто никогда не рассказывал о том, что там увидел.

– И – Кешт?

– Госпожа Кештиора тоже молчала.

Я осторожно высыпал немного земли из мешочка в сложенную ковшиком ладонь и вздрогнул от непонятного отвращения. Растер сухие комочки в пыль. И тихо ахнул, когда невесомые крупинки серо-коричневым облачком взлетели с руки, словно подхваченные легким порывом ветра, закружились в воздухе, вытянулись в линию и через мгновение скрылись вдали.

Теперь мы знали направление. Юго-восток.

Мы не мешкали, но и не торопились. Провал – не то место, где хочется оказаться. Я многое повидал в этом мире и не раз смотрел в лицо смерти, я никогда не был трусом, но больше всего на свете мне хотелось повернуть назад. И я повернул бы, если бы не Кешт.

Мы почти не взяли с собой припасов – в замке почти ничего не осталось. Но после нескольких лун похождений в рядах Ночной Стражи, с которой я провел очень множество запоминающихся дней, деньги у меня водились. Мы ночевали в трактирах, иной раз задерживаясь даже на пару дней для отдыха, а в последнем селении основательно запаслись провизией впрок. Впереди на многие лиги простирался лес, и ни один из местных охотников не мог похвастаться, что знает его весь.