Конан бежал не разбирая пути, отталкивая безоружных и разя мечом тех, кто пытался его задержать. Во дворце поднялась суматоха, стоял неимоверный шум. Конан уже простился с надеждой ворваться в спальню баронессы, приставить клинок к ее горлу и приказать страже, чтобы его отпустили. Он бы просто-напросто не сумел ее найти в этом огромном лабиринте коридоров, залов, анфилад и покоев. Но зато он увидел впереди заветный выход…
Еще один стражник рухнул без звука под свирепым ударом тяжелого меча, другой обратился в бегство. На глазах у дрожащего небритого дворецкого Конан распахнул высокие золоченые створки… и застыл на крыльце. Со всех сторон к нему неслись огромные сторожевые мастафы. Все ближе, ближе слюнявые пасти с желтыми клыками и черными языками… Он резко затворил дверь перед носом у самого быстроногого пса и прислонился к ней спиной.
В вестибюль уже набилось десятка полтора стражников. Сомкнув ряды, они наступали на Конана. У него мелькнула безумная мысль взять в заложники стоящего рядом дворецкого, но он тотчас одумался. Кому нужна несчастная лакейская жизнь? Да режь его хоть на кусочки – пощады себе не выторгуешь. Конан нагнулся и положил меч на пол. Тотчас подскочил бледный воин с трясущимися губами и пинком отшвырнул меч в сторону.
Конана крепко связали и повели в глубь дворца под неотрывными взглядами испуганных придворных и слуг. Точно такой же страх он читал и в глазах своих конвоиров. А ведь не во мне дело, сообразил он. Они боятся судьбы. Будущего. Как бы ни был грозен и деспотичен барон, он теперь мертв, и впереди у них – неизвестность. Они не ведали его целей и помыслов, но служили верой и правдой, убивали врагов своего господина и погибали по его приказу. А теперь барона нет, цели и помыслы его так и остались тайной, и они – как осиротевшие дети, за которых всегда решал отец.
Наконец его втолкнули в церемониальный зал. На золоченом кресле сидела баронесса. При виде Конана она улыбнулась, и он, к своему изумлению, не увидел в той улыбке злорадства. Только благодарность.
– Я прошу всех покинуть зал, – властно произнесла баронесса. И вооруженные до зубов стражники, бросая на Конана недобрые взгляды, нехотя двинулись к выходу.
– А ко мне это не относится? – усмехнулся Конан.
– Нет.
Баронесса встала и медленно подошла к Конану.
– Не стоит притворяться, будто ничего не произошло, – мягко произнесла она.
Конан не откликнулся, решив подождать и послушать.
– Я знаю, ты убил барона. – Внезапно красавица поднялась на цыпочки и потянулась к уху Конана. – Но ведь ты это сделал по моей просьбе, – прошептала она.
Конан удивленно поднял бровь.
– А если я скажу, что не убивал его?
– Глупо отрицать. Я все равно не поверю. Но тебе нечего бояться, Конан. Я не предаю друзей. Я обещала сделать тебя воеводой или первым сановником, и ты им будешь. Ты правильно сделал, что прикончил и его. Теперь я безраздельно властвую в этом городе. Когда стража сообщила мне, что барон, первый сановник и шут мертвы, я сразу поняла, чьих это рук дело. Не родился еще мужчина, способный отказать мне в небольшой услуге. Даже если он варвар. – Баронесса одарила его многообещающей улыбкой. – Тебе ни о чем не придется жалеть. Мы будем править вместе и сделаем остров Эгьер богатым, счастливым…
Она умолкла и резко обернулась на шелест портьеры. Глазам Конана и прекрасной молодой вдовы явился призрак. Он остановился, сложил руки на груди и вонзил в свою неверную супругу холодный, беспощадный взгляд.
– Так ты жив? – слабея от ужаса, прошептала она. – И все слышал?
– Разумеется. Мне очень хотелось узнать, о чем ты будешь говорить с Конаном. И когда стражники перенесли меня в опочивальню, я, воспользовавшись суматохой во дворце, потайным ходом пробрался в комнату шута и убедился в его смерти, а по дороге наткнулся на труп первого сановника. Затем я незамеченным пришел в этот зал и спрятался в ожидании дальнейших событий. И они не заставили себя ждать.
– И что теперь будет со мной? – дрожа от страха, пролепетала баронесса.
– Твоя судьба решена. Я велю спалить тебя на костре. Как ведьму.
– Как ведьму? Но я даже не умею колдовать.
– Рано или поздно научилась бы. Ты ведьма по своей сути – а это куда страшнее.
– Ты не можешь так со мной поступить, – еле слышно пролепетала баронесса. Она смертельно побледнела и без чувств упала на пол. Конан двинулся было в ее сторону, но барон остановил его мановением руки.
– Не трудись. – Барон превосходно владел собой и говорил без тени былой печали. – Здоровье ей больше не понадобится. Завтра в полдень она сгорит, и этот город будет свободен от нечисти. О, боги, как я устал! – Он ссутулился на миг и прикрыл глаза ладонями, затем выпрямился и дружелюбно взглянул на Конана. – Даже к лучшему, что она нас не слышит. Я хочу с тобой поговорить.
– Но я же сам видел тебя мертвым, – растерянно произнес Конан.
– Ты видел пену изо рта и выпученные глаза. Пустяки, детский трюк. Не ты первый клюнул на эту удочку. – Барон улыбнулся краями рта. – Мне хотелось знать, как поведет себя баронесса после моей смерти. А выяснить это я мог только таким способом. Зато теперь я знаю все. Я давно подозревал, что она строит козни. А теперь уже не подозреваю, а знаю наверняка. Она была главой заговора. Если б не твое вмешательство, я был бы обречен. А после моей смерти остров вновь превратился бы в рассадник нечисти. Первый сановник и шут кое-что смыслили в магии, им не составило бы труда обучить баронессу…
– Но зачем им это? – перебил Конан. Его вежливость отступила под натиском любопытства.
– Власть, – твердо произнес барон. – Магия – это прежде всего инструмент власти. И в нашем мире он считается самым надежным.
– Не всегда. Меч еще кое-что значит – и я это доказал! Но какой власти мог добиваться проклятый шут?
Барон неопределенно пожал плечами.
– Этот паяц, – брезгливо сказал он, – не успел до конца овладеть всеми секретами мастерства, но подавал очень большие надежды. Даже слишком большие. Он метил на мое место.
– Шут на троне?! – воскликнул Конан. – Что за нелепость!
