Но поход Ван Хорна относится уже к эпохе упадка пиратского промысла. В конце XVII века деятельность антильских пиратов начала внушать опасения Лондону, Версалю и Гааге. Мавр сделал свое дело: мощь испанской империи была подорвана окончательно и великие европейские державы не нуждались уже в услугах чернознаменных союзников. После Утрехтского мира (1713 г.), завершившего двенадцатилетнюю войну за испанское наследство, обстановка в Карибском море резко изменилась. Франция взяла на себя роль опекуна Испании, Англия, в том же Утрехте, обеспечила себе долю в испанском наследстве: она получила право «асьенто» – ввоза черных рабов в испанские владения и право на торговлю в некоторых гаванях Испанской Америки, и в частности в гавани Пуэрто-Бельо. Для реализации этих вырванных силой привилегий надо было ввести в русло избыточную энергию буканьеров и флибустьеров.

И многопушечные английские и французские фрегаты стали на стражу морских дорог Золотого флота. Пиратский промысел увял, и хотя и не угас окончательно, но златые дни панамской авантюры Моргана ушли в далекое и невозвратное прошлое.

Если обладателем псевдонима Эксквемелин действительно был голландский странствующий сочинитель Хендрик Смекс, то ему довелось дожить до поры заката антильского флибустьерства.

Мы уже отмечали, что книга Эксквемелина – исторический источник исключительной важности. Возвращаясь к этой «библии пиратской литературы», особо подчеркнем, что она отличается поразительной объективностью. В отличие от авторов последующих времен, подвизавшихся на поприще «пиратской» беллетристики, Эксквемелин не был романтиком.

И беспощадная ясность этой книги, предельно насыщенной богатейшей и тщательно выверенной информацией, позволяет истинной мерой оценить действия и помыслы антильских рыцарей наживы. Порой отчетливо и резко прорисовываются на страницах эксквемелиновской книги фигуры этих паладинов чистогана. Рок Бразилец, грубый, неотесанный, бешеный, словно фурия, герой дерзких набегов и диких кутежей, показан автором во всем его скотоподобии; так же остро и точно описан один из наиболее удачливых пиратов эксквемелиновского времени – Франсуа Олоне. Вот яркий штрих, который характеризует этого отважного изверга лучше многостраничных описаний: «Уж если начинал пытать Олоне и бедняга сразу не отвечал на вопросы, то этому пирату ничего не стоило разъять свою жертву на части, а напоследок слизать с сабли кровь». Этот же Олоне избирал для очередных набегов города, закрепленные наилучшим образом, ибо, чем крепче были стены обреченных на разорение городов, тем большую добычу можно было взять на их пепелище.

Но особенно удачны в книге Эксквемелина главы, посвященные Генри Моргану. Этот, выражаясь пушкинским языком, «полумилорд-полуподлец» дан во всей своей красе. Морган внушает восхищение своей дерзновенной отвагой (достаточно вспомнить его блестящую победу над куда более могущественным противником в горле лагуны Маракайбо), Морган вызывает омерзение своими изощренными жестокостями, Морган вновь пленяет читателя поистине гениальным замыслом Панамского похода и вновь его разочаровывает в той главе, где описываются его безуспешные и совсем не кавалерственные попытки покорения испанской пленницы.

О страшной участи, постигшей Олоне, Эксквемелин распространяется весьма подробно, но, касаясь дальнейшей карьеры Моргана, он лишь указывает, что судьба этого пирата сложилась более удачно.

Добавим, что удача эта была феерической. Бывший раб барбадосского сахарного магната, бывший предводитель пиратов, предавший гибели множество богатейших городов Испанской Америки, стал затем вице-губернатором Ямайки и получил от английского короля дворянское звание.

Вспомним, что двойник Моргана саббатинивский капитан Блад под конец своей пиратской карьеры также удостаивается великих милостей со стороны его величества короля Вильгельма III. Но в сравнении с эксквемелиновским Морганом капитан Блад – это тигр из мехового магазина…

Хотя нам неведома истинная профессия автора «Пиратов», но что в цифирном деле он был весьма силен, сомневаться не приходится. И с аккуратностью опытного казначея он снабжает свои зарисовки пиратской Америки точнейшими справками о барышах флибустьерских вожаков и стоимости добычи, взятой ими на суше и на море.

Антильские буканьеры в представлении Эксквемелина – это прежде всего люди выгодного бизнеса. Спору нет, их промысел сопряжен с риском, но при выручке в одну тысячу или пять тысяч процентов на затраченный капитал риск этот окупается с лихвой.

Корыстные помыслы этих деловых разбойников Эксквемелин не склонен клеймить обличительными сентенциями. Сын страны, которая стала главным ростовщиком Европы, Эксквемелин прекрасно понимал, что технические приемы амстердамских банкиров и эмиссаров ост-индских и вест-индских компаний по существу мало чем отличаются от методов Пьера Большого или Рока Бразильца.

Скорее его возмущает мотовство и нерасчетливость антильских рыцарей наживы, качества, противопоказанные людям деловой складки, денно и нощно радеющим о приумножении своих капиталов.

Несколько слов о стиле «Пиратов». Читателей, у которых представления о флибустьерах и корсарах южных морей связываются с повестями Висенте Ривы Паласьо, Стивенсона и Саббатини, эта книга на первых порах, быть может, несколько разочарует. Нет в ней ни романтики жестоких абордажных стычек, ни гумилевских брабантских кружев, обрызганных кровью, ни зловещих Билли Бонсов с черной повязкой на глазу.

«В год 1666, второго мая, мы отбыли из гавани Гавр-де-Грас на корабле „Сен-Жан“, принадлежавшей Дирекции Высокой Французской Вест-индской компании, и было на этом корабле двадцать восемь пушек, двадцать моряков, двести двадцать пассажиров, состоящих на службе компании, и вольных особ со слугами».

Этой фразой, сжатой и несущей заряд строго необходимой информации, начинается книга. В таком же стиле, стиле путевых записок вдумчивого и наблюдательного путешественника, выдержаны все ее главы.

Ни сочных эпитетов, ни ярких метафор, ни лирических отступлений в книге нет. Кровавые закаты, зеленый мрак непроходимых лесов, синева панамского неба не прельщают этого трезвого и сдержанного летописца пиратской Америки. Его описания растительного и животного царства Эспаньолы, Тортуги, Материковой земли бесстрастны, как опись имущества, и обстоятельны, как отчеты опытного оценщика земельных угодий.

Но зато какое яркое и «емкое» представление о странах тропической Америки создается у читателя этой книги. С полным правом ее можно признать одним из наиболее выдающихся произведений географической литературы XVII века.

Сообщения о боевых операциях пиратов точны и ясны. Их обычаи и нравы, их повседневная жизнь описаны с исчерпывающей полнотой, и при этом так, что у читателя создается четкое и рельефное представление о флибустьерском быте.

Язык книги суховат, чувство меры неизменно владеет автором, все в книге выдержано в строгих «черно-белых» тонах, лексика проста, порой несколько грубовата: ведь повествование ведется от лица заурядного лекаря, волей случая заброшенного на край света, и правила этой хитрой игры Эксквемелин соблюдает с чисто голландской основательностью.

По существу его книга – это великолепный репортаж; вся она «сработана» таким образом, чтобы дать читателю при минимальной затрате изобразительных средств максимальную информацию о ходе событий в флибустьерском мире и о той обстановке, в которой эти события протекают.

И удивительная вещь! Уж коли приступаешь к этой книге, казалось бы отнюдь не предназначенной для легкого чтения, оторваться от нее не можешь…

Впрочем, читатели в этом, вероятно, убедятся сами и должным образом оценят умную книгу одного из умнейших авторов эпохи Пьеров Больших и Джонов Морганов.

В основу перевода положено первое издание «Пиратов Америки» 1678 года. В этом и во всех последующих изданиях транскрипция испанских географических названий и испанских имен весьма неточна и разноречива. В силу этого названия всех пунктов, расположенных в пределах бывших испанских владений в Америке, а также испанские имена даны по испанскому изданию 1681 года. Иллюстрации и старинные карты заимствованы из издания 1678 года.