В августе 1884 г. X. О. Арнольд-Форстер, ставший в 1900 г. парламентским секретарем Адмиралтейства, разыскал в редакции «Пэлл Мэлл Газетт» бойкого на перо журналиста и убедил его написать серию статей о том, на каком недопустимо низком уровне находится боевая мощь британского флота. Затем со Стидом установил контакт Реджинальд Бретт, будущий виконт Эшер, уже тогда вращавшийся в высших правительственных кругах. Он снабдил Стида информацией политического характера и посоветовал ему сойтись поближе с капитаном 1-го ранга Фишером, от которого можно получить дополнительные сведения о флоте. Впоследствии Стид написал об этом в своей статье «Лорд Фишер», опубликованной в февральском номере «Ревью оф Ревьз» за 1910 г.: «Его рекомендовали мне как самого одаренного офицера на флоте. Я его разыскал, и мы стали лучшими друзьями» 48.
Фишер уже неоднократно продемонстрировал способность к интриге. На этот раз он сделал все, чтобы замести свои следы. Во всяком случае, в документах отсутствует подтверждение того, что Фишер и Реджинальд Бретт встречались. Содержание письма и телеграммы Фишера к виконту Эшеру, датированных 9 ноября 1903 г., которые были опубликованы в четырехтомном собрании дневников и писем последнего, свидетельствуют, что до этого времени они не были знакомы, и Реджинальд Бретт был наслышан о Фишере от третьих лиц. Скорее всего, Стиду посоветовал обратиться к Фишеру адмирал Хокинс. В уже упоминавшейся статье 1910 г. Стид писал, что во время кампании за «правду о военном флоте» адмирал сказал ему, что «Фишер единственный морской офицер по своим дарованиям сопоставимый с Нельсоном. Я уже забыл этого адмирала, но, по-моему, им был Хокинс». И, наконец, письмо Стида Р. Бретту от 18 октября 1884 г. свидетельствует в пользу того, что это все-таки был Хокинс.
Оптимизм Стида в отношении силы воздействия его статей на публику был вполне оправдан. Интерес английской общественности к состоянию дел на флоте и се беспокойство по поводу мнимой слабости военно-морских сил превзошел все ожидания. В связи со сложившейся ситуацией парламентская фракция консерваторов объявила, что собирается оказать воздействие на правительство и добиться принятия решения о строительстве новых броненосцев, крейсеров, миноносцев и других военных кораблей. «Мрачным временам» военного флота наступил конец. В декабре 1884 г. лорд Нортбрук объявил о расширении программы военно-морского строительства. В дополнение к уже утвержденному морскому бюджету было отпущено 3 100 000 ф. ст. Кроме того, еще 2 400 000 ф. ст. предназначались для сооружения угольных станций флота в различных районах земного шара и отдельно на развитие морской артиллерии 49.
На принятие решения не в последнюю очередь повлияло растущее могущество французского флота и ухудшение отношений с Россией. Англичан беспокоило медленное, но верное продвижение русских к границам Афганистана. После занятия русскими войсками Мерва в 1884 г. в отношениях между двумя странами наступил кризис. В начале марта 1885 г. Адмиралтейство представило меморандум, в котором перечислялись действия флота на случай военного конфликта. Когда 30 марта русские войска вышли к афганской границе, правительство Гладстона решило принять контрмеры.
Вначале было решено направить флот через Босфор и Дарданеллы и высадить на черноморском побережье России сильный экспедиционный корпус, чтобы отвлечь русские войска от продвижения к Индии. Однако Турция нашла предлог уклониться от выполнения требования англичан открыть проливы. Каких-либо других действий против континентального гиганта, кроме посылки флота в Балтийское и Черное моря, в Лондоне предложить не могли. В условиях же разбросанности английского флота по всем морям земного шара его сосредоточение было делом достаточно сложным и длительным. В Адмиралтействе и на флоте совершенно не имели опыта войны против первоклассной державы. 25 марта 1885 г. по флоту был отдан приказ, привести в полную боевую готовность все корабли, находившиеся, в водах метрополии. Но только по прошествии трех месяцев плавсостав был приведен в указанное состояние.
Командующим 3-й особой эскадрой, предназначенной для действий в Балтийском море, назначили вице-адмирала Джеффри Хорнби. Флагманом эскадры, командиром которого был назначен Фишер, стал «Минотавр», тот самый, который в 1869 г. доставил его на церемонию в Вильгельмсгафен. К моменту кризиса ни одни из новых эскадренных броненосцев еще не был достроен, поэтому эскадра Хорнби представляла собой довольно убогую картину — разношерстную смесь из разнотипных кораблей, вооруженных гладкоствольными пушками «эпохи проб и ошибок». Правило формировать соединения линейных кораблей из однотипных судов стало непреложным гораздо позднее.
К концу июня Россия продемонстрировала готовность искать выход из кризиса путем переговоров. Хорнби еще в течение целого месяца проводил на эскадре усиленные учения и тренировки по отработке совместных маневров. Основной упор делался на применение паровых торпедных катеров, спускавшихся на воду с крупных кораблей эскадры. В качестве защитного средства от возможных торпедных атак противника англичане собирались применить противоторпедные сети. Фишеру очень нравились эти военные игрища и служебное рвение Хорнби, который назначил его своим начальником штаба.
Год спустя, начали вступать в строй новые эскадренные броненосцы. 4 мая 1886 г. Фишер в составе большой комиссии военных экспертов и представителей фирмы Армстронга присутствовал на артиллерийских испытаниях «Коллингвуда» — первого корабля новой серии. Главная артиллерия броненосца состояла из четырех 305 мм орудий, расположенных попарно на вращающихся барбетах и весивших 43 т каждое. Учебные стрельбы должны были производиться 290 кг болванками. Ожидание экспертов было вознаграждено феерическим зрелищем. После первого же выстрела конец орудийного ствола длиной около 2,5 м разнесло на мелкие части. Некоторые надстройки на верхней палубе получили серьезные повреждения, но, по счастью, обошлось без человеческих жертв.
Этот «блестящий» эксперимент ни в малейшей степени не поколебал убежденности Фишера, что флоту нужны именно такие орудия. После испытаний он стал добиваться в Адмиралтействе разрешения заменить 305 мм пушки типа «Марк-2» на «Коллингвуде», на более дальнобойные и надежные орудия типа «Марк-5» того же калибра. В Адмиралтействе с доводами Фишера согласились, но перевооружение «Коллингвуда» так и не состоялось. На нем оставили пушки прежнего типа, снабдив их стволы дополнительными металлическими муфтами для предотвращения разрыва.
Существовавшая тогда система производства и обеспечения флота артиллерией и боеприпасами была весьма несовершенной и абсолютно не отвечала новым условиям. Со времен крымской войны производство и обеспечение артиллерии, армейской и корабельной, находилось в ведении военного министерства. Производство амуниции и боеприпасов для морской артиллерии было, соответственно, отнесено на счет бюджета армии. Причины для такого совмещения носили чисто финансовый характер. Таким способом пытались избежать дублирования в производстве и лишних расходов, с ним связанных. Однако начавшееся с 1879 г. перевооружение флота нарезными орудиями с их специфической формой установки на кораблях, потребовало изменения существующей системы.
При таких обстоятельствах состоялось назначение Фишера начальником отдела морской артиллерии при Адмиралтействе. Попытки решить проблему артиллерийского обеспечения флота предпринимались и ранее. Еще в 1879 г. была образована совместная комиссия из представителей армии и флота, которая должна была заниматься вопросами обеспечения объединенного артиллерийского парка, но работа комиссии не привела к изменениям в лучшую сторону. С 1881 г. армейское руководство сочло возможным выделять Адмиралтейству только 1/3 требуемой суммы на нужды флотской артиллерии 50.
К моменту назначения Фишера на новый пост морским министром был лорд Джордж Гамильтон, а первым морским лордом адмирал Артур Худ. Гамильтон занимал кресло морского министра в течение 6 лет — срок по тем временам исключительно длительный. В силу этого, Гамильтон считал себя очень опытным и сведущим человеком во флотских проблемах, по сравнению с остальными коллегами по Адмиралтейству. Особенно подозрительно он относился к Бересфорду, считая его «слабым звеном» в своей команде и «человеком невоздержанным на язык». С приходом в Адмиралтейство Фишера забот у морского министра значительно прибавилось. «Лорд Джордж Гамильтон особенно много натерпелся от меня, когда я был начальником отдела морской артиллерии и бился с военным министерством», — вспоминал Фишер впоследствии 51.
