– Есть кто живой?!

В этот раз ждать пришлось недолго, на зов старика появился священник.

– Добрый вечер, – поздоровался отец Василий.

– Добрый, – ответил Строев. – Поговорить бы надо.

Священник посмотрел на старика, не скрывая удивления.

– Хотите исповедаться?

– Еще чего, – проворчал Строев. – Есть дела посерьезнее. Только приземлиться бы куда-нибудь. Набегался я сегодня.

– Идемте, Степан Васильевич.

Поп провел старика в глубь церкви. В маленькой комнатушке он усадил старика на стул, сам сел на лавку.

– Я слушаю вас, Степан Васильевич.

Строев вытянул больную ногу и сказал:

– Ты, святой отец, человек умный. Вот спросить хочу, что ты обо всем этом думаешь? Я про волка-людоеда.

– Трудно сказать, – ответил священник. – А что конкретно вас интересует?

– Может ли быть такое, что волк охотится на людей и поймать его невозможно? Нет ли в этом чего-то такого?..

Старик запнулся, подыскивая нужное слово.

– Сверхъестественного? – спросил отец Василий.

– Вот-вот, – кивнул Строев. – Именно так.

– Знаете, Степан Васильевич, в истории уже был подобный случай. Это произошло во Франции, если мне не изменяет память, в восемнадцатом веке. Пожалуй, это был единственный случай, когда волк вошел в историю. Его знают под именем – Зверь из Жеводана. Так же знамениты только львы из Цаво, есть такая местность в Африке. Этот волк охотился исключительно на людей, уничтожил за два года несколько десятков человек, еще больше покалечил. И был неуловим. Сам король посылал в Жеводан войска, в облавах принимали участие тысячи человек, было истреблено множество волков. Однако все было бесполезно. Избавиться от людоеда помог лишь случай. В те времена считали, что в округе появился оборотень, даже обращались к церкви за помощью.

– Вот-вот, – Строев снова кивнул. – Оборотень. Это и хочу узнать. Как ты думаешь, святой отец, возможно ли такое, чтобы оборотни существовали на самом деле?

– Сложный вопрос, тем более для священника, – задумчиво ответил поп. – Вера в Бога подразумевает и веру в Его противоположность, в дьявольские силы. Теософы, конечно, склонны считать волка порождением преисподней. Но в наш просвещенный век было бы неосторожно и даже неумно утверждать, что существование оборотней возможно, по крайней мере, в прямом смысле. Подобные предрассудки порождает страх человеческий перед неизвестностью.

Строев откинулся на спинку стула, закрыл глаза и медленно, устало заговорил:

– Я шел по его следу. Я сразу понял, что он приходит не из леса. Он не живет среди волков, они сами его боятся. Они даже сбились в стаю, чего никогда не бывает летом. Волки отошли в глубь леса, уступив ему свою территорию. Но логово людоеда не в лесу. Сперва я думал, что он приходит из-за реки, но его следов нет ни на этом, ни на том берегу. Его след всегда появляется с одного и того же места и обрывается там же. Военные пристрелили рыжеухого. Они могут говорить, что угодно, но я-то знаю, людоед не рыжеухий.

Строев открыл глаза, посмотрел на священника и четко произнес:

– А еще мне кажется, что в селе появился оборотень. Сегодня ночью я узнаю наверняка, так ли это и кто он такой. Или она.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Несмотря на уверения военных, волк-людоед вновь вышел на охоту. Утром патруль обнаружил труп Строева. Он был убит на улице, неподалеку от церкви.

Когда Тихий прибыл на место происшествия, там уже собралась изрядная толпа. Труп старика лежал на земле, накрытый плащом. Рядом лежал карабин.

– Это его оружие? – спросил Тихий участкового, находившегося тут же.

Михеев кивнул.

– Дед оказался тут не случайно, – заметил он. – Он не имел привычки разгуливать с карабином. Брал его только на охоту.

Тихий поднял карабин, осмотрел его.

– Однако он ни разу не выстрелил, – сказал подполковник. – Интересно, почему? Он ведь наверняка видел людоеда. Но не выстрелил. Или на него напали сзади?

Михеев покачал головой.

– Нет, он встретил волка лицом к лицу. Людоед даже не разорвал его, старик, вероятно, умер от удара при падении.

Тихий опустился на одно колено, приподнял край плаща, взглянул в лицо погибшего и задумчиво произнес:

– Почему же ты не выстрелил, старик? Что ты увидел? Что узнал? О чем не успел рассказать?

К Тихому подошел прапорщик и, отозвав его в сторону, сообщил:

– В больнице обнаружен труп доктора. Зверь вломился туда прямо через окно.

Подполковник крепко выругался.

– Что же это такое?! – волновались люди в толпе. – А говорили, что все кончено. Значит, не рыжеухий лютовал? Сколько еще в страхе жить?

Тихий не стал успокаивать народ. Повернувшись к своим офицерам, он потребовал:

– Установите связь со штабом округа. Срочно.

Никто не знал, какой разговор состоялся у подполковника с командованием, но спустя некоторое время в Огнево прибыли еще несколько машин с солдатами. На правом берегу, в полях, раскинулся военный лагерь. В селе и окрестных деревнях срочно устанавливали прожектора, во всех населенных пунктах установили многочисленные посты, армейские наряды начали патрулировать местность с интервалом в десять минут. До особого разрешения населению было приказано прекратить все работы, не рекомендовалось покидать дома без особой надобности. Выезд из мест проживания также был временно запрещен. Исключение сделали лишь для отца Василия.

Сославшись на неотложные церковные дела, священник попросил разрешение на несколько дней покинуть село. Тихий снова связался с командованием и получил приказ попа не задерживать. Оседлав приходскую лошадку, священник отправился в город.

Время тянулось в тревожном ожидании. День за днем егеря при поддержке войсковых подразделений прочесывали леса. Пристрелили еще два десятка волков, но результатов это не принесло. Ночные нападения продолжались. Над Огнево и окрестными деревнями нависла тишина. Жители отсиживались по домам, боясь выходить даже днем. Ночами на улицах жгли костры, прожекторы превратили ночь в день. Не помогало ничего. Количество жертв неумолимо росло. Ночной хищник осмеливался нападать даже на войсковые патрули, а однажды его следы обнаружили возле лагеря за рекой.

Население нервничало. Начали вспоминаться старинные предания об упырях, оборотнях и прочей нечисти.

Через несколько дней вернулся отец Василий. Едва заглянув в церковь, он тут же направился к Сиверцевым.

Хозяин дома колол дрова во дворе. Он два дня назад вернулся из рейса и теперь, узнав последние страшные новости, пребывал в мрачном расположении духа. С ожесточением всаживая колун в чурки, он от души матерился про себя. Впрочем, иногда крепкие словечки срывались и на язык.

Обернувшись на скрип калитки, Сиверцев опустил колун и поздоровался. Ответив на приветствие, священник подошел ближе и сказал:

– Прошу простить за неожиданное вторжение, но я должен поговорить с вами.

– Что ж, пойдемте в дом.

– Ваша супруга, наверное, дома, а я предпочел бы поговорить без свидетелей.

– Хорошо, давайте поговорим здесь.

Сиверцев воткнул колун в колоду. Он усадил гостя за стол во дворе, сам сел напротив.

– Я вас слушаю.

– Я только что вернулся из поездки. Был в Рязанской области. Заезжал и в деревню Перелюха. Вам знакомо это название?

– Да, – Сиверцев кивнул, в его взгляде появилась настороженность. – Моя жена родом оттуда.

– Именно о вашей супруге я и хочу поговорить. Вы хорошо ее знаете?

Сиверцев усмехнулся.