— Почему это я не хочу? Я-то как раз хочу… — задумчиво протянул Браслет.

— Что? Дэнег нет свободных? Ты мне прямо говори, я пойму. Эге!

— Деньги я найду, вот только…

— Что, что? Не тяни!.. — вскричал Верблюд, подпрыгивая от нетерпения на стуле.

— Где у меня гарантии, что сделка пройдет успешно? — напрямую спросил Браслет. — Мы же с тобой едва знакомы. Как я могу тебе доверять?

— Э? Какие тебе гарантии нужны? Мы же с тобой теперь как братья, да? С одной Лерой спали! Э! Ты же знаешь, у меня солидное дело в Москве. Мехлиева знаешь? Слышал о таком?

— Кто же не слышал о Мехлиеве? — ответил Браслет. — Большой был человек. Умер, кажется?..

— Инфаркт, понимаешь… Что делать? Все мы смертны. Э! Какой человек был! Вай-вай! Вся Москва и пол-России под ним ходили. Так вот, я его полномочный преемник. Все, что мог Мехлиев, могу я!

— Хорошо, я наведу справки, — пообещал Браслет. — Тебе отвечу завтра. Твой номер «сотового» у меня имеется.

— Буду ждать. Очень буду ждать! Слышишь? Если это дело мы вместе сделаем, то будет всем хорошо. Эге!

— Я позвоню, — пообещал Браслет, поворачиваясь лицом к сцене.

— Хорошо, хорошо, — поняв, что разговор окончен, заторопился Верблюд. — Я не прощаюсь…

Повернувшись к Браслету спиной, Верблюд направился было к выходу, но неожиданно передумал и повернул обратно.

— Э? Понимаешь!.. — промямлил он, снова садясь за столик Браслета. — Есть одно условие. Важное условие! Нигерийцы боятся своей собственной тени. Эге! Они хотят, чтобы мы прибыли к месту встречи с минимальной охраной. Ты с одним телохранителем и я с одним, а иначе на контакт они не пойдут…

— Еще чего! — возмутился Браслет. — Это уж слишком!

— Э? Что делать? Это их главное условие… — развел руками Верблюд. — Я согласился… И ты соглашайся. Очень рекомендую! Эге!

Сказав это, Верблюд снова поднялся из-за стола и на этот раз ушел из ресторана уже окончательно.

Оставшись за столиком в одиночестве, Браслет вытащил из кармана фирменного клубного пиджака с вытканной символикой в виде женских вееров на рукавах свой неразлучный калькулятор и сделал кое-какие подсчеты. Оставшись довольным суммой возможной прибыли от сделки с Верблюдом и нигерийцами, он снова взялся за свой мобильник и, набрав номер главного консультанта, очень доверенного человека, произнес:

— Вот что, узнай-ка для меня всю подноготную о делах фирмы «Лакме», которую возглавляет господин… господин Ибрагимов Максуд. Да, это срочно! Жду звонка…

Через час Браслет знал о Верблюде и его бизнесе, легальном и нелегальном, вполне достаточно, чтобы принять решение о сотрудничестве с ним. И он решился, подумав, что риск — благородное дело и что тот, кто не рискует, не пьет шампанское.

На следующее утро он позвонил Верблюду и сообщил о своем согласии войти в долю. Верблюд назначил место встречи на Калужской площади ровно в 22.00.

Браслет, любивший во всем точность, прибыл вместе со Жбаном в назначенное место минута в минуту. У здания детской республиканской библиотеки он увидел «Мерседес» с Верблюдом на заднем сиденье.

Не выходя из кабины своего «БМВ», Браслет связался с новым компаньоном по мобильнику.

— Я на месте, — сказал он.

— Поезжай за мной! — произнес в свою очередь Верблюд. — И не отставай! Эге! Мой водила Шкаф — классный автогонщик…

Иномарки одна за другой проехали по хорошо освещенному рекламными огнями Ленинскому проспекту, а затем свернули к Донскому монастырю.

«Здесь где-то поблизости находится Университет дружбы народов, — подумал Браслет, следуя за машиной азербайджанца. — Да, рядом с крематорием. Наверное, нигерийцы, о которых говорил Верблюд, обучаются в этом весьма достойном вузе…»

Затем ведущая машина, попетляв по переулкам, въехала во двор этого самого выселенного на реконструкцию дома, где и остановилась. «БМВ» Браслета приткнулась рядом. Тут же из «Мерседеса» вышел Верблюд, держа в руках кейс, и пересел в машину Браслета.

— Давай переложим все дэньги в один чемодан, э? — предложил он. — Мне так будет проще расплачиваться с чернокожими. Эге!

— А где они, нигерийцы? — спросил Браслет, положив руку на свой кейс, лежащий у него на коленях.

— В самом последнем подъезде этого длинного дома. Мы туда сейчас поближе подъедем. Эге! Но сначала надо приготовить дэньги…

— Хорошо, — согласился Браслет, даже не пытаясь взять инициативу в этой сделке в свои руки. — Делай, как считаешь нужным, я тебе полностью доверяю.

— Вах! И правильно делаешь, — подбодрил его Верблюд, открывая свой кейс, в котором лежали пачки стодолларовых купюр.

Браслет открыл свой кейс и быстро переложил деньги из него в кейс Верблюда.

— Хорошо! — сказал тот, вылезая из чужой машины, чтобы пересесть в свою. — Поезжай за мной!

Проехав двор, обе иномарки остановились у крайнего подъезда, в котором чуть позже и скрылся Верблюд со своим телохранителем и кейсом.

«И долго он еще там будет торчать у этих чертовых негритосов?.. — начал уже сходить с ума Браслет. — Надо было напроситься идти вместе с ними, по крайней мере тогда бы я был спокойнее…»

— Ну что, шеф? Может, наведем шороху у черномазых? — снова спросил Жбан, нетерпеливо поглаживая «машинку», лежавшую у него на коленях. — Разнесем все к чертовой матери!

— Даже не знаю… — Браслет уже был готов броситься к черту в пекло, но тут наконец с облегчением увидел Верблюда, который вместе со Шкафом вышел из подъезда, неся большую хозяйственную сумку. — Вот они! Заводи мотор и не глуши!

Азербайджанец приоткрыл дверцу «БМВ» и, бросив сначала на заднее сиденье хозяйственную сумку, затем сам влез в кабину. Но прежде чем захлопнуть дверцу, крикнул Шкафу:

— Поезжай за нами!

«БМВ» сорвалась с места и выехала через арку на улицу, за ней последовал «Мерседес».

— Все сделали! — довольным тоном произнес Верблюд, расстегивая «молнию» на сумке. — Держи свою половину. Эге!

Он вынул несколько целлофановых упаковок с белым порошком, которые Браслет тут же спрятал под своим сиденьем.

— Годится, — сказал он. — Теперь неплохо было бы обмыть удачное дельце…

— В другой раз, — ответил Верблюд. — У меня еще кое-какие дела назначены на эту ночь. Эге! Высади меня вон на том повороте… Э? И помни, Максуд добро не забывает. Эге! Понадобится моя помощь, звони! Для тебя я всегда на месте.

Распрощавшись с новым компаньоном, Браслет велел Жбану ехать к центральному офису ЗАО «Арктур», генеральным директором которого он являлся. Это было вполне легальное предприятие, занимавшееся куплей-продажей продовольственных товаров и служащее официальным прикрытием теневой деятельности Браслета, зарабатывавшего на наркотиках гораздо большие деньги, чем мог бы заработать, не нарушая законов.

В офисе фирмы Браслета ждало неприятное известие, испортившее ему хорошее настроение от удачно провернутой сделки с нигерийцами. Ему доложили, что в Талдомском филиале фирмы ЧП. Там пропал один из дилеров. Есть подозрение, что его выкрали с целью вымогательства.

— Разобраться и доложить мне лично! — приказал он Жбану.

Чтобы снова поднять настроение, Браслет решил остаток ночи провести все в том же клубе «Баттерфляй». Там он довольно быстро забыл о неприятном известии, понадеявшись на то, что Жбан сумеет быстро разобраться с исчезновением дилера. В способностях Жбана он пока еще не сомневался. К тому же в тех самых, родных для самого Браслета, местах было все схвачено и находилось под постоянным контролем его доверенных людей.

Всю ночь с понедельника на вторник Гвоздь никак не мог заснуть. То на него нападали приступы совершенно дикого удушья, и он, чтобы не будить своим кашлем сопалатников, выходил в коридор, где дышалось полегче. То не давали спать клопы, кусачие до невозможности. А то вдруг в его голове рождались картины собственных похорон… Странно, но эти картины преследовали его уже несколько лет. А выглядели они вот как. Гвоздь как бы со стороны наблюдал собственное мертвое тело, лежащее в шикарном тысячедолларовом гробу, и с неподдельным живым интересом наблюдал за реакцией родных и знакомых, присутствующих на похоронах.