— Это почему ещё?
— Потому что… Не подумайте, будто я циничная и бездушная особа, но вы просто не знали моего сумасбродного братца. Между прочим, я пыталась вытащить его из того дерьма, в которое он себя окунул, и не один раз. Вот только всё было бесполезно, потому что Кристиан сам наплевал на свою собственную жизнь с высокой колокольни.
— Так ты всё-таки думаешь, что это он? — тихо спросила Джоанна. — Да?
— Не знаю… — честно призналась Мануэла и вновь шумно вздохнула. — Не знаю, что и думать. Но перстень-то этот треклятый оказался у него в кармане! Почему, спрашивается?
Потому что какая-то сволочь подложила его туда! — так и подмывало меня заорать, но я благоразумно сдержался. Не самое подходящее сейчас время давать волю эмоциям, хотя у меня холодок пробегал по коже от одной только мысли, что один из сидящих за столом — убийца. А может быть, убийца спускается впереди меня по лестнице?
По глазам Лали я видел, что она чертовски хочет высказать мне всё, что думает по поводу моей отлучки в комнату Линды, но я надеялся, что у неё всё-таки хватит выдержки отложить объяснения на потом. Всякая охота расспрашивать нашу компанию об Оливье у меня пропала, зато появилось непреодолимое желание выпить, и я без лишних церемоний перелил себе в бокал остатки вина из бутылки; Линда с преувеличенным усердием прикуривала сигарету, явно не торопясь рассказывать о своём неудачном романе.
— Себастьен! — почти ласковым голосом окликнула меня Лали. — Можно тебя на пару слов?
Начинается, тоскливо подумал я и, поставив бокал, поплёлся вслед за своей женой на кухню. Что-что, а её медовая улыбочка обмануть меня не могла, вот только, разрази меня гром, я не видел здесь никакого повода для разборок. Всего лишь проявил сочувствие к Линде, не более того… а Лали хочет раздуть из мухи слона.
Впрочем, моя жена, кажется, думала иначе. Едва мы очутились на кухне, она припёрла меня к стенке в самом буквальном смысле этого слова; улыбка её погасла, и она с неожиданной яростью обрушилась на меня:
— Будь любезен, Себастьен, расскажи мне, что за секреты у вас с Линдой? Она просила тебя не выдавать её полиции?
— Ты что, рехнулась? — от такого внезапного напора я тоже разозлился. — Сперва готова была собственными руками удавить Кристиана, теперь, когда его нет, взялась за Линду… Ты теперь на всех по очереди будешь так набрасываться?
— А почему ты её так защищаешь, хотела бы я знать? Она всплакнула тебе в плечо и уверила, что чиста, как первый снег? Да я спорить готова, что она уже очень давно знает Оливье!
— Мы все его давно знали. Дальше что?
— Не придуривайся! — зашипела моя жена, и её тёмные глаза-маслины угрожающе засверкали. — Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать — у Линды и Оливье, я больше чем уверена, довольно долго были отношения, о которых, между прочим, никто из нас не знал!
— Ну, это поправимо, — раздражённо ответил я. — Достаточно узнать тебе, и узнают все. Я только не понимаю, с чего ты так бесишься. Тебе что, очень охота, чтобы именно Линда оказалась преступницей? А может, ты просто всё ещё меня к ней ревнуешь?
По тому, как отпрянула от меня Лали, я понял, что удар попал в цель. Судя по её побледневшему от злости лицу, она собиралась сказать в ответ какую-нибудь гадость, но положение спас всепонимающий Николя — уж он-то прекрасно сообразил, зачем Лали утащила меня на кухню.
— Эй, хозяева, вы тут надолго? — самым что ни на есть невинным тоном поинтересовался он. — Или сеанс воспоминаний продолжать без вас?
— Мы уже закончили, — ледяным голосом сообщила моя жена, тут же пригасив весь свой гнев. — А что, Линда там рассказывает о своих шашнях с Оливье?
Господи, да она же её ненавидит, со смешанным чувством страха и удивления подумал я. Не знаю, как раньше, а сейчас Лали просто переполнена ненавистью — ведь она же не в курсе, что наша бедная австралийка и без того собиралась признаться в несчастной любви, а вот всё же решила, несмотря ни на что, выставить на всеобщее обозрение маленький секрет Линды — и всё из-за проклятой ревности! Правду, наверное, говорят, что женской дружбы не бывает — даже если со стороны всё выглядит чудесно, в трудной ситуации (вот как у нас сейчас) вылезают наружу все прежние обиды, страхи и опасения.
Николя удивлённо вскинул брови — ему-то ничего не было известно об этом чёртовом романе, — но, к его чести, промолчал; а Лали с гордо поднятой головой невозмутимо прошествовала мимо нас в гостиную.
Бедная Линда! Жёнушка моя теперь её со света сживёт, да и в глазах остальных наша белокурая фотомодель сделается теперь подозреваемой номер один, если не считать Кристиана. Мотивчик, честно говоря, у неё слабенький, но у других-то и такого нет! Разве что у горячего и вспыльчивого Жозе…
Мануэла, правда, утверждает, что они с Линдой всю ночь проиграли в трик-трак. Но, с другой стороны, много ли времени надо на то, чтобы войти в комнату Оливье, воткнуть в него нож, затем подложить мертвецки пьяному Кристиану в карман злосчастный перстень и вернуться назад? Минут пять-десять, не больше… но это при условии, что Линда всё заранее обдумала, во что мне верилось слабо.
Да и эта подленькая комбинация с Кристианом… Спора нет, у Линды были все основания злиться на него, не любить и даже, более того, ненавидеть. Но я хорошо помнил, как она вчера вечером восприняла известие о том, что Кристиан тоже в числе приглашённых — с грустью и болью, быть может, но никак не со злобой. И подставить этого, в общем-то, несчастного парня — на такое, я был уверен, Линда просто-напросто по-человечески не способна.
Но кто-то же всё-таки оказался способен! Или… или это действительно Кристиан?
Эх ты, сказал я сам себе, корчишь из себя великого сыщика, затеял этот дурацкий допрос, довёл до слёз Линду и поссорился с женой, а сам не можешь к двум два прибавить и разобраться в собственных мыслях. Но что мне ещё оставалось делать, если мой разум упорно отказывался верить в то, что один из моих друзей — убийца, и в то же время понимал, что другого не дано?
Идиотская и чертовски пренеприятная ситуация…
— Что, наехала на тебя Лали? — сочувственно спросил Николя. — Это из-за Линды?
— Представь себе, да, — сердито ответил я. — Даже не подозревал, что моя благоверная до сих пор ревнует меня к ней, и поэтому ей в голову лезут дикие мысли. Ей, видите ли, втемяшилось, что Линда укокошила Оливье, и всё из-за того, что между ними возникло некое подобие романа.
— Не обращай внимания, — Николя дружески положил мне руку на плечо и слегка встряхнул. — Лали всегда была взбалмошной, но очень отходчивой. Сейчас она рвёт и мечет, а когда всё уладится, глядишь, ещё и сама извинится перед Линдой.
— Да ты, я гляжу, знаешь мою жену лучше меня, — невесело усмехнулся я. — Жаль, среди нас нет ни одного психолога, он бы нам популярно объяснил, что с каждым часом мы медленно, но верно превращаемся в пауков в банке… Пошли к остальным, Нико, мы тут вроде единственные пока, кто ещё может трезво размышлять.
Успели мы вовремя, потому что Линда как раз, нервно затягиваясь сигаретой после каждой фразы, сбивчиво рассказывала свою историю:
— Ну да, мы с ним встречались почти каждый месяц… В первый раз всё вышло совсем случайно… просто его гастроли и мои съёмки совпали. В Милане… Столкнулись нос к носу… перекусили в кафе, а вечером поужинали вместе. Тогда-то всё и случилось… А потом… потом я специально ездила к нему, когда выпадали свободные деньки… ничего не могла с собой поделать. Монреаль, Лондон, Майами — по всему свету за ним каталась… дура полная, одним словом… Наверное, уже нет смысла скрывать, правда?
— Ты его любила, — тихо произнесла Элен — скорее утвердительно, чем вопросительно. — А он тебя нет.
— А он меня нет, — как эхо повторила Линда и затянулась особенно глубоко; длинная тонкая сигарета едва заметно дрожала в её пальцах. — Он любил другую, понимаешь? Я это чувствовала… ещё с нашей первой встречи… А потом он мне сам сказал.
