506. Пресвитеру Евстафию.

О терпении.

Кто хочет одержать блистательную победу, тому надлежит не только мужественно переносить оскорбления и обиды, но даже уступать обижающему больше, нежели хочет он взять, и избытком собственной своей щедрости простираться за пределы лукавого его пожелания. А если кажется это тебе странным, то решение на это принесем с небес и оттуда прочтем этот закон. Не сказал Спаситель: аще тя кто ударит в десную ланиту (Мф.5:39), перенеси это мужественно и успокойся. Это и без заповеди исполняли иные прославившиеся любомудрием и водившиеся в жизни законом врожденным. Но присовокупил повеление — подставлять ударяющему и другую ланиту с готовностью принять удар. Вот блистательная победа! Первое любомудренно, а последнее преестественно и небесно.

507. Афанасию.

О целомудрии.

Кто видел превосходную и высшую всякой красоты красоту целомудрия и не пленился любовью к ней, тот, по суду моему, да будет вписан в число нелюбителей красот.

508. Иунии.

О девах.

Не чистотою только тела, о премудрая, но и невозмущаемостью духа определяет девство богомудрый Павел.

509. Пресвитеру Иосифу.

О добродетели.

Всеми силами, наилучший, надлежит подвизаться в добродетели, а не почитать достаточными подвигов мнимых.

510. Подвижникам: Херимону, Анатолию, Готфию, Марону.

Жизнь ваша соделалась поводом к непрестанным слезам для святых, размышляющих о том, по какой причине вы, утверждая, что вы христиане, ведете жизнь эпикурейскую, не оставив ни одного непотребного дела несоделанным, ни одного срамного слова несказанным. Посему написал я увещание вам, чтобы, переменив образ мыслей, избавили вы и себя самих от стыда, от упреков, от будущего неподкупного Суда, и святых — от печали о вас, Церковь же — от неизгладимого пятна.

511. Новопоставленному епископу Стратигию.

Знай, досточестнейший, что в продолжение всей жизни, особенно же теперь, когда ты вступаешь в пределы мнимого начальствования, в действительности же — служения, как справедливость требует, должен ты сокращать свои пожелания, чтобы не уступать над собою победы ничему, в подчиненных признаваемому худым. Ибо весьма стыдно, желая повелевать подначальными, оказаться самому не имеющим сил управить собою.

512. Гаию.

Знаешь ты, достославный, что порок имеет приятность пагубную, а добродетель — трудную и славную, потому что добрая слава с приятностью орошается потом. Посему надлежит порока избегать, а добродетели держаться неослабно.

513. Диакону Евтонию.

Пребывающие в союзе с добродетелью столько же отличны от чуждых оной, сколько люди — от зверей и Ангелы — от людей. Действительно, и по торжищу идут они, как светила, недавно явившиеся во тьме и обращающие на себя взоры других. Посему, будучи одним из их числа, храни это стяжание.

514. Иерию.

Искренние любители добродетели и живя в теле исправляют города, и, сложив с себя тело, оставляют по себе жало любви, потому что гробы их подлинно славны, и род их почтен, и память их вечно продолжается. Да и справедливо, потому что приобрели они добродетель, к которой не может прикоснуться кончина. А если бы и во мнении о Божестве стал ты согласен с нами, то, напомнив о будущей славе, еще более окрылил бы я тебя любовью к добродетели.

515. Соправителю Серапиону.

Ничего не возможно совершить столько славного у людей и столько похвального пред Богом, как придти в состояние делать, что хочешь, а хотеть и делать всегда то, что человеколюбиво. Итак поскольку сие — придти в такое состояние — дается с правом начальствовать, то сраствори с ним человеколюбие, чтобы и после начальствования тебя прославляли. Если же будешь уступать гневу и злоупотреблять властью, то помрачишь славу свою и оставишь во всех воспоминания о твоем зверстве. Ибо удостоивать снисхождения падших — дело Божественное, а немилосердо мучить все, что под ногами, — дело зверское и змииное. Кто же, оставив это, то есть подражание Божеству, захочет уподобляться пресмыкающимся по земле? Никто, если только не пренебрег он и страхом Божиим, и мнением людей.

516. Марону.

Хотя врач Гиппократ советовал и не приниматься за врачевание тяжко больных, и, поверив ему, некоторые из отказавшихся врачевать тебя, как совершенно бесчувственного, лучше же сказать — омертвевшего, смеются и над нами, призывающими тебя к покаянию, как над старающимися убелить Ефиопа. Однако же, слыша, что много бывало с людьми перемен, видя, что бывают они и ныне, и ожидая, что будут и впредь, почел я справедливым, питаясь доброю надеждою, и тебя воставить и исправить. Если же (чего да не будет!) и обманусь в надежде, то избегну необходимости винить себя и не буду менее милосердным, чем плывущие по морю, которые, как скоро видят, что кто–нибудь упал с корабля, опустив паруса, стараются извлечь его из воды. И если не захочет сам он, чтобы его спасли, никто не станет винить их, как не хотевших спасти.

Итак, постарайся изникнуть из глубины порока, прекрати свое распутство, подумай о кратковременности здешней жизни и неизбежном наказании там. Для чего напрасно, лучше же сказать, на зло себе тратишь ты время? Представь себе: душа у тебя одна, и ты осквернил ее всеми гнусными страстями. Избавь себя от порока, стыда, позора и мучения, Церковь — от осквернения, жертвенник — от нечистоты, рукоположившего тебя — от обвинений, нас — от печали, а святых — от непрестанных слез.

517. Диакону Пампрепию.

Упование на Бога — незыблемый столп, не только обещающий избавление от бед, но и не допускающий смущаться бедами уже постигшими. Ибо кто освободился от всего человеческого и подкрепляет себя вышним упованием, тот не только приобретет самое скорое избавление от бед, но не тревожится и не смущается бедами и постигшими, подкрепляя себя чаянием этого священного якоря. Посему воспользуйся упованием, и будешь выше всех горестей.

518. Пресвитеру Исидору.

Соблаговоли положить конец делу, касающемуся богочестивейшего Исихия, чтобы и тебя прославляли, и я о сем весьма порадовался, и он снова провозглашал все твои доблести, потому что он — человек, умеющий быть благодарным.

519. Диакону Евтокию.

Известно, что не иметь нужды во многом признается величайшим благом. Но признается и то, что гораздо более высокое благополучие — быть выше даже потребности иметь какую–либо собственность. Посему, будем заботиться всего более о душе, о теле же — сколько нужно, а о внешнем нисколько не станем прилагать попечения. Ибо таким образом и здесь достигнем высшего блаженства, заключающего в себе небесное царство. Если же иным, слышащим это, не покажется оно истинным, то истинным кажется мне. А я не столько добиваюсь того, чтобы слышащим казалось истинным то, что говорю, сколько того, чтобы сие (если только не будет оно чем–либо неважным) казалось истинным мне.

520. Марону.

Не знаешь ты, кажется, какое веселье доставляет жизнь неозабоченная. И не ты один, может быть, не знаешь сего, но не знают также избравшие одинаковую с тобою жизнь, как не вкусившие еще оной во всей чистоте. Посему, перестань не только вмешиваться во многое и клеветать, но и одобрять клеветников. Ибо настоит опасность, что, впав в бесчувствие, станешь ты уважать порок и осмеивать добродетель.

521. Епископу Ермогену.

Богочестие твое, как дошло до моего сведения, сильно порицало нас при некоторых друзьях. И говорил ты, будто бы: поскольку ласковые увещания не возымели никакой силы, должно было подействовать на епископа Евсевия более смелыми посланиями, которые даже и против воли его могли бы его исправить. Поэтому (надобно же и мне оправдаться) знай, священная глава, что приводил я в действие всякий, какой только был возможен, способ врачевания: и легкий, и суровый. И не оставил без употребления ничего такого, что должно было бы изгнать болезнь, но не мог сего сделать, потому что немощь оказалась сильнее употребленных пособий и перешла в состояние бесчувственности.