«…Итак, собаки прошли все виды испытаний. Они могут длительно находиться в кабине без движений (кстати, если у вас есть домашняя собачонка, попробуйте ее посадить на неделю, ну, скажем, в чемодан и посмотрите, что из этого получится. (Прим. мое. — А. И.), могут переносить большие перегрузки, вибрации. Животные не пугаются шумов, умеют сидеть в своем экспериментальном снаряжении, давая возможность записывать биотоки сердца, мышц, мозга, артериальное давление, характер дыхания и т. д. Теперь им предстоит еще одно ответственное испытание — комплексный физиологический эксперимент.

Такой комплексный опыт проводится в обстановке, максимально приближенной к условиям космического полета, он является как бы генеральной репетицией большого эксперимента.

Большая, с высоким потолком, пронизанная солнцем комната — сейчас центр деловой суматохи. Здесь инженеры и техники, медики в белых халатах, биологи, химики. Все это люди, отвечающие за различные участки работы: за состояние животных, за исправную работу отдельных механизмов и приборов. В помещении рядом готовят собак — Стрелку и Белку. Их моют мягкой щеткой, сушат перед рефлектором. Чистые, высушенные и расчесанные, они попадают в операционную. Здесь тщательно смазывают места выхода через кожу электродов, перебинтовывают животных, поверх надевают зеленую, из тонкой материи „рубашку“, предохраняющую бинт от загрязнения и раскручивания.

После этого на животных надевают датчик дыхания — „лифчик“, плотно облегающий грудную клетку, потом ассенизационную и фиксирующую одежды. К фиксирующей одежде пришивают датчики движения. Из зеленой „рубашки“ торчат лапы, морда и хвост собаки, а со спины и боков — многочисленные разноцветные провода. Кругом идут последние приготовления. Собаки спокойно стоят, пока люди разбирают отходящие от их тела провода, а техник, забравшись с паяльником в кабину, „впаивает“ собак в электрическую схему.

Проверяется соединение этих проводов, измеряется сопротивление. Кажется, все сделано. Можно приступить к герметизации кабины. Крышка закрыта. Затянуты болты. Комплексный опыт начат.

О состоянии собак в каждый момент можно судить по показаниям различных аппаратов. Вот научный сотрудник поворотом выключателя, под которым написано „ЭКГ — Стрелка“ (ЭКГ — электрокардиограмма), вводит в действие прибор, поползла широкая бумажная лента, на которой тонкие перья вычерчивают кривую биотоков сердца. Все это будет расшифровано и превратится в ряд цифр, которые расскажут исследователям о физиологических процессах, протекающих в живом организме. Специальный небольшой приборчик щелканьем возвещает о движении Стрелки. Это значит, собака сдвинулась со средней линии вперед и улеглась в другом положении. Изредка животные поднимаются, потягиваются и, не изменяя своим собачьим привычкам, отряхиваются.

Особенно активно животные ведут себя перед кормлением. От нетерпения они переступают лапами, заинтересованно заглядывают в кормушку. Стрелка нюхает ее, Белка неуверенно трогает лапой, смешно ворочает головой с боку на бок и вдруг лает на кормушку. Когда автомат кормления начинает работать и с характерным шумом открывается крышечка коробочки с пищей, собаки осторожно убирают лапы, неотрывно смотрят на расширяющуюся щель, ноздрями тянут вкусный запах.

Бежит день за днем. По-прежнему приборы сообщают о нормальном течении основных физиологических процессов подопытных животных. Заканчивается комплексный эксперимент. Комната снова наполняется людьми. Открывается кабина. Теперь к животным можно подойти. Сколько взаимной радости!

Собаки лают, тянутся к рукам людей, приходят в невероятное возбуждение. Люди ласкают их, то и дело раздается: „Стрелка!“, „Белка!“

Впрочем, иногда собак вынимали в плохом состоянии, и бывали случаи, когда для спасения животных приходилось прекращать комплексный опыт».

Так было в лаборатории института, то же происходит и здесь, на космодроме. «Первые космонавты» (мыши и мухи не в счет) проходили последние тщательные исследования. Шуршат самописцы, регистрирующие кровяное давление, дыхание, температуру, кардиограмму. Белка и Стрелка все терпеливо переносят. Обе собачонки, одетые в красный и зеленый костюмчики с «молнией» вдоль спины, сидят в кабине и выглядывают со своих «рабочих мест». (После полета на пресс-конференции академик Василий Васильевич Парин шутил по поводу этих костюмчиков, что теперь в космосе такие фасоны в моде.) Здесь же и автомат кормления, и система вентиляции, и лампы подсвета для телевизионных камер.

Наконец кабина с животными закрыта.

Рядом в громоздком монтажном зале заканчивается подготовка корабля. Вот крюк крана бережно поднял его с подставки, пронес по залу и аккуратно опустил на стыковочный шпангоут последней ступени ракеты. Затянуты замки, соединены штепсельные разъемы, и опять кран осторожно переворачивает теперь уже последнюю ступень ракеты вместе с кораблем в горизонтальное положение. Сейчас будет надвинут головной обтекатель…

Перед тем как третья ступень ракеты-носителя с установленным на ней кораблем и головным обтекателем будет стыковаться со второй ступенью, ракетные блоки носителя, до этого лежащие на специальных ложементах, собираются в так называемый пакет.

Операция сборки пакета весьма интересна, и о ней мне хочется рассказать подробнее. Каждого, кто впервые появлялся в монтажном корпусе космодрома, через день-два обязательно спрашивали: «Вы не видали, как собирают пакет? Обязательно обратите внимание на руководителя сборки. Его зовут Николай Колодецкий. Жалеть не будете!»

Два мостовых крана. Почти под самым потолком в кабинах — крановщики, их работой и одновременно работой бригады монтажников руководит Николай, и делает это он с такой виртуозностью и изяществом, что невозможно не залюбоваться.

Вот крюки обоих подъемных кранов опустились — один к носу ракетного блока, другой к его двигательному отсеку. Специальные приспособления — подъемные траверсы — закреплены за транспортировочные болты. Четкие короткие доклады о готовности к сборке. Николай занимает место, с которого его будет хорошо видно обоим крановщикам.

Три отрывистых хлопка в ладоши — «Внимание!». Поскольку за шумом кранов голос может быть не слышен, Николай все управление ведет жестами.

Указательными пальцами правой и левой руки он показывает, что работать сейчас надо и левому и правому кранам. Вертикально расположенные ладони, сдвинутые почти вплотную, означают, что краны должны работать на самой малой подаче и на самой малой скорости. Красивым, пластичным движением он широко раскидывает руки в стороны ладонями вверх и как бы подкидывает на ладонях мячики. Сверху, из-под потолка зала, доносятся два коротких звонка, и тут же крюки кранов чуть заметно начинают движение вверх. Блок отрывается от ложементов на каких-нибудь пять сантиметров. Короткий отсекающий взмах руками — и краны замирают. Николай внимательно осматривает зазоры между блоками и ложементами. Все в порядке.

И опять ладонями знак: «На малой вверх!» Блок поднят еще сантиметров на десять; взмах руками: «Стоп!» Через секунду ладони раздвинуты сантиметров на двадцать и опять «Вверх!». Краны, дружно звякнув звонками, на большой скорости поднимают блок, затем по новому сигналу Николая переносят его вперед, к лежащему на подставке центральному блоку. Еще несколько почти неуловимых движений, и блок ракеты на своем месте.

Все сделано без единого слова — только жесты. Где Николай учился этим артистическим движениям, мне так и не удалось узнать, но работал он действительно красиво и, разумеется, с полным знанием своего дела, точностью, четкостью (впрочем, без них и не было бы, наверное, красоты).

Ракета собрана в пакет. Теперь еще более захватывающее зрелище: краны поднимают ее всю целиком и, пронеся почти под потолком громадного монтажного корпуса, опускают на специальный железнодорожный установщик. На нем ракета совершит путь из монтажного корпуса на стартовую площадку и там будет установлена в стартовом устройстве.