– Надеюсь, я не оторвал вас от дел.

– Вовсе нет. Сказать по правде, я встревожился, когда ты сказал о болезни отца. Я не общался с ним уже несколько месяцев. Он, конечно, никогда не отличался хорошим здоровьем. Старался никому не рассказывать о своих болячках. Полагаю, у него нелады с сердцем.

– А я и не знал...

– Ну, конечно же, ты не знал. Я же тебе говорю, он все скрывал.

– Но сейчас это не сердце, насколько мне известно.

Брови его изумленно поднялись:

– Вот как? Тогда расскажи мне, что тебе известно, а я подумаю.

Я постарался точно описать симптомы болезни. А потом заговорил о Яне и о том, как тот умер. Маклин терпеливо выслушал, то кивая, то ворча.

– Это не так все просто, – заключил я.

– Да? – Брови опять взметнулись.

Тут я стал объяснять, начав с могилы Катрионы, самого наглядного, на мой взгляд, доказательства того, что дело нечисто. Он слушал без комментариев, не прерывая меня. Только кивал или жестами призывал меня продолжать.

Я показал ему письмо Яна и рассказал все, что узнал от Сильвестри, не упомянув, впрочем, его имя.

– Я сам видел фотографии, – сказал я. – Ошибки нет – на фотографиях Милн и Катриона. Готов поклясться.

– Да, конечно, – пробормотал он и опять углубился в письмо. Он прочел его во второй раз очень внимательно, и когда кончил, лицо его выражало тревогу. За дверью я слышал шаги. Начался рабочий день хирургического отделения.

Маклин встал с кушетки и уселся за стол. Не говоря ни слова, снял телефонную трубку:

– Мисс Мензис, позаботьтесь, чтобы меня в течение получаса никто не беспокоил. Да, я знаю, что там собралось много народа, но у меня сейчас очень важное дело. Отправьте домой тех, кому не нужна срочная помощь, и попросите доктора Мелроуза разобраться с остальными. – Он положил трубку и взглянул на меня: – Да, Эндрю, кажется, ты попал в передрягу.

– Значит, вы мне верите?

Он хмыкнул и покачал головой:

– Если ты спрашиваешь, верю ли я всем басням о колдунах и воскрешении людей из мертвых – конечно же, нет. Ведь я ученый, или думаю, что это так. Но что-то нехорошее и в самом деле происходит. В городе полно придурков, которыми можно набить с десяток сумасшедших домов. Этот Милн, кажется, еще тот фрукт. По нему уже давно тюрьма плачет. К сожалению, ты напрасно потратишь время, если попробуешь что-то доказать в отношении его. Согласен, он вполне мог быть причастен к этому могильному делу и убийству младенца. Возможно, у него имеются навязчивые идеи о собственном тождестве с отцом и дедом, и он действует под влиянием этих идей. Оккультные дела выброси из головы. Из того, что ты тут рассказал, следует, что в Марокко тебя напоили коктейлем из наркотиков. Отсюда и твои галлюцинации, и кошмарные сны. Там ты видел старика и решил, что он умер.

– Но я видел его!

– Ты видел его спящим. Поверь мне, Эндрю, не так уже невозможно впасть в коматозное состояние, при котором сон очень напоминает смерть. Существуют наркотики, которые производят сходный эффект.

– Ну, а звуки?

– Если ты сейчас хотя бы наполовину в таком же состоянии, в каком я видел тебя последний раз, не удивлюсь, если тебе опять чудятся подобные вещи.

– А как же Генриетта? Ведь она тоже их слышала.

– Наверное. Но мне очень хотелось бы самому поговорить с ней о ее впечатлениях. Ты сейчас возбужден, а она только что овдовела и находится на грани нервного срыва. Послушай, Эндрю, я вовсе не хочу посмеяться над твоим рассказом, просто собираюсь я взглянуть на все более рационально. Ведь ты же ученый и понимаешь ценность фактического материала. Думаю, в отношении Милна ты не заблуждаешься. Показания священника могли бы стать бесценными, если поверить во всю эту суеверную чепуху. Но ведь он должен представить неопровержимые доказательства, иначе полиция не может возбудить дела.

– А как же фотографии? Разве по ним нельзя доказать, что три Милна на самом деле один и тот же человек?

Он тихонько рассмеялся и покачал головой:

– Без сомнения, сходство есть. Но не более, чем можно ожидать у трех поколений одной семьи. Поверь мне, Эндрю, эти иррациональные страхи ослепляют тебя. Ты не видишь того, что очевидно каждому. Тебе следует принять успокаивающее да попить той травяной настойки, которую я тебе прописывал в прошлый раз. Я тебе приготовлю ее, и ты возьмешь домой.

– Можете ли вы помочь отцу?

– Обещать я не могу. Сделаю, что в моих силах. Если твоя приятельница, миссис Гиллеспи, позволит, мне хотелось бы взглянуть на заключение о болезни ее супруга. Бойда я расспрошу о твоем отце и прослежу за ходом лечения. Я, по крайней мере, попытаюсь немного успокоить тебя.

– Так значит, вы не думаете, что у отца та же болезнь, что убила Яна?

– Пока не знаю. Симптомы и в самом деле очень похожи. И в обоих случаях нетипичны. Пока у меня нет фактов, я хотел бы воздержаться от заключения.

– А как насчет Милна? Вы не поможете нам в этом случае?

Он слегка задумался:

– Видишь ли, Эндрю. Это уже не моя область. Чтобы установить вину, требуется настоящее полицейское расследование. Но начальные сведения кажутся если не убедительными, то интересными. Думаю, ты был прав, что не сообщил в субботу полиции о своих подозрениях. Они бы не поверили ни единому слову. Должно быть собрано достаточно фактов, чтобы начать расследование. Ты не возражаешь, если я подержу у себя письмо твоего друга? Вечером я собираюсь еще раз прочитать его и навести кое-какие справки. Что до тебя, мой совет: иди сейчас домой и выпей две таблетки, которые я тебе дам, а потом отдохни. Сделаешь это?

Я кивнул.

– Ну и молодец. Пора тебя окончательно поставить на ноги. Если такая возможность будет, лучше всего тебе будет поехать в Сторноуэй на несколько месяцев. Но сначала подождем новых известий о твоем отце.

Он дал мне маленькую упаковку транквилизаторов и приказал сестре выдать мне большую бутылку травяной настойки, которую я принимал во время болезни.

– Она действует медленнее, – сказал он, – но с течением времени принесет большую пользу. К тому же, у нее нет побочных эффектов. Мне не хотелось бы приучать тебя к транквилизаторам. Принимай столовую ложку перед едой. Завтра утром я тебя навещу, если все будет нормально.

– Я сейчас же запишусь к вам на прием.

Он покачал головой:

– Нет, желательно, чтобы ты оставался дома в течение нескольких дней. Похоже, ты опять перетрудился. В твоем состоянии это опасно. Вечером никуда не выходи и ложись пораньше спать. Перед сном прими одну из этих таблеток, она поможет тебе хорошо спать. Утром, во время обхода, я загляну к тебе. Ты ведь живешь по прежнему адресу?

– Нет, я переехал. – Я хотел дать ему свой новый адрес, но вспомнил, что обещал несколько дней пожить у Генриетты. – Я собираюсь ненадолго к Генриетте, – сказал я. – Лучше я дам вам ее адрес.

Я написал его на бумаге и положил на стол.

Уже у дверей я оглянулся и задал вопрос, мучивший меня весь день:

– Как вы думаете, тело Катрионы находится сейчас в той церкви? Он туда ее перевез?

Маклин пожал плечами:

– Понятия не имею, Эндрю. Но мы можем направить туда полицию, и если это так, они ее найдут и вернут в Глазго. И, бога ради, не вздумай сам вмешиваться в это дело.