Я кивнул, потом, вспомнив о своем новом статусе лейтенанта, поднес две правых конечности к верхней мандибуле.
— Так точно, генерал.
Мне показалось, он слегка улыбнулся.
— Все же я предпочитаю не полагаться на чудеса, поэтому давайте займемся раскопками. Здесь у нас находится кое-какое оборудование, которое может тебе пригодиться. Мои люди сами доставят его на место. У тебя есть около четверти цикла для короткого отдыха.
— Спасибо, сэр.
Он кивнул и отвернулся, а я отправился в свою студенческую квартирку в западном крыле Университета. Оттуда я пытался связаться с Сонарис, но она, должно быть, уже успела эвакуироваться. Впрочем, я знал: в любом случае возврата к прошлому уже не будет. Собрав кое-какие дорогие мне мелочи, которые уместились в нагрудный карман, я вытянулся на лежанке и попытался расслабиться.
* * *
Когда в начале следующего цикла я прибыл к своей яме, люди генерала Антенссона уже окружили ее маскировочными ширмами и оплели трубами. Кое-где высились объемистые цилиндрические резервуары. Сначала меня это озадачило, но, вглядевшись как следует, я узнал тепловой бур. Если высадить на лед плосколистные водоросли и перекрыть к ним доступ свежей воды, со временем у корней растений начинает собираться тяжелая, легко сжимаемая жидкость. Собранная в резервуар из ледерева, она постепенно вытесняет из него воду. От соприкосновения с этой жидкостью ледерево сильно разогревается. С помощью мехов обычную воду пропускают через специальную теплообменную решетку; вода тоже начинает нагреваться и эффективно режет лед — вот и все.
Принцип действия теплового бура был мне знаком, однако я никогда не видел это чудо университетской техники воочию. Но теперь я стал руководителем важнейшего оборонного проекта, способного спасти страну, поэтому было естественно, что в моем распоряжении оказалось самое современное оборудование.
Я разбил своих новых подчиненных на смены, и работа закипела. За один раз мы высверливали цилиндрические блоки высотой в рост. Сначала во льду выжигалась кольцевая бороздка, которая постепенно углублялась. Потом с помощью угловой форсунки мы подрезали ледяной блок у основания и извлекали его из ямы с помощью предварительно вмороженных в лед канатов. Затем все повторялось снова. Когда мы вытаскивали третий по счету ледяной цилиндр, к югу от нас появилось зарево битвы за Университет.
Шахта уходила все глубже; по моим расчетам, она должна была пройти совсем рядом с объектом, который — я надеялся — окажется легкамнем.
— Вода! — крикнул кто-то. — Мы наткнулись на воду!
В первые мгновения я подумал о своей теории яйца со множеством оболочек. Потом я вспомнил, что наше путешествие в Страну мертвых доказало ее несостоятельность.
— Это талая вода! Не морская! — словно в ответ на мои мысли донесся новый крик. — О, великий Центр!..
И наступила тишина.
— Что?! Что там такое?!
Но ответа не было, и я повернулся к предматери Длинногсон, которая еще недавно (после первой линьки) была ученицей фермера и выращивала сладкие ледеревья. Два цикла назад она стала беженкой, а цикл назад — подсобным рабочим при тепловом буре.
— Немедленно отправляйтесь к генералу Антенссону и доложите, что цели мы достигли, однако произошло нечто странное, — приказал я.
Мне было совершенно очевидно, что кому-то придется спускаться на дно, но нас здесь было только четверо. И тут, словно по наитию, я вдруг вспомнил слова генерала: «Командир должен вести за собой — только тогда он настоящий командир». Что ж, все подготовительные работы были закончены, настоящее дело ждало меня внизу.
— И передайте генералу: я решил спуститься в шахту, чтобы выяснить причину происходящих странностей, — добавил я. — До моего возвращения руководителем работ на поверхности будет, э-э-э… взводный сержант Максилларис.
Как и большинству офицеров, попавших в армию из академических учреждений, мне пришлось приложить значительные усилия, чтобы запомнить звания подчиненных, а также усвоить военную манеру говорить и держаться, и все же, отдавая приказания, я чувствовал себя не слишком уверенно. Должно быть, настоящего военного мои речения только позабавили бы, но предмать Длинногсон была в армии таким же новичком, как и я. Щелкнув клешней, точно на плац-параде, она повернулась и помчалась выполнять распоряжение.
— Сэр!.. — Максилларис выступила вперед. Она была кадровым сержантом, и в ее голосе мне уже не раз слышались резкие нотки, словно ей не нравилось мое слишком стремительное возвышение. Несомненно, сержант ни во что не ставила три жизненных цикла напряженной академической подготовки, предшествовавших моему единственному героическому поступку. Похоже, подумал я, мне предстоит неприятное объяснение.
— Сержант Максилларис, возможно, я не все делаю по уставу, но у нас, к сожалению, слишком мало времени. Если вам не нравится мое распоряжение, что ж… В данном случае обстоятельства сильнее меня.
— О нет, сэр, я вовсе не это хотела сказать! Вы, во всяком случае, здесь совершенно ни при чем. Я действительно немного недовольна, но только потому, что меня не отправили на фронт. Я, видите ли, еще не вышла из возраста материнства, а наши генерал-профессоры весьма озабочены вопросами воспроизводства населения после этой войны. С другой стороны, если мы не победим, тогда вовсе нет никакого смысла…
Я немного подумал. И Максилларис, и наши военачальники были по-своему правы. Я подумал еще.
— Работа в тылу тоже очень важна, сержант, — сказал я наконец. — И я считаю, что наше руководство поступает вдвойне правильно, когда направляет на тыловые работы женщин, еще не вышедших из репродуктивного возраста. К сожалению, в существующих обстоятельствах вопросы личных предпочтений отступают на второй план.
— Конечно, сэр, я понимаю. И все же мне кажется, что лучше умереть в бою, чем стать пленницей и вынашивать яйца для врагов.
Я только кивнул. Лишь сейчас до меня дошел скрытый смысл ее слов.
— Как бы там ни было, лейтенант, гм-м…
— Хелицерис.
— Да-да, простите, сэр. Я только хотела сказать, что когда вы отправитесь вниз, то, вероятно, захотите взять с собой кого-то, кого можно будет послать с известием или поручением. Я бы предложила Быстродумера.
— Да-да, верно, благодарю вас, сержант. — Несмотря на многообещающее имя, рядовой Быстродумер вовсе не отличался сообразительностью, зато был силен и вынослив.
— Быстродумер! — крикнул я. — Идите сюда. Вы отправитесь со мной.
Над шахтой была сооружена тренога, с которой свисали веревки, трубы и шланги — по ним подавалась вниз горячая вода, и они же служили в качестве импровизированной лестницы. Мы начали спускаться.
Пока мы лезли, я старался вспомнить, кто остался внизу. Кажется, там была третья смена: сержант Хрипоногер, буровой мастер Ледонос и способный рядовой Личинкер. Но когда я оказался на том уровне, где залегал мой гигантский легкамень, то никого из них не увидел. Впрочем, они могли быть на дне шахты, которая уходила дальше в толщу льда. По плану работ мы намеревались подобраться к легкамню снизу.
От легкамня сейчас меня отделяла только ледяная стена толщиной примерно в половину длины тела. Я даже мог видеть его — правда, для этого нужно было прижать ко льду мандибулы и антеннулы и послать мощный сигнал. Таинственный объект действительно напоминал легкамень: его поверхность была неровной, а сам он имел угловатую, неправильную форму. И еще он был очень большим. Я оценил его размер примерно в пять длин тела.
Потом я почувствовал, как мое брюшко погрузилось в теплую воду. Сначала я решил, что это вода из нашего теплового бура, но сразу же вспомнил: перед спуском установку выключили.
Прикосновение теплой воды было неприятным. Несколько раз я пошевелил брюшком, потом перевернулся вниз головой, пытаясь поместить дыхальца в более холодный водяной слой.
Довольно скоро я понял: теплая вода поступает из горизонтального штрека, — и решил спуститься пониже, чтобы заглянуть в него. Вода становилась все теплее, и мною начала овладевать дремотная усталость. Мысли путались, и мне приходилось прилагать значительные усилия, чтобы сосредоточиться на своей задаче и не сорваться вниз.
