Задержанные ничего не понимали, ведь это произошло тогда, когда еще никто не слышал о заложниках, выкупах, рабстве и прочих демократических «прелестях» наступающего нового строя, — они стали первыми жертвами обретенной «свободы». Они пали жертвами потому, что не корректировали под «свободу» свои представления о мире.
А первыми выигравшими от той свободы были те, кто знал, зачем разрушал страну и устоявшуюся в ней жизнь, — ворье и цеховики, накопившие такие криминальные деньги, что каждому из них захотелось иметь собственное государство. Для этого ворье и цеховики, а также воспользовавшиеся их алчностью внешние враги, окружили себя более мелкими бандитами — собственным войском. Но денег много не бывает. Видно, и здесь награбленного не хватало для задуманного. А проверенный метод приобретения доходов и накопления капитала на Кавказе известен еще с царских времен — разбой, похищение людей для выкупа.
— Вот тебе и дружба народов! Эх, плохо мы учили в школе историю, — помнится, сказал Игорь Свиридович, когда до него дошло, куда они вляпались.
— И без толку читали умные книжки и публикации, раз не смогли сделать из них полезные выводы, — прибавила его жена. — Кажется, мы пропали. Давай прощаться.
— Тихо, успокойся.
Что еще мог сказать жене Игорь Свиридович? Вдруг Махрик вскочил на ноги и заколотил кулаками в дверь. Он что-то громко доказывал на чеченском языке и только когда изнемог и утратил веру, что к нему прислушаются, прокричал по-русски:
— Откройте, мы свои! Вы не можете нас удерживать!
Тем не менее его бунт не прошел незамеченным — через два дня Махрика вывели из сарая, и больше его тут не видели. А еще через неделю так же бесследно забрали и Тамару. Значит, махрик ее спас. Трудно сказать, было ли это приключение подстроенным бывшим коллегой, или так произошло неожиданно. Дальнейшие события указывали на участие Махрика в их похищении, но его могли взять на испуг и принудить это сделать. Короче, не суди…
В конце концов дошла очередь и до Огневых — ночью их перевезли в другое место, более приспособленное для постоянного пребывания, и сказали, что они здесь будут жить, пока их родня не заплатят выкуп.
— Если хотите скорее оказаться дома, напишите письмо своему известному родственнику, пусть вынимает деньги из сундука, — посоветовали им.
— Нам некому писать, — сказал Игорь Свиридович, сделав вид, что не обратил внимания на слова об известном родственнике или не понял их.
— Ну, смотри, — толкнул его ногой боевик, который всеми повадками был похож на талантливого внука отставного гестаповца. — Мы подождем, пока ты созреешь.
— Что с нами будет? — пролепетала Любовь Петровна, чтобы отвлечь бандита от мужа, а мужа — от желания дать наглецу сдачи.
— А что бывает, когда не в коня корм? — гоготнул охранник. — Или вы думаете, что попали на курорт и вас здесь будут кормить за счет профсоюза, которому вы взнос сделать не желаете? Так как, будете ждать с моря погоды?
— Мы подумаем, — пообещал Игорь Свиридович.
Говорят, что с любым несчастьем тяжело только первую ночь провести, а на утро оно уже кажется и не несчастьем, а новым порядком вещей. Может, и так, но Игорю Свиридовичу очень не хотелось разлучаться с женой ни при жизни, ни после смерти.
— Надо бежать, — сказал он. — Немного потянуть время, усыпить их бдительность и бежать.
— Куда? Мы же так далеко заехали от своих!
— Что-то придумаем.
Дни тянулись монотонно и долго. Их содержали без света и прогулок, хуже преступников, благо, что в наземном сооружении, так как в помещении ощущался поток свежего воздуха. В конце концов снова вместе с дежурным, приносящим еду, к ним зашел мужик с полномочиями переговорщика.
— Ну что, надумали написать родным? — спросил он, агрессивно плюнув в сторону.
— А вы разве сами к ним не обращались? — спросил Игорь Свиридович.
— Нет, но можем и сами обратиться, только в таком случае придется кому-то из вас отрезать голову и повезти на опознавание, иначе нам не поверят. Скорее это будете вы, сударыня.
— Я напишу! — воскликнул Игорь Свиридович. — Только при одном условии.
— Вона как! — заржал вымогатель. — И что это за условие?
— Вы должны каждый день выводить нас на прогулку. У нас уже ноги атрофируются от недвижимости.
— Хорошо.
— Только я напишу не этому, кого вы имели в виду. У меня есть по-настоящему зажиточный родственник, тихий и неизвестный, — Игорь Свиридович быстро черкнул писульку выдуманному лицу. — Придется вам ехать в Якутию, — сказал, передавая записку. — Зато, сами понимаете, там алмазы и все такое. Он не откажется.
На следующий день им разрешили недолго погулять вокруг тюрьмы. Это был тоже небольшой сарай, но уже не из досок, как предыдущий, а из какого-то крепкого материала, похожего на песчаник или ракушник. Его стены с обеих сторон были обмазаны рыжей глиной, как в мазанке. Неподалеку виднелось еще несколько таких сооружений, а дальше стояли полноценные дома. Похоже, там размещались комнаты для дежурных, кухня, склады и гаражи. Короче, это был такой себе небольшой лагерь для содержания заложников. Посредине между всеми сооружениями лежал плац с ровным, хорошо утрамбованным грунтом. На плацу были разбиты беговые дорожки и установлены примитивные спортивные снаряды.
А дальше расстилалась нетронутая природа, характерная для этих мест — горные нагромождения перемежевывались полянами с буйной растительностью.
После прогулки Игорь Свиридович повеселел. Он показал жене свою находку — что-то наподобие сломанного ножевого полотна без рукоятки.
— Есть чем делать подкоп, — сказал он.
— Здесь грунт каменный, и потом нам негде прятать выдолбленную из подкопа землю. Может, лучше вынуть несколько каменных блоков? — предположила Любовь Петровна. — Раз здесь стены обмазаны глиной, то и кладка может быть сделана на глиняном растворе.
— Увидим, — решил проанализировать все возможности Игорь Свиридович.
Теперь заложники демонстрировали хорошее настроение, подчеркивая, что не сомневаются в скором освобождении через выкуп. Они даже шутили друг с другом и задевали часовых, сопровождающих их на прогулках.
А через неделю их план побега удался. Они не пошли в людные места, а пробирались к поселениям, отдаленным от Шатоя, малозаметными тропинками. Несколько дней крутились на одном месте и питались ягодами, корешками, сырыми грибами. Но вот набрели на вполне мирную группу людей, которые просто отдыхали на природе.
— Вот еще одни чудаки живут как в советские времена, не чувствуют опасности, — сказал Игорь Свиридович, имея в виду то, что и они тоже проявили безрассудство.
— А может, они уже здесь пошли дальше за перестройки, — предположила его жена. — Просто уверенны, что правят миром, и никого не боятся.
— Ничего, кто-то пользуется нашим добром, а мы попробуем воспользоваться их добром. Давай? — предложил Игорь Свиридович.
— Годится.
Отдыхающие в как раз купались в небольшом водоеме. Видно, освежались перед ободом, так как на молодой траве возле их палаток была расстелена скатерть с выставленными на ней яствами. В стороне тлели черные головешки сгоревшего костра, а над ним в котелке доходило до готовности тушеное мясо. Поодаль, под деревьями, стоял видавший виды советский внедорожник с брезентовым верхом — УАЗ, а по-народному «бобик». План выработали мгновенно.
— Ты берешь еду и подползаешь к «бобику», а я тем временем разберусь с замком зажигания, — распорядился Игорь Свиридович.
УАЗ стоял на пригорке, а дорога вела вниз, поэтому заводить машину, чтобы сдвинуть с места, не требовалось — достаточно было снять с тормозов и позволить свободно катиться. Это было беглецам на руку. Ведь пропажу машины хозяева заметили не сразу, а тогда, когда после холодных закусок дело дошло до горячего мяса. Тогда и женщины загалдели, что и овощей на столе оказалось мало, и часть хлеба куда-то подевалась, и нераскрытые консервы пропали.
А тем временем Игорь Свиридович и Любовь Петровна уже на полной скорости неслись подальше от этого места. Они на ходу утоляли голод и прикидывали, куда лучше ехать. Их карты пропали вместе с новенькой «Волгой», поэтому полагались только на свою память.
