Эпилог.

Майер весь вечер пытался нарисовать ее портрет. Но как рисовать портрет, не видя глаз? На портрете она получалась то птицей, то диковинной синей орхидеей. А глаза у нее были аквамаринового цвета, цвета морской волны. Не любившие ее журналисты говорили про них «глаза-ледышки», но это ерунда!

Когда через год мы снова приехали в Сан Винченцо, Джулия и Джорджа уже были там. Их мама должна была приехать через неделю. Но я не стала ее ждать, а спросила у Джулии, нашлась ли дедушкина тетрадка. «Какая тетрадка?» - Джулия удивилась так искренне, что я не могла понять, в самом ли деле реестр ее больше не интересует. «Ну, реестр». «А-а-а. Да, конечно. Его просто дедушка спрятал. Увидел, что я там всякую ерунду пишу и убрал, но никому ничего не сказал, даже маме моей, напридумывал про какого-то Майера, а сам положил ее к себе в портфель. Только мне она уже не нужна, у меня теперь свой дневник. Хочешь, покажу?» Последнее, похоже, было адресовано уже не мне, а Ане. «Мам, можно я пойду к Джулии?»

Ах, сколько желаний мы можем исполнить, причем без всякого реестра! Простых, незатейливых детских желаний! Вроде этого: "Можно я пойду к Джулии?" или "Мам, ну поиграй же со мной в куклы!" Пойду выполнять желания!