К этому надо прибавить почти полную оторванность от «большой земли». Район живет автономно, почти как остров. Автомобильная дорога (более полутысячи километров) — только зимник, всего несколько месяцев. В остальное время район с областью связывает малая авиация, ставшая для большинства практически недоступной. Билет в одну сторону — почти две с половиной тысячи рублей. Откуда такие деньги у мезенцев, если многие столько и за несколько месяцев не получают? И захочешь — не вырвешься: плотно малая родина в объятиях сжимает. Топливо и многие продукты — завозные, и цены здесь кусаются, как голодные волки, а вот с заработками просто беда. Значительная часть населения тихо перешла к натуральному хозяйству. Сельское хозяйство, которое являлось в большинстве деревень и сел района единственным производством, практически рухнуло. Что можно было предложить взамен? Какое производство развивать? Ситуация в других районах Архангельской области (также невеселая) казалась по сравнению с мезенской более благоприятной.
В таких условиях зимой 2001 года началась активная работа Института общественных и гуманитарных инициатив по развитию территориального самоуправления в Мезенском районе. Инициатором стал молодой глава администрации района Игорь Леонидович Заборский, незадолго до этого избранный на свою должность.
Сказать по правде, разворачивать работу института в Мезени мы не торопились, я знал, какие сложности нас там ждут. Работы, собственно, хватало и в других муниципальных образованиях. Но Игорь Леонидович сумел настоять на своем. Узнав, что мы проводили семинар в Пинежском районе (соседнем с Мезенским), он просто заехал за нами на своей машине в Карпогоры, сделав крюк почти в полтысячи километров. И когда он открыл дверцу своего «уазика» и спросил: «Ну что, готовы ехать в Мезень?» — как было не поехать?
Честно говоря, мы очень благодарны Заборскому и за то, что он тогда настоял, и за то, как он позднее поддерживал нашу работу. Думаю, именно заинтересованная позиция главы района, который постарался сделать все, чтобы наша работа была эффективной, помогла нам преодолеть многие сложности, с которыми пришлось столкнуться поначалу. Его поддержка стала для нас серьезной опорой.
Игорь Леонидович уже тогда, почти шесть лет назад, понимал, как немногие в нашей области — что такое консалтинг, что такое социальные технологии, зачем они нужны и какую пользу могут приносить. Он понимал, зачем нужны консультанты и социальные технологи, что именно современные консалтинговые технологии обеспечивают позитивные изменения и ничто не происходит само по себе. Он старался всеми силами продвинуть это и в своем районе.
Поэтому с администрацией Мезенского района было легко и приятно работать. У нас сложились по-настоящему хорошие, партнерские отношения, которые на протяжении нескольких лет очень помогали нам. Собственно, помогают и сейчас.
Очень важным являлось то обстоятельство, что с администрацией района мы были единомышленниками в основных вопросах. Мы понимали, что самое главное — это включить внутренние ресурсы муниципального образования, то есть для начала — пробудить активность людей.
Да, ситуация в деревнях района безумно сложная, да, впору было просто схватиться за голову. Но в районе есть и немалые возможности. И вот их надо заставить работать! Здесь можно неплохо жить, можно развиваться. У этой суровой северной земли огромный потенциал, но для его реализации требуется новый подход. Нужны новое понимание, новые модели поведения — как власти, так и населения. Требуется активность и ответственность, нужно, чтобы люди не вдали помощи со стороны, а начали менять свою жизнь сами.
Задача, которую мы вначале ставили перед собой, состояла в том, чтобы пробудить активность сельчан. Надо было расшевелить людей, уменьшить и нивелировать патерналистские настроения, в силу которых в деревнях и селах района просто ждали «дядю», который, наконец, придет все сделает, все решит и наладит жизнь.
Нам надо было показать, что в нынешних условиях на уровне деревни можно успешно решать очень многие проблемы, можно активно менять жизнь к лучшему. Нужно было запустить в районе процесс местного развития, чтобы хотя бы в одной деревне началась практическая работа, нацеленная на изменение ситуации. Люди — главный ресурс развития. Без них никакие другие ресурсы ничего не значат. В каждом районе есть какие-то сырьевые запасы, возможности, на которых можно нормально жить. Но вот чтобы эти возможности реализовать, нужны люди, которые сделают это.
Мы понимали, что задача очень непростая. Точек опоры не так много. И ресурсов, которые можно было привлечь, тоже. Здесь в районе (видимо, в силу отдаленности) традиционность взглядов, консерватизм мышления были особенно сильны и характерны, что для решения нашей задачи не сулило радужных перспектив.
Но у нас были свои наработанные технологии, которые, как мы видели, к тому времени давали неплохие результаты, был опыт других районов. Наш проект «Клуб лидеров местного самоуправления Архангельской области» поддержали фонд «Евразия» и Агентство по международному развитию США. Была поддержка со стороны администрации области, совместно с которой мы создали в то время областной конкурс сельских проектов «Местное развитие», в рамках которого деревни могли получить небольшую финансовую поддержку из областного бюджета. Самое главное, я думаю, было огромное желание запустить модель развития в Мезенском районе. И мы взялись за дело.
Начались многочисленные поездки по району, встречи, сходы, выступления, диспуты, собрания, дискуссии, споры, обмен мнениями. Формы были разными. По сути, это был разговор о том, как мезенские жители могут участвовать в возрождении своих деревень, хотят ли и могут ли они что-то изменить в своей жизни.
Получалось по-разному: жители-мезенцы где с недоверием, а где с удивлением воспринимали то, о чем говорилось. То, что мы пытались с ними обсуждать, просто не укладывалось в их сознании, подобный подход казался чем-то ирреальным, фантастическим, или, как нам иногда говорили, бредовым.
«Ну что вы рассказываете, какое тут развитие, тут впору ноги протягивать, зубы на полку складывать, а вы о каких-то небесных кренделях говорите!» — примерно так можно пересказать реакцию некоторых сельчан. Кроме того, нам нередко приходилось выслушивать накопившуюся злость и обиду людей на то, в какие унизительные нечеловеческие условия они поставлены, какие лишения им приходилось переносить. И мы принимали на себя этот эмоциональный удар.
На первой встрече в Заозерье, которая затянулась до поздней ночи, заозерские мужики не скупились на выражения. Ругань стояла трехэтажная, что было, в общем, неудивительно, поскольку к тому моменту ни веры, ни надежд на будущее у заозерцев не оставалось никаких.
Заозерье — деревенька совсем небольшая, на тридцать с небольшим домов, растянувшихся на высоком мезенском берегу. Недалеко от райцентра, рядом с главной районной автотрассой (примерно в 22 км от райцентра по пути из Мезени в Дорогорское) и в то же время на отшибе, зимой занесенная высоченными сугробами, так что в деревню порой и не проедешь.
В советское время здесь было отделение совхоза, в котором работали практически все жители деревни, но в конце девяностых отделение было закрыто в силу своей полной нерентабельности. И хотя упадок в сельском хозяйстве и «заколачивание» ферм стали повсеместным явлением в районе, все же на заозерцев они свалились как снег на голову. В общем, коров увезли, совхозные постройки заколотили, рабочих уволили. Как дальше жить — не объяснили. Деревня осталась без работы, без перспектив, без понимания, без будущего. Без всего того, что составляло прежнюю жизнь и поддерживало деревню.
Кто смог уехать — уехал. Остальные стали выживать кто во что горазд. Единицы как-то худо-бедно пристроились. А большинство перешло, как тут иногда шутят, на «подножный корм»: свой огород, грибы, ягоды, рыбалка, охота. Многие стали еще активнее топить горе в горькой.
