Карташова. Смешные стихи, правда?

Нина (расстроена). Почему же, в них есть настоящее чувство!

Карташова (на память). «Ты самый светлый человек из всех живущих в мире...». Долго он мне повторял эти строки. Мы даже пели их на какой-то мотив, Женя подбирал на рояле. (Смотря на написанное.) Не Тютчев, конечно, но мне было дорого.

Нина. А сейчас Виталий Николаевич не пишет стихи?

Карташова. Перешел на прозу. Двери я тогда и не закрыла. Прямо с вокзала отправились в загс. Потом — война. Вот его саперный батальон. Строил и взрывал мосты. Вот с победой вернулся в Москву. А дальше мы уже идем к нашему времени! (Захлопнув альбом). Вам, наверно, неинтересно?

Нина. Что вы?

Карташова. Семейная жизнь — что-то вроде университета культуры.

Нина. Я не понимаю.

Карташова. Многие рвутся в него, но не всегда программа составлена удачно.

Нина. Наверно, программу трудно составить?

Карташова. Очень трудно.

Нина. А вы пытались?

Карташова. Нет.

Нина (опустив глаза). Бывает ведь, и расходятся...

Карташова. Это не оспа, прививок нет.

Нина. Наверно, трудно человеку, которого оставляют?

Карташова. Я не испытывала.

Нина. У вас было все безоблачно?

Карташова. Как в природе: весна, лето осень, зима.

Нина. Неужели зима — последнее?

Карташова. И снова весна, и снова лето...

Нина. Без осени?

Карташова. Как в природе, одно за другим... (Неожиданно.) Вы любите Геннадия?

Нина (растерянно). Не-ет...

Карташова. Нет?!

Нина. Он очень хороший.

Карташова. Когда о человеке ничего не хотят сказать, говорят, что хороший. Вы собираетесь замуж за Карташова?

Нина. За какого Карташова?

Карташова. Конечно, за Геннадия! А вы подумали о моем муже? Забавно. Что же, если б так сложились обстоятельства, я не стала бы удерживать.

Нина. Неужели б так легко отпустили?!

Карташова. Удерживать никогда не надо. Если есть убеждение, что все нити оборваны,— пусть уходит.

Нина. Но если не все?

Карташова. Сам не уйдет.

Нина. Вы в этом убеждены?

Карташова. Как в самой себе!

Нина. Вами можно восхищаться!

Карташова. Я врач, со мной люди откровенны. (Предельно искренне.) Если бы вы знали! Бывают же биологические типы и среди нас, женщин, но уж конечно среди мужчин — жить не могут без влюбленности! Как только распускаются почки на деревьях, петушиное племя расправляет гребни и издает первый трубный глас!

Нина. О ком вы так говорите?

Карташова. Ниночка, я говорю о петухах.

Нина. Мне показалось, вы кого-то имеете в виду?!

Карташова. Это детализация. Потом идут признания в ошибках, бросание на колени...

Нина. Неужели и у вас это было?

Карташова. К сожалению... Иногда из-под фетровой шляпы товарища Карташова выглядывает петушиный гребень. Извините за откровенность.

Нина. Но как же тогда (вспоминает): «Ты самый светлый человек из всех живущих в мире»?

Карташова. Ниночка, не находите ли вы, что мы забрались в очень глухие дебри? Вдруг наши мужчины загуляли?

Нина (взволнованно). Да, их так долго нет!

Карташова. И во всем виновата я! (Выходит на балкон и возвращается.) Идут, идут! (Пристально смотрит на Нину.) Все-таки я понимаю Геннадия.

Нина (отчаянно). В чем вы понимаете Геннадия?

Карташова (уклончиво). Ох эта карташовская порода!

Нина (не находя себе места). Порода!

Карташова. Вы что-то сказали?

Нина. У меня заболела голова...

Входят Бабкин и Геннадий.

Бабкин. Налог уплачен!

Карташова. Мы просто изнемогаем от голода! У Ниночки заболела голова. (Бабкину). Открывать на кухне.

Бабкин. Твои диагнозы всегда одинаковы. (Уходит).

Карташова (около стола). Боже мой! А салат? (Направляется в кухню, на пороге останавливается). Да, Геннадий... Приходила Феофилата Понтиевна. Принесла какое-то письмо тебе... Я и не посмотрела. Возьми в серванте. (Уходит).

Геннадий (достав письмо, взглянув на него, сухо). Собственно, это вам, Нина.

Нина (вскрывая письмо, читает вслух). «Я ложусь спать и встаю с мыслью о вас». (Скомкала письмо). Это гнусно!

Геннадий. Что, Нина?

Нина (зло). Зачем вы меня сюда привезли? Зачем придумали дурацкую затею быть со мной? Вы слишком послушный брат!

Геннадий. Тише!

Нина. Мне стыдно... Я, как дурочка, поверила петушиному кукареканью! Какое я имела право вторгаться в эту семью? (Читая). «Я мечтаю о том часе...» Я проклинаю этот час!

Геннадий. Нина, но вы сами виноваты! Вы же видели, что Виталий почти вдвое старше вас!

Нина (чуть не плача). Так вы еще считаете, что я виновата?

Геннадий. Я не снимаю ответственности с Виталия! Но, откровенно говоря, я удивлен вашей беззаботностью. Если вы ничего серьезного не думали, тем более плохо... А если думали...

Нина. Вы привели меня сюда, чтоб оскорбить?

Геннадий. Я узнал вас за это время, стал хорошо относиться, но мне обидно быть вашим гидом!

Нина. Я вас не просила!

Геннадий. Знаю! И тем не менее вы поступили легкомысленно!

Нина. Я поступила легкомысленно! Хорошо! Передайте же вашему брату, чтобы он навсегда забыл и мой телефон и меня лично! (Скомкав письмо, бросает Геннадию). Прощайте! (Бегом бросается из квартиры).

Геннадий (пытаясь удержать ее). Нина, неудобно!

Нина. Удобно! (Уходит).

Геннадий (входящей Карташовой, скороговоркой). Нине плохо... Она домой... Извините! (Исчезает).

Карташова выходит на балкон.

Бабкин (входя). Шахматная доска осталась без фигур.

Карташова (с балкона). Она и в самом деле рассержена! А вот и он.

Бабкин выходит на балкон.

Она не хочет с ним говорить, смотри! Нет, все-таки пошли вместе... Ты лучше видишь, скажи: что они там, дальше?

Бабкин. Пьют газированную воду... Странные люди! Здесь вино, там водопроводная влага. Не ценят люди комфорт! Смотри, она перешла на другую сторону.

Карташова. А он?

Бабкин. Их закрыл автобус, ничего не видно.

Карташова (возвращаясь в комнату). Девушка с ноготочками.

Бабкин. Я что-то не пойму Геннадия...

Карташова. Почему ты задал ему бестактный вопрос — по поводу каюты?

Бабкин (уклончиво). Природная любознательность. (Вздохнув). Что ж, можно считать инцидент исчерпанным! Не будь очень строгой к Виталию. Ты уже убедилась, невинное увлечение, да еще в плазмовом состоянии.