Глаза всех медленно обращаются к хозяину, и лицо его становится землисто-зеленым. Жена его в ужасе моргает. Сын тоже смотрит на него молча, исподлобья. Потом произносит побелевшими губами:
— Ты… с твоими деревьями!
— Боже милостивый, — шепчет мать.
* * *
Вечером, когда звезды выплыли на синий небосвод и взбунтовавшееся море зашумело, по соседней улице шли юноша и девушка с короной русых кос на голове. Они остановились под широкой нависшей стрехой заброшенного дома и долго целовались. В холодном синеватом мраке глаза девушки казались черными, и юноша не отрывал от них восхищенного взгляда: ничего не видел он в жизни красивее этих глаз.
Девушка опомнилась первой, подняла руки к косам.
— Надо идти. Дома опять будут ругаться.
— Но завтра в четыре возле кино, да?
Юноша притих, — до того ему не хотелось расставаться. Что-то белело у стены полуразрушенного дома. Юноша нагнулся и поднял.
— Смотри, Мария, цветущий миндаль…
Веточка была слегка смята, часть цветов облетела. Но все же была красива. В вечернем свете она казалась серебряной. Девушка взяла ее и поднесла к лицу.
— Чудесно, — сказала она тихонько, словно боясь, что от голоса ее разлетятся лепестки. — Веточка со звездами… Знаешь, говорят, что миндальный цвет приносит счастье…
И молодые люди унесли с собой веточку миндаля.